Марина Туровская - Элитное подземелье
Лежать под окном, на жестком полу, было неудобно. Через полминуты я села, вытянув ногу.
– Только здесь еще ковер был. – С трудом встав, я махнула рукой в направлении коридора. – Персидский, настоящий. Мы его с мамой скатали. Вон он.
Слава тут же вышел в коридор и погладил рукой ковер.
– На нем его кровь? – уточнил Слава.
Я утвердительно кивнула.
– Отдай мне. Сколько стоит?
Я посмотрела на Славу с сочувствием:
– Дурак, что ли? Нисколько не стоит, – фыркнула я. – Бери так. Но мне твою маму жалко – увидеть подобное…
– Спасибо. – Парни двинулись к выходу. – О маме не беспокойся, выдержит. Дверь нам входную подержи.
– Конечно. – Я обула кроссовки, шубу мне помог надеть Вадим. – Я тоже выхожу, мне с собакой гулять пора.
Глава 11
Влюбилась
Во дворе серебристая «Ауди» при приближении парней мигнула фарами, приветственно мяукнула и заработала мотором.
Как только машина отъехала, из кустов появился Алексей. Он встал рядом со мной, кивнул в сторону уехавшего автомобиля:
– На квартиру приезжали посмотреть? Родственники парня?
– Да, хотели что-нибудь новое узнать. Парень так и не приходил в сознание, хотя врачи говорят, что жить будет.
Алексей улыбнулся. Какой же он все-таки умница.
– Гулять-то будем? – Он протянул мне руку. – Цепляйся крепче.
Первое прикосновение, через куртку. По моей руке, к сердцу, к душе прошла волна счастья.
Мы продефилировали по бульвару чинным шагом. Болтали о фильмах, о телевидении, о книгах, о собаках. Ничего личного на первый взгляд, но на самом деле говорили о себе.
Я старалась держаться как можно прямее. Когда ты двадцать с лишним лет не можешь нормально наступить на одну ногу, то невольно все тело перекашивается. Позвоночник немного искривлен, мышечная масса справа больше, некоторое смещение внутренних органов. Короче, не самое красивое зрелище. Поэтому я усиленно налегала на Алексея, держа его под локоть, – и было почти незаметно, что я инвалид.
Алексей довел меня до квартиры. Я, как во всех приличных фильмах, предложила зайти выпить кофе. Леша скептически посмотрел на Зорьку. Я тоже. Представив, сколько безделушек и стекла может оказаться на полу от ее визита, внесла поправку:
– Если можно, без собаки. Эта квартира рассчитана на мелкую живность.
Алексей покосился на меня:
– Я бы не сказал.
Меня кольнула обида:
– У вас убийственная вежливость.
Алексей прижал руку к груди и сделал покаянный вид.
– Настя, прости меня. Мне очень нравятся твои габариты. А Зорька будет лежать на кухне, как приличная девочка, и не полезет мордой ни в холодильник, ни в телевизор.
Десять часов вечера. Алексей вошел в мою квартиру. Месяц назад я мечтала о такой квартире, о такой мебели и так далее, а вот о таком мужчине я мечтать не смела. Дерзости на подобное совершенство не хватало.
Зорька ушла на кухню и разлеглась под подоконником. Мы с Алексеем накрыли стол в гостиной, правда, закуски осталось маловато. Стерва устроилась в кресле. Алексей ничего особенного не говорил, не играл в супермена, не кокетничал, но обаяние шло от него убойной волной.
Заговорили о работе. Алексей рассказал о типографии, в которой был и младшим бухгалтером, и старшим печатником, и менеджером на подхвате, как, впрочем, и все сотрудники. При срочных заказах их коллектив просто жил в типографии. Сейчас шел ремонт, и все, как сказал Леша, маялись дурью, ожидая начало нормальной работы.
А на моей работе грязные полы, смена замков, сломанные ящики столов, разбитые стекла, покраска стен. А бесконечные лампочки! Люминисцентные, галогеновые, лампы накаливания. Я закупала и выдавала их сотнями. Я моментально вычисляла, кто из уборщиц начинает подворовывать хозтовары и через сколько часов у электрика начнется запой. Но представить, что я добровольно буду ночевать в своем кабинете, похожем на подсобку? Ни за что.
В двенадцать Алексей решил, что Зорьке пора спать. Предложил мне проводить их на четвертый этаж. Выпили мы к этому времени бутылку шампанского и немного водки.
С ума сойти! Я познакомилась с ним сегодня утром. Только сегодня. И если б сейчас он предложил поехать с ним в Черемушки или на необитаемый остров в Северном море, где только птицы горланят на обледенелых скалах, я бы побежала одеваться. А он пригласил всего-то на четвертый этаж почти родного дома.
Стерва осталась в кресле, я заперла квартиру и в тапках пошла за Алексеем и Зорькой в лифт.
Квартира Леши оказалась точно такой же, как у меня, но была абсолютно пустой. В гостиной наблюдались: коробка с вещами, перевязанные веревкой стопки книг, телевизор на полу, пепельница.
Дверь в спальню была открыта, там лежал матрас с простыней и плед. В углу стояла коробка из-под телевизора с развешенными по стенкам носками и трусами. У матраса стояла еще одна пепельница.
– Слушай, ты же в моей квартире не курил, – удивилась я.
– Я там и не ел, – усмехнулся Алексей.
– Ле-еша. – Я прислонилась к стене. – Мне было лень идти в магазин, а сама я пытаюсь худеть.
– Так хочется мужчинам нравиться?
– Будешь смеяться, но не только для этого. – С Алексеем мне хотелось быть самой собой. А потому я говорила о себе чистую правду. – Мне от тети досталась куча одежды бешеной стоимости. Все куплено нестандартное, с отличным вкусом. Вот в этот гардероб я мечтаю влезть.
– Настя, а ты не боишься? – Алексей пристально посмотрел на меня. – Ты живешь в квартире другой женщины, среди ее вещей, носишь ее одежду, скоро начнешь общаться с ее знакомыми… И станешь ею.
Алексей приблизился ко мне вплотную и последнюю фразу уже прошептал. Голова моя, и так кружившаяся в космическом режиме, чуть не отключилась от сознания. Я сцепила руки и вонзила ногти между пальцев – очень больно, между прочим, но помогает справиться с волнением.
– Мне это не грозит. Я на шесть сантиметров выше и на двадцать килограммов толще Кати.
– Не придуривайся, ты поняла.
– Лешь, а нет ли у тебя чего-нибудь съедобного? – Я все-таки смогла уйти от опасности. – А то диета диетой, но есть-то хочется.
Алексей встал.
– Пойдем, у меня на кухне свинина с капустой, сам готовил.
На кухне присутствовали дорогущая плита, огромный трехдверный холодильник, охраняемый Зорькой, два колченогих стула и белый ободранный стол. Посуда стояла в ящиках и в алюминиевой допотопной сушке. Кастрюли и сковородки лежали на полу.
На столе стояли чашка с недопитым кофе, подсвечник со свечой, валялись кусочки фольги и странная трубка из туго свернутой плотной бумаги, скрепленная с обоих концов банковскими резинками.
Сковородка размером с приличный тазик стояла на плите, и Алексей включил под ней конфорку.
