Ирина Мельникова - Фамильный оберег. Камень любви
– Да, перешли ко мне по наследству. Говорят, принадлежали кыргызской княжне.
– Княжне? Кыргызской? Надо же! То-то я смотрю – стилистика знакомая! – Ольга Львовна покачала головой и отняла руку. – Красивые, но почистить немного надо. Не возражаешь?
– Нет, конечно! – смутилась Татьяна. – Если вам не трудно!
– Не трудно. Как-нибудь выберу время. – Ольга Львовна задумалась, затем с грустью в голосе произнесла: – Кто-то же создал такую красоту! Мы находили похожие в захоронениях десятого-двенадцатого веков, но из бронзы и примитивнее.
– И золото находили?
– Здесь редко, а вот в Туве и на Алтае – частенько. Там золотые находки – вполне обыденное дело. Под Фирсовом как-то много золота раскопали. Ох, есть в этом нечто романтическое, с лихорадочной отдушиной – очищаешь костяк, а под ним вдруг – золотинка. Блеснет, а у тебя сердце екнет и забьется, как птичка. Смотришь, а это бусинка, а рядом пронизка зеленоватая – детали украшения. Только бусинка на деле совсем не золотая. Завернули ее в золотую фольгу, вот получилась вроде драгоценности. Правда, на Алтае встречали и настоящие драгоценные изделия, отлитые из чистого золота.
Камеральщица помолчала, взгляд ее стал задумчивым, устремленным вдаль, а может быть, в прошлое. Там она была молодой и здоровой, а здесь остались только воспоминания, слегка приправленные грустью о том, что ушло безвозвратно.
– Женщины во все века любили украшения, – Ольга Львовна заговорила снова, и легкий вздох, предваривший рассказ, подтвердил догадки Татьяны. – Лет пять назад в разных могильниках отыскали мы почти одинаковые серьги в виде колец. Сейчас такие «конго» называются. Причем одни принадлежали мужчине. Брутальные древние мужики тоже носили одну или две серьги. Но были они чем-то вроде боевого оберега. Кольца у них массивнее, чем у женских, и дужка толще, миллиметра два-три.
Ольга Львовна покосилась на Татьяну, усмехнулась:
– Тяжелые были серьги, и мочку оттягивали, должно быть, до плеча! Находили и другие украшения – более сложные, составные. Мастерицы нанизывали на тонкую тесемку мелкие бусинки, колечки, трубочки-пронизки. Такие серьги крепились в верхней части уха и спускались к мочке по ушной раковине, где тоже закреплялись. Красотища – небывалая! Детали обработаны тонко, точно, линии узора – мягкие. Не поверишь, что красоте такой три тысячи лет с гаком. Как-то я расчищала верблюжьей кисточкой кости ног и вижу вдруг – золотая бусинка. И не одна, а несколько, рассыпались возле щиколотки. Все, что осталось от ножного браслета.
Громкие удары по рельсу заставили ее замолчать.
– Иди переоденься, да ступай на ужин, – Ольга Львовна слегка подтолкнула ее в плечо. – А я пока посижу, понаслаждаюсь. А вечером спать приходи в палатку. Я сейчас завхозу скажу, чтобы раскладушку и постель приготовил.
– Хорошо, – сказала Татьяна и вдруг, неожиданно для себя, обняла камеральщицу, шепнула ей на ухо: – Спасибо! – и почти бегом направилась к спуску в ложбину.
На первой ступеньке оглянулась. Ольга Львовна сидела выпрямившись на скамейке и смотрела на реку. Сердце Татьяны дрогнуло. Она поняла, кого ей напоминала старая камеральщица. Конечно же, тетю Асю! Худенькая, маленькая, со строгим прищуром из-под очков, но на самом деле – одинокая и беззащитная.
Но грусть мгновенно уступила место радости. Еще чуть-чуть, и она снова увидит Анатолия! Толика!
Татьяна засмеялась и, перепрыгивая ступеньки, помчалась вниз, к палатке. Быстрее, быстрее, чтобы не опоздать!
Глава 11
Татьяна зашла в палатку и остановилась на пороге. Надо же, ее чемодан привезли! И стоит он рядом с раскладушкой. А на ней – матрац и стопочка постельного белья – желтые одуванчики по зеленому полю, и подушка – уже в наволочке. Тут же новенький спальник, из тех, что застегиваются на молнию. Хочешь – в нем спи, хочешь – расстегни и используй как одеяло.
Наверно, Анатолий постарался! Татьяна улыбнулась, открыла чемодан и переоделась в джинсы и плотную клетчатую рубаху, закатав длинные рукава. Вечером будет прохладно, но не настолько, чтобы кутаться в теплые вещи. Тем более жара едва-едва спала. Нет, пусть ветровка останется в палатке, на случай ненастной погоды.
Она подхватила папку с рисунками и направилась в лагерь. Ольга Львовна оставалась все там же, на скамейке, но была не одна. Разговаривала, судя по фигуре и роскошным русым волосам, с молодой женщиной. Они сидели к Татьяне спиной, и она не могла понять, кто это. Но, похоже, раньше эту женщину она в лагере не встречала.
Еще издали Татьяна заметила, что все места за столом были заняты. Похоже, в лагере пополнение, подумала она. Молодежь бойко работала ложками, человек пять уже выстроились в очередь за добавкой к полевой кухне. Полная повариха Тамара, ловко орудуя половником, что-то весело кричала своей напарнице, которая суетилась поблизости.
Татьяна растерялась. Где же Анатолий? Она чувствовала себя неловко посреди поляны с большой картонной папкой в руках.
– Таня!
Она оглянулась. Анатолий поднимался по тропке от реки в компании Бориса, своего друга и помощника, бывшего сотрудника МЧС. Подошли. Борис улыбнулся, как давней знакомой, крепко пожал руку.
– Слышал, слышал, что костыли бросили! Видно, воздух наш и впрямь целебный.
Анатолий смотрел на нее, слегка прищурившись, но глаза его смеялась.
– Как поработала? Ольга Львовна не наезжала?
– Хорошо поработала! – ответила она весело. – А с Ольгой Львовной мы подружились. Она мне кучу интереснейших историй рассказала…
– Да?
Борис и Анатолий переглянулись.
– Правда, мы с ней даже чай пили!
– Ну, тогда я спокоен, – Анатолий взял ее под локоть. – Если в первый же день чаи гоняли, то Ольга Львовна тебя приняла. Теперь ты в надежных руках!
– Танюша, – Борис пристроился с другой стороны, – приглашаем вас на ужин. Я винца хорошего привез. Отметим ваше выздоровление у Толика в палатке. В тесном кругу. Не возражаете?
– Не возражаю! – ответила она лихо и подумала, что давно не пила вина. Больше года, наверно. С тех пор, как попала в аварию. Что ж, надо когда-то начинать…
Они направились к голубой штабной палатке, установленной чуть в стороне от основного лагеря. Была она большой, шатровой, с боковым тентом, под которым виднелись тяжелые ящики, видно, из-под оборудования, пластиковые бочки, стояли раскладной стол и три стульчика. Внутри же свободно размещались два аккуратно застеленных топчана, складные стеллажи с книгами и папками-скоросшивателями. Между топчанами располагался металлический сейф, заваленный сверху книгами и бумагами, а у стены – длинный стол, за которым вполне могли устроиться человек двадцать. Его тоже загромождали толстые папки, рулоны чертежей, какие-то фотографии, потрепанные амбарные книги, общие тетради… А между ними – стеклянные банки с лесными цветами. Чувствовалось, что живший здесь человек даже в полевых условиях старался немного украсить свой быт.
– Присаживайтесь, Таня, – сказал Борис. – Вы тут свои дела решайте, а я пока поесть приготовлю.
– Я могу помочь, – неуверенно предложила она.
– Ничего подобного! – отмахнулся Борис. – Мое любимое занятие – столы накрывать и друзей кормить-поить. Жаль, редко сейчас удается. Лесные палы пойдут, так неделями из тайги выходить не будем.
– Зарисовала? – Анатолий потянулся к папке. – Покажи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Об этих событиях читайте в романах И. Мельниковой «Фамильный оберег. Закат цвета фламинго» и «Фамильный оберег. Отражение звезды».
2
Парсу́на(-ы) (искаженное persona – личность, особа) – портреты реальных исторических лиц, создававшиеся в традициях иконописи. По сути, первые светские портреты.
3
Немецкая, или географическая, миля = 7,42 км.
4
Помещение для камеральной обработки материалов, собранных во время экспедиций и полевых изысканий.
5
Моя честь зовется – верность. (Нем.)
6
Писаница – памятник наскального искусства, культуры и истории древних народов.
7
Петроглифы – изображения, высеченные на каменной основе.
8
Тагарская культура – археологическая культура, распространенная в VII—III вв. до н. э. в Минусинской котловине, в районе Красноярска и восточной части Кемеровской области. Названа по острову Тагарскому на Енисее (напротив г. Минусинска).
