Фредди Ромм - Капкан для провинциалки
– Обвиняемый Калугин Семён Игоревич признан виновным…
Да, конечно, виновен, и хватит об этом.
– Обвиняемый приговаривается…
Это уже не имеет значения. Прости, Лиза. Простите все, кому я причинил боль утраты.
– Однако, учитывая смягчающие обстоятельства, а именно: вынужденность его действий, раскаяние и активное сотрудничество со следственными органами, наказание обвиняемому Калугину Семёну Игоревичу назначить условно.
Что она говорит? Условно? Меня не отправят в тюрьму? Мне дают шанс на новую жизнь? Они верят моему раскаянию?
– Сёма, Сёмушка! Я так рада, любимый!
– Сёма, как хорошо, что наказание всего лишь условное, мой мальчик!
Наказание условное? Да… Но это не имеет значения. Потому что мой собственный приговор отнюдь не условен. Я – убийца. Простите – все… Хотя прощать меня нельзя…
АняЭто, наверное, была фантастическая наглость с моей стороны: вдохновлённая успехом – полученным академическим отпуском – я вдруг преисполнилась решимости и начала ходить на зачёты и экзамены. Точнее, это были переэкзаменовки, так как основная сессия уже окончилась.
То ли я действительно хорошо всё знала, то ли права поговорка «Смелость города берёт», но не прошло и недели, как все экзамены оказались сданы и у меня не осталось ни единого хвоста! Я сама не поверила, когда вчера, на последней переэкзаменовке, профессор, улыбаясь, вывел в моей зачётке «отлично». Вот это да! Победа! Я могу воспользоваться честно заслуженным отпуском!
Первым делом – разумеется, поехать к маме. Не была у неё целую вечность! После моего возвращения из Индии говорили по телефону, но у меня даже не хватило духу рассказать про свою беременность. Ведь тогда придётся признаться, что отец моего мальчика – вовсе не нефтяной шейх…
Итак, через час еду к маме. И не одна, а с Надей. Во-первых, она поддержит меня, когда надо будет сделать самое главное признание, во-вторых, всю дорогу мы будем весело болтать. Как хорошо болтать с подругой, когда не надо ни о чём думать! Положа руку на сердце, есть и в-третьих: надо же кому-то вести машину, пока я только учусь этой науке. А с меня – экскурсия по Смоленску. Теперь остаётся дождаться Нади – и в путь!
Звонок в дверь. Это она? Сначала проверить, посмотреть в глазок. Да, это Надя. Открыть дверь.
– Привет, Наденька! Выпьем чаю на дорожку?
– Анечка, спасибо, я завтракала. Давай лучше выедем пораньше, хочется поскорее посмотреть твой любимый город!
От таких слов мне остаётся только растаять. Шут с ним, с чаем, в другой раз успеем. В путь!
Вот мы и в машине. Улыбающаяся Надя включает зажигание и нажимает на педаль газа.
– Анечка, я забыла тебя поздравить с успешной сдачей сессии!
– Спасибо, Наденька!
А ведь на следующей неделе Надя возвращается во Францию – у неё начинается новый семестр. Это только я смогу дурака валять, наслаждаясь миллионом, полученным за квартиру, в которой побывала всего один раз, в течение нескольких часов, и вышла в наручниках, под конвоем. Сейчас даже смешно вспоминать, что тогда произошло. А ведь было это меньше двух месяцев назад! Как стремительно пролетело время! Сколько событий произошло – удивительных, страшных, замечательных! Самое прекрасное событие – то, что мой малыш едет сейчас со мною к бабушке.
Как быстро ведёт машину Надя! За окном стремительно мелькают деревья, дома, прохожие. Вот уж Москва осталась позади. Когда мы будем в Смоленске – часа через четыре? Пять?
– Надя, а почему ты ехала из Парижа поездом, а не на автомобиле?
Моя добрая подруга лукаво улыбается:
– Ой, стыдно рассказывать! Боялась застрять в пути, не выполнить распоряжение Андрея.
– Почему? Сейчас ведь не боишься.
– И сейчас боюсь, но надо заработать на экскурсию!
От этих её слов меня разбирает смех, и мы обе принимаемся хохотать. Надя быстро спохватывается и снова внимательно следит за дорогой.
– Надя, а правда, что твоя сестра манекенщица?
– Да, Анечка, правда.
– А ты не захотела?
– Нет, – улыбается она. – Манекенщицей быть очень трудно. Одна диета чего стоит. А работают они по двенадцать часов в день, такое не для меня, лентяйки.
– Надя, а можно мне спросить? Почему вы не знали одна про другую?
Надя перестаёт улыбаться, и мне становится совестно. Ну зачем я полезла в чужие тайны?
– Анечка… наш папа развёлся с мамой, когда она была на седьмом месяце. Он хотел взять к себе одну из нас, а мама не соглашалась отдавать. Он подкупил персонал, ему отдали меня, а маме сказали, что выжила только одна девочка.
Провалиться мне на месте, ну зачем я заставила Надю рассказывать обо всём этом? Кто меня тянул за язык? Поболтать захотелось…
Надя смотрит на меня и улыбается. Она не сердится?
– Анечка, чего ты загрустила? Всё хорошо, скоро приедем.
– Да? Уже?
– Ну, ещё примерно полчаса.
Да, в самом деле, быстро. Я не заметила, как пролетело время. Вот уже знакомые места.
– Наденька, вот здесь надо направо!
– Нет, нельзя, там поворот запрещён. Но сейчас исхитримся…
Надя сбавляет скорость, заворачивает в какой-то переулок, проезжает улицами, которых я никогда не видела… А, нет, эту видела… И вот эту… А здесь часто гуляла… Ой, мы почти приехали!
– Вот тут налево, и…
Я застываю в ожидании, когда появится дом номер пятнадцать.
– Здесь!
Надя чуть кивает и сбавляет скорость. Теперь мы ползём, как черепаха, в поисках автостоянки.
– Кажется, здесь можно, – вздыхает Надя, тормозит, и мне становится неудобно. Ведь могли приехать поездом.
– Пойдём? – неуверенно спрашиваю я. Надя кивает, и вы входим в подъезд. Поднимаемся на третий этаж. Вот и тридцать первая квартира – наша. Звоню в дверь…
Прежде чем дверь открывается, раздаётся приглушённое мамино восклицание:
– Боже мой! Анечка!
Тотчас замок торжественно щёлкает, дверь распахивается, и я, не успев ни слова произнести, оказываюсь в маминых руках. На меня обрушивается град поцелуев, мама обнимает меня так крепко, что я еле удерживаюсь на ногах. В какой-то момент объятия ослабевают, я пользуюсь моментом и сама целую маму, а затем говорю, наконец:
– Мама! Это моя подруга Надя!
Мама, наконец, отпускает меня и смотрит на нашу гостью.
– Добрый день, Алла Андреевна! – говорит Надя, улыбаясь. Мама кивает, она тоже приветливо улыбается, но я вижу, что она бы предпочла встретить меня одну.
– Анечка, Наденька, заходите в дом!
Всё, наконец-то мы дома. Мама явно настроена забросать меня вопросами, а я хочу, чтобы Надя была рядом и поддержала. Потому что, чую, сейчас мне придётся нелегко.
– Анечка, пирог я поставила, а сейчас будем завтракать!
– Мама! Мы позавтракали в Москве! И потом, поздновато – скоро пора уже обедать.
