Наталия Яровая - Лихорадка в ритме диска
Тут в дверь позвонили, пришлось немного отвлечься. Глаз просто радовался: мамуля, Алик и Вадик, загруженный до ушей пакетами.
— Кушать есть чего? — Алику обязательно надо испортить все впечатления.
— Нет, — отрезала я, но потом смягчилась: — Щас будет. А Мишка где?
— Мишка на дачу к Антохе поехал. Но просил вам не говорить. Вечером будет. Меня не взял.
И слава богу, иначе правды не добились бы. Пока мама с Вадиком дружно сортировали закупленную ягоду и высчитывали, достаточно ли набрали к ней сахару, я зажала Алика в углу:
— У меня диск возле компа лежал. Теперь нет. Куда делся?
Раскололся сразу:
— Был какой-то диск. Мы обрадовались и в коробочку его сложили.
Похвально, конечно, но подозрительно.
— А чему обрадовались-то?
Алик помолчал и выдохнул:
— Что диск ничейный нашелся. Мы его в коробочку вместо родного положили и сдали.
— Куда?!
— В прокат. Мишка там вчера игрульку взял, интересную такую! Возвращать неохота было. Вот Мишка и придумал ненужный диск в их коробку сунуть и сдать обратно.
Мишку убью, Алика придушу. Но позже. А пока уточнила:
— Где прокат?
— Не знаю. — Алик выглядел расстроенным, слишком много секретов выдал за единицу времени. — Мишка без меня ходил.
Жалко было, конечно, Вадика от хозяйства отрывать, но пришлось:
— Вадик, у нас проблемы.
— Какие? — весело отозвался он, засовывая в рот горсть малины. Я подождала, пока прожует, и обрисовала ситуацию. После чего он заметно побледнел и спросил:
— А дача где?
— Кто бы знал! Я пару раз их подвозила, но всегда у заправки выбрасывала.
— Поехали к заправке!
Умная, конечно, мысль, но я предложила по-другому:
— Поедем к Антохе домой. Там и узнаем, где дача. А то вокруг заправки можно и до вечера проездить.
Вадик, сраженный в очередной раз силой моего мозга, молча кивнул и даже опрометчиво согласился взять с нами Алика. За компанию. Мама бросилась крошить нам в дорогу бутерброды. От такой пылкой заботы офонарела не только я, но и Алик. Неужели Вадик настолько ее обаял?
Как уже было отмечено выше, Вадик ездит быстро. Поэтому уже через пятнадцать минут у нас в руках была схема проезда, а еще через час мы тормознули возле аккуратного дачного домика. У меня немного побаливала голова, потому как Алик трещал всю дорогу. Как чукча. Который что видит, то и говорит. Вадик при этом терпеливо кивал ему в ответ и даже иногда вставлял многозначительные реплики типа: «Ну?» или «Да ну!», чем очень Алика поощрял.
Обидно, конечно, но на даче нам никто не обрадовался. Пацаны сидели на крылечке и покуривали, наслаждаясь природой и свободой от опеки.
— Мама? — уточнил Мишка и, слава богу, не проглотил свою сигарету, а просто выкинул.
— Папа! — прорычал Вадик, и мы все притихли. А не надо было курить!
Антоха сгладил ситуацию и пригласил нас в дом. Тут Мишка как раз обрел дар речи и заканючил:
— Мам, можно мы здесь до завтра останемся?
— И я, — подключился Алик, обхватив Мишку всеми конечностями. Как осьминог. И опять пацаны не выказали бурной радости, а я злорадно полезла в кошелек:
— Ладно. Полтинник оставлю, подкупите провиант.
— Не надо, — отрезал Вадик, пощелкав дверцами шкафов. — Тушенки навалом. Консервы, картошка, вермишель. Тут неделю продержаться можно. А бабки прокурят, потом тебе названивать начнут: мама, забери нас отсюда, у нас деньги кончились, кушать не на что было!
Удивительная прозорливость — такое уже случалось. И не раз. А Вадик продолжал удивлять:
— Пусть себе отдыхают, а завтра я их сам отсюда заберу, чё тебе мотыляться?
Вона как у нас теперь!
Мишка в ожидании пояснений уставился на Алика как основного носителя информации. Тот надежды оправдал и мгновенно доложился:
— Это дядя Вадик. Мамы твоей дружок новый. А моя укатила к Костику на дачу.
В этом месте я призадумалась о нашем с Валюшкой моральном облике, а Алик вежливо повернулся к Вадику:
— А это — Михаил. Ольгин сын и мой брат двоюродный. Ему шестнадцать. На будущий год будет.
Вадик и Мишка пожали друг другу руки, после чего мы добились адреса прокатного пункта и покатили в город. Дети проводили нас до машины, причем старшие выглядели малость грустнее, чем подсунутый им Алик.
Прокат, естественно, был недалеко от нашего дома, эдакий уголок в отделе супермаркета, заставленный пестрыми коробочками. Владел всем этим богатством лохматый парнишка, который сидел здесь же на стуле, почитывая газетку, и очень нам обрадовался:
— Чего изволим?
Вадик посмотрел на меня. Понятно, проблему излагать предстоит мне — для него задачка непосильная. Изложила не совсем по-честному, конечно. Сказала, что дети по ошибке засунули в коробку неправильный диск, а он нам сильно нужен, просто семейная реликвия! Вадик заслушался, а парнишка проникся, стал рыться на полках и в своем журнале. Я не рискнула бы назвать его торопливым. Через довольно продолжительное время выяснилось, что диск взял в прокат парень без имени и фамилии, конечно, но ездит на открытой спортивной машине марки «феррари» приметного ярко-зеленого цвета. Взял на три дня, но, может, заметив подмену, вернет раньше. Я бросила глазом на Вадика и едва удержалась от вопроса: а не похож ли окрас машины марки «феррари» на цвет лица моего спутника?
Мы вышли из магазина в гробовом молчании.
— Сегодня встреча с братухой, — уныло напомнил Вадик.
— А мне с Валерьяшей обедать.
— Кто такой?
Да-а, случай запущенный. Терпеливо напомнила:
— Подполковник гаишный. Который нам информацию про Василька выдал в обмен на обед со мной.
— Он к тебе пристает?
— Нет. Он меня любит. У нас с ним роман длиною в жизнь. Заодно попробую узнать через него про владельца «феррари», вряд ли их в городе больше одной.
Вадик растерялся, не зная, ревновать меня к подполковнику или уважать еще сильнее. В результате склонился к последнему и доставил меня к месту встречи.
Валерка уже маялся за столиком с меню в руках:
— Ольчик! Не знаю, что заказать. Давай ты!
Опять все на меня! Я заказала себе палтус и папоротник, а Валерке — свинтуса с грибами и коктейль из морепродуктов. Какая-то совсем сытная жизнь настала. Только я худеть собралась…
Заказ принесли быстро.
— А водочки?! — возмутился полковник. — «Русский стандарт», грамм триста.
— Столько выпьем? — усомнилась я, а Валерьяша посмотрел на меня молча, но настолько выразительно, что я сразу поняла: похудею вряд ли, а вот сопьюсь точно.
Между тостами за меня, красивую, и рассказами о Валеркиной безответной ко мне же любви удалось вставить вопрос:
