Юлия Николаева - Под прикрытием лжи
Я все-таки отправилась в редакцию. Там царило еще большее оживление, так что в этот раз пришлось воспользоваться выданным на работе пропуском. Меня, конечно, сразу пропустили.
Я дошла до кабинета, где заседала Скворцова, и аккуратно заглянула внутрь. Здесь процесс был явно нерабочий. Народ подавлен, однако между собой переговаривался. Правда, причиной подавленности оказалась не только смерть Тамары, а, как выяснилось позже, общее похмелье.
— Добрый день, — обратилась я к девушке, сидевшей неподалеку от выхода, она уставилась на меня. В прочем, мое появление в принципе не осталось незамеченным, я внесла одновременно и оживление в массы, и внимание к своей персоне.
— Добрый, — ответила девушка, я подумала, что ничего придумать больше не могу, потому достала удостоверение, надеясь быстро крутануть им перед глазами и убрать. Та, как все журналисты, оказалась глазастой и даже присвистнула.
— Я бы хотела поговорить о Скворцовой Тамаре Андреевне, — пояснила я, — не подскажете, с кем лучше?
— Это вам к Морозовой надо, — ответил стоявший неподалеку парень, чем сразу вызвал мою благосклонность, — она в соседнем кабинете сидит.
— Спасибо, — сказала я и отбыла по назначению. Кабинет оказался бухгалтерией, и сидело в нем пять лиц женского пола.
— Здравствуйте, — обратилась я к ним, — мне бы Морозову.
— Это я, — ответила женщина, стоящая у крайнего стола. Она была невысокого роста, полноватая и довольно скромная на вид, даже голос был тихий. Интересно, как она сдружилась с Скворцовой?
— Можно с вами поговорить с глазу на глаз?
Она немного помялась, но очень толстая женщина за столом напротив кивнула ей, и Морозова сказала:
— Пойдемте.
Мы прошли по коридору в небольшую комнату, здесь был стол, холодильник, СВЧ и несколько стульев.
— Вы по поводу Тамары? — спросила она, присаживаясь на один из стульев, я примостилась рядом.
— Да. Вас как зовут?
— Елена. Я уже общалась с полицией.
— Придется рассказать еще раз, — ответила я мягко. Она кивнула.
— В общем-то, нечего рассказывать. Вчера у нас праздник был, по случаю юбилея газеты. Гуляли в кафе, "Пекарь" называется, отсюда через две улицы. Соответственно, сегодня полсостава кто опоздал, кто заболел… И Тамары нет. Мы обычно по утрам сидим, чай пьем и общаемся. А тут она не пришла. Я значения этому не придала, но все-таки позвонила ей на мобильный. Он был отключен. Я подумала, может, перебрала вчера да и выключила его, или батарея села. Решила на домашний позвонить, у меня есть номер. Там тоже никто не отвечает. Я и тогда сильно не озаботилась, подумала, может, на работу как раз едет или встреча деловая… А в половине десятого позвонили из администрации, — тут она даже голос понизила, — это мне уже секретарь сказала. Вроде как Тамарка смогла на интервью договориться с Мироновым, на десять утра, но мобильный не отвечает, вот он и пытался ее найти… Тут уж я испугалась, потому что Тамарку знаю, она всю жизнь мечтала на этом деле пробиться, а уж если смогла Миронова на интервью вызвать, она бы ни за что не упустила эту возможность. В общем, мы начали ее вызванивать, а около десяти решили к ней поехать, мало ли что.
— А кто ездил? — спросила я.
— Я, Димка и Володя, они из политического отдела.
— И что?
— Приехали, стали звонить, никто не открывает. Тут еще соседка вышла, говорит, видела, как Тамарка подъезжала на такси вечером. Мы совсем заволновались, я полицию стала вызывать, а Володька взял и дверь вышиб… Она у нее простенькая, не железная, открывается внутрь. Зашли, а она там… — тут Лена судорожно вздохнула и прижала ладонь к лицу, я терпеливо ждала, — повесилась Тамарка… Прямо в комнате, на крюке от люстры.
Тут я весьма некстати вспомнила о своей неудавшейся попытке повеситься и вздохнула.
— Дальше что было? — спросила аккуратно.
— Мне плохо стало, — Лена снова судорожно вздохнула, — меня Димка вывел в кухню, воды дал, там я и сидела, пока из полиции не приехали. Нас допросили и отпустили, мы сюда вернулись… Я только перед вами зашла.
— Вы с Тамарой Андреевной были близкими подругами?
— Как вам сказать… На работе мы очень хорошо общались, вместе обедали, и вообще болтали часто… Иногда встречались вне работы, но редко…
— Она ничего не говорила вам в течение прошедшей недели? Может, какие-то неприятности у нее были или наоборот? Какие-то дела, знакомые?
Женщина покачала головой.
— Эти вопросы мне уже задавали. Ничего и никого в ее жизни не появилось, или она об этом молчала. Но с месяц назад стала замкнутой, я думала, у нее неприятности какие-то, но она только отмахивалась, мол, это все по работе. Я почему не лезла, захочет рассказать, так расскажет. И почти весь месяц Тома такая была, а несколько дней назад вроде как настроение переменилось. Довольная ходила, но все равно встревоженная. Сваливала все на работу. А я что, я в бухгалтерии, все равно не понимаю, что у них там происходит в отделе.
— В этот месяц вы с ней не виделись вне работы?
— Нет. Хотя, — вдруг сказала она, — я ее как-то видела. Недели две назад. Она из универсама выходила, тут недалеко, я тогда раньше отпросилась с работы, к зубному ходила, возвращалась к машине и ее увидела. Я особо не удивилась, потому что у них там график ненормированный, то гуляют весь день, то до ночи сидят… Хотела ее окликнуть, но она в машину села к кому-то и уехала.
— Что за машина?
— Не помню… Иномарка серебристого цвета.
Я покивала, а потом попросила адрес Скворцовой. Елена назвала, хотя немного удивилась, и я отбыла восвояси.
То, что Тамара Андреевна садилась в серебристую иномарку, конечно, совсем ни о чем не говорит, искать не переискать. Ее недавнюю перемену настроения я объясняю тем, что Миронов согласился встретиться. А вот то, что она уже с месяц ходит встревоженная, наталкивает на мысли. Возможно, в жизни ее появился некто, кто и внес сумятицу, вызвав неуемное желание встретиться с Мироновым. Правда, закончилось это все плачевно. Я посмотрела на время и прикинула, успею ли скататься на квартиру убиенной. Выходило, что впритык. Там сейчас, скорее всего, орудуют менты, так что мое появление будет нежелательным. К тому же, чертов званный ужин обязывал быть на высоте, а я выглядела, прямо сказать, на троечку. Потому, наплевав на все, я отправилась в салон красоты. С выбором платья решила не мудрить, рассудив справедливо, что подойдет мой прошлый наряд. В общем, в половине восьмого я вышла из дома к уже ждавшей меня машине. Водителем оказался тот же паренек, что возил меня к Миронову в офис. В этот раз я произвела немало фурора, потому что разглядывал он меня с непреходящим интересом, а я, чтобы его отвлечь, попросила включить радио. Он рассмеялся и поставил ту же станцию. Я снова подпевала, он улыбался. Мы подъехали к ресторану и припарковались прямо рядом с машиной Миронова, он как раз вылезал из нее. Выглядел отлично, возраст на его привлекательности не сказывался. Станислав Игоревич каким-то образом умудрился опередить меня и открыть дверцу машины, подавая руку. Я смутилась, но отказать не решилась. Так, под руку, мы и прошли в ресторан. Множество пар глаз тут же устремилось на нас, защелкали фотоаппараты. Миронов радостно улыбался, я пыталась ему подражать, что у меня получалось так себе. В общем, если он тянул на вышедшего на пенсию, но все-таки Джеймса Бонда, то я на боевую подругу не тянула совсем. Народ тут же подался к нему, руки моей из своего локтя он не отпускал, потому я стояла рядом истуканом, растягивая рот в улыбке. На меня смотрели с большим интересом, а я только злилась тайком. Затея Миронова казалась мне ужасно глупой, более того, тот факт, что мне пришлось стоять у всех на виду вместо того, чтобы отсидеться в уголке, выводил из себя еще больше. Хотя апофеозом бешенства было то, что моя рука так и покоилась на локте Миронова. Он ее вроде бы не держал, но убрать тоже не было возможности. В общем, я злилась и тосковала, а Станислав Игоревич, между тем, знакомил меня с какими-то людьми, которые шли, как мне казалось, просто невероятным потоком. Минут через тридцать мне все-таки удалось мистическим образом ускользнуть, и я поспешила в туалет, чтобы хоть какое-то время побыть в тишине. Стоило только закрыться в кабинке, как дверь отворилась, и я услышала голоса:
