Алина Политова - Рысь
Она взвыла, как раненое животное и тут же обмякла, позволив мне в течение пяти минут измываться над ней самым грязным образом. Такая покорная, полная ненависти к той моей части тела, которую совсем недавно так неистово и нежно ласкала, она разбудила во мне животное. Если бы меня так сильно не возбудила ситуация, клянусь, я терзал бы ее до тех пор, пока от отчаяния она не стала бы грызть батарею, о которую держалась, чтобы не биться головой о стену.
Потом она долго сидела в ванне, а я валялся в комнате. Курил, пуская в потолок колечки. Колечки пускать было забавно. Меня еще в школе, помнится, приятель научил. Просто медитация какая-то.
Она вышла не скоро. Вымытая с головы до ног наверное раз сто. Завернутая в полотенце. Стала в дверях, облокотившись о косяк и тяжелым взглядом уставилась на меня. Я уже не курил, после трех сигарет мутило. Я пил кофе из большой чашки, которую Ри называла бассейном. Ее всегда бесило, когда я наливал кофе в большие чашки. На свою возлюбленную я не смотрел, но взгляд ее ощущал кожей. — Ты ненавидишь меня? — Спросил я. — Что ты сейчас чувствуешь, расскажи.
— Я пробую понять. И не могу. — Тихо произнесла она. — Почему ты пытаешься меня сломать?
— Почему ты позволяешь мне это? Значит тебе это нужно, верно?
— Ты будто хочешь убить во мне что-то…
— Я хочу разбудить в тебе человека. Я хочу любить тебя, но я люблю ту Рику, которую ты прячешь. Просто пытаюсь отыскать ее в тебе, вернуть…
Она подошла и села рядом со мной.
— Ты просто не представляешь, как мне плохо сейчас. Ты растоптал меня. Ты не представляешь что ты сделал…
Я посмотрел на нее. В ее глазах стояли слезы, самые настоящие. Такое человеческое страдание светилось в них…
Я снова взял ее за подбородок. Но на этот раз меня переполняла нежность.
— Ну видишь, милая, наконец-то это ты. Настоящая. На тебе все время какая-то маска, что-то наносное. И так трудно заставить тебя снять ее… но та высокомерная дрянь, которую я не люблю и которой так гордишься ты, ведь она спряталась сейчас, скрылась, когда тебе так тяжело. Она оставила тебя одну. Она трусливая и слабая, видишь? Ее можно прогнать… просто я не могу же все время тебя ради этого мучить. Быть может ты сама попытаешься стать собой?
— Это какой-то бред! Ты выдумал себе образ и пытаешься меня под него перестроить, пытаешься сломать меня! — С горечью воскликнула она. — Но я — такая, какая я всегда! Ты так говоришь, будто у меня раздвоение личности! Хватит себя обманывать и надо мной издеваться!
— Подойди к зеркалу и посмотри на себя. Ты себя не узнаешь. К сожалению, это не надолго, скоро станешь прежней…
— Ну хватит же…
— Если ты такая какой хочешь казаться обычно, то почему позволила мне сделать то, что сделал? Ради того, чтобы не прийти одной к маме? Ради этого ты терпела? Но ведь это тоже не в твоем стиле, верно? Или семья — это твоя единственная слабость, ради которой ты все-таки идешь на компромиссы?
— Ты моя слабость… — едва слышно произнесла она. — Ты тот, кто может меня сломать. Единственный на свете. И если ты воспользуешься этим, если тебе все-таки удастся, если ты так жесток, то… ты меня погубишь.
— Раненый хищник просит пощады? — Ласково спросил я и коснулся ее руки. Она поняла мои намерения и отстранилась.
— Прости, но пока я тебя еще немного ненавижу. Совсем чуть-чуть… Вообще-то физически это тоже было больно.
