Джеки Коллинз - Голливудские жены
Проклятая Джина Джермейн. Как она смеет разыгрывать с ним эти шарады! Как посмела так с ним поступить, если знала — должна была знать, — что фильм прикрыли!
Почему эта тупая баба не сказала ему? Он не мог дождаться, когда останется с ней наедине. О, как он кипит! Но беззаботная улыбочка оставалась на месте. Его синие глаза — веки в морщинках, но взгляд по-прежнему сногсшибательный — кокетливо обегали комнату.
Его оскорбили. Сейди никогда бы не допустила, чтобы с ним произошло что-либо подобное.
— Могу для тебя оторвать первоклассного кокаинчику, — шепнула девица.
— Вали отсюда. — Поднимаясь, он согнал ее с колен.
— Речь! — выкрикнул кто-то, и все подхватили эту просьбу, эхом прокатившуюся по залу.
Жопу им свинячью, а не речь.
Встреча с Колобком испортила Бадди настроение.
Хотелось уйти.
Хотелось к Ангель.
— Ничего, если я сбегу? — спросил он у Сэйди.
— Давай, — отпустила она. — Поговорим в понедельник. Завтра еду в Палм-Спрингс, но вернусь, чтобы в начале недели выбить из Оливера что-нибудь определенное. Не беспокойся, все будет хорошо.
— Хотелось бы.
Он быстро доехал до дома и позвонил Ангель.
— Да? — ответил мужской голос.
Она говорила, что живет с двумя ребятами-гомиками.
— Ангель, — потребовал он.
— Она спит.
Он сдержал раздражение.
— Сделайте мне одолжение, разбудите ее. Дело срочное.
— Можно узнать, кто звонит?
— Бадди.
Неприветливое:
— Сейчас.
Ждал долго, наконец она подошла к телефону.
— Я больше так не могу, — выпалил он с тревогой в голосе. — Мне надо быть с тобой.
— Ты выпил?
— Ни капли, деточка.
— Мы с тобой договорились. Зачем ты звонишь среди ночи?
— Затем, что мы решили ничего друг от друга перекрывать.
А если так, то ты должна знать, что я больше ни дня без тебя не могу.
— Бадди…
— Я тебя люблю. Мы должны быть вместе.
— Не знаю… — начала она неуверенно.
— Нет, знаешь, я тебе вот еще что скажу. — Он набрал в грудь воздуха. — Что у меня есть мать, о которой я никогда не говорил…
— Ты же сказал, что твои родители погибли в автокатастрофе, — перебила она с укором.
— Знаю, что сказал. Но впредь говорю правду, так?
— Да.
— Мать моя живет в Сан-Диего. Я не говорил с ней десять лет. — Он помолчал. — Хочу уладить с ней дела, так что с утра пораньше поеду ее повидать, а когда вернусь, мне надо, чтобы ты ждала в моей… нашей квартире. Сделай так, пожалуйста, деточка. Потому что ты для меня — самое важное в жизни… и я больше не хочу, чтобы между нами была ложь. — Он молчал, понуждая ее сказать «да». — Давай, Ангель. Ты ведь знаешь, время пришло.
Кому-то из небожителей он понравился. Для разнообразия.
— Ладно, — прошептала она.
Он сгорал от любви. Впредь на первом месте будет она. Все, что без нее, не имеет значения. В том числе и карьера; он хочет ее сделать, но врать ради нее не станет.
— Я договорюсь, чтобы завтра в пять за тобой заехал лимузин, горничная тебя впустит, а я вернусь часов в шесть-семь. Если придется задержаться, то позвоню.
Она дала ему адрес.
— Завтра, — сказал он. — Ты никогда об этом не пожалеешь.
— Ах чтоб тебя говно собачье! — прорычал Росс.
— Улыбайся — у ворот фоторепортеры, — ответила Джина как ни в чем не бывало.
— Да провались эти репортеришки, насрать мне на них!
— А мне — нет.
— Да е… я тебя хотел!
— Может быть, позже. Если прекратишь себя вести, как: последняя задница.
— От такой слышу, мадам!
Всю дорогу из ресторана они ругались.
— Ты знала, что фильм накрылся? — спросил он, как только остался с ней наедине.
— Да, знала. Но ставить тебя об этом в известность — дело не мое. Я ведь тебе говорила: позвони агенту.
— Тебе что, трудно было сказать?
— Так это я виновата, что агент у тебя дубина?
Ссора началась взаимными обзываниями и переросла в открытое столкновение. Росс не мог припомнить, чтобы еще когда-нибудь был так зол.
Их лимузин медленно подъезжал к воротам Джининого дома.
Фоторепортеры бросились к машине. Джина забыла сказать, что ее агент по прессе предупредил телеграфные агентства — всего за полчаса до того, как они ушли из «Бистро», — что мисс Джермейн, по всей вероятности, объявит до конца вечера о своей помолвке с Россом Конти. Пресса ждала с нетерпением.
Джина сообразила, что выбрала не самое удачное время для столь эффектного рекламного жеста.
— Боже! — воскликнула она, нажала кнопку, и стекло, отделявшее ее от шофера, поехало вниз. — Не останавливаться, — бросила она коротко.
— К сожалению, придется, мисс Джермейн. Мы не откроем ворота, в машине нет дистанционного управления.
— Почему нет? — зло прошипела она.
Он пожал плечами, как бы говоря: «Откуда мне знать, когда меня наняли только на вечер», и резко остановил длинный белый «Кадиллак». Набежали репортеры. Росс бросал грозные взгляды.
Джина сделала улыбочку и открыла у себя окно;
— Привет, ребятки, — весело сказала она, полагаясь на то, что ее обаяние и здравый смысл Росса помогут им прорваться за ворота. — Чему обязана таким удовольствием?
Все разом загалдели, у всех был один и тот же вопрос. Намечается ли у них с Россом Конго свадьба?
— Свадьба?! — заорал Росс, от ярости не владея собой. — Первое — я женат. И второе — записывайте, дамы и господа, журналисты. Я не женюсь на Джине Джермейн, даже если во всем Голливуде она останется одной-единственной блядской дыркой!
Глава 64
На Голливудском бульваре — ночь, время проституток и сутенеров, торговцев наркотиками, наркоманов и грабителей.
Дек ведет машину медленно, холодным взглядом осматривая улицу.
Две скучающие проститутки ленивой походкой подошли к фургону, когда он остановился на красный свет.
— Втроем хочешь? — спросили разом. — Любым способом, только назови.
Он покачал головой, отказываясь, и протер стекла темных очков. Проститутки. Куда ни глянь, везде проститутки.
— Соглашайся, — подбивала одна, хватая его за рукав костлявой рукой с фальшивыми ногтями в три дюйма.
— Плотские грехи тебя погубят, — предостерег он и с такой силой отбросил ее руку, что три фальшивых ногтя соскочили и упали на дно кабины.
— Мать твою!.. — завизжала она, разъярившись, и рывком попыталась открыть дверцу, чтобы поднять свои драгоценные ногти.
Дав полный газ, он рванул машину, и она отскочила, визгливо ругаясь.
Голливудский бульвар. Ворота в Город Ангелов. Что кишмя кишит паразитами. Людским отребьем. Его дело — Стража Порядка — разобраться с этой бурлящей прорвой. За тем его и послали. Но сначала — женщина, которую он должен разыскать.