Ее семья была довольно состоятельна, судя по дому, в котором проживала. Район Белых Прудов, весь утопающий в парках, сам по себе был местом дорогим. Дом выглядел соответствующе. Во дворе стоял Нисан Патрол и черная Нива Шевроле. Кажется Нива была Рикина, пару раз она на ней приезжала ко мне. Нисан, должно быть, папочки. Я чувствовал волнение и напряжение Рики когда мы шли от ворот к дому. Все еще чувствуя себя немного виноватым, я поддался порыву и взял ее за руку. Слегка сжал.
— Я буду паинькой, милая. Не волнуйся.
— Ты все сделаешь как я сказала. Для меня это важно.
— Конечно.
Еще за два дня до смотрин Ри обстоятельно меня проинструктировала. Рассказала про родню и объяснила как себя вести. Быть вежливым, быть умным, быть сдержанным, быть идеальным, короче, кандидатом на ее руку и сердце. Потому что именно как жениха ей придется меня представлять. Такие уж у нее предки. Они вовсе не в курсе были наших с Ри настоящих отношений, в городе она снимала квартирку недалеко от работы, так что родители были уверены, что их дочь спит там. В одиночестве. Вещи Рики уже давно плотно обосновались у меня дома, но об этом никому не следовало знать.
Мать открыла дверь. Плотного телосложения дама, затянутая в какое-то старомодное атласное платье болотного цвета. В ее внешности не было ничего общего с дочерью, я подумал, что не так уж и верно утверждение, что для того, чтобы узнать какой станет твоя жена, нужно посмотреть на ее мать. Впрочем, чего только не делает время с людьми. Но у Ри была тонкая кость, или как там это называется. Ни разу не видел, чтобы она сильно беспокоилась о диетах, но самая вредная калорийная еда ни капли не отражалась на ее фигуре. Рика была как-то врожденно изящна. Быть может, она больше пошла в отца, которого мне только предстояло увидеть. Мать сдержанно улыбнулась нам, не забыв окинуть меня быстрым оценивающим взглядом и, поприветствовав, проводила в прихожую, дала тапки и стояла рядом пока мы раздевались. В доме пахло пыльными книгами и жареным мясом. Было вполне, на первый взгляд, уютно, но что-то меня сразу напрягло. Какая-то атмосфера чопорности и… не знаю как объяснить… Как-то было не просто все что ли. Вообще у меня сложилось изначально предвзятое мнение о Рикиной семье. Недосказанность и натянутость в словах моей подруги когда в разговоре мы касались этой темы возможно была тому причиной. И вообще само Рикино отношение ко всему, что связано с ее родней. В этом было что-то неестественное. Я чувствовал, что все проблемы Рики, изломы ее личности начинаются здесь, в этом доме. И именно с ее не знакомой мне еще семьей мне приходится бороться, мучая себя и мою возлюбленную.
Мы прошли в гостиную. За накрытым столом уже сидело все семейство. Отец, худощавый высокий мужчина с тяжелым взглядом, брат, немного полноватый, больше похожий на мать и семейство брата — жена и двое мальчиков лет десяти. Еще была женщина лет сорока пяти, кажется сестра отца. Все это я знал по инструктажу Рики, узнать кто есть кто на практике было не трудно. Так же не трудно было определить, что ни один из двух мальчиков не является сыном моей Рики. Вот это я понял уже инстинктом. Но где же он, ее мальчик? И почему она все еще прячет его? Почему так о нем и не сказала? По-моему все сроки уже давно прошли, если уж она решила познакомить с родителями, то почему молчит о сыне?! Это было уже просто неприлично. Я начал откровенно злиться. Родня сдержанно, как и мать, улыбалась, отец семейства, каждый жест которого выдавал в нем потомственного военного, представил мне всех присутствующих после того как Ри представила меня. Да, это была не та вечеринка, на которой можно было расслабиться, надраться водки до свинячьего визга и к концу вечера запросто уже панибратствовать со всеми подряд. Тут даже водка не поможет. На столе, кстати, кроме водки никакой другой выпивки и не было.
