Энн Стюарт - Чужие грехи
Так, остался только один. Джеймс отбросил прочь окурок. Принюхавшись, он уловил сладковатый запах свежей крови, перемешанный с запахом смерти. И — с ещё одним запахом, до боли знакомым…
— Не может быть! — прошептал он.
— Может, Джеймс! — послышался за его спиной голос.
Он повернулся, нарочито медленно, и посмотрел на третьего и последнего из подосланных к нему палачей. Мэри Маргарет Хэноувер. Женщина с лицом ангела и с душой… Нет, черт побери, души у этого создания не было никогда.
— А ты ничуть не изменился, Джеймс, — холодно заметила она, осторожно огибая его и на дюйм не отводя ствола пистолета, нацеленного ему в пах. — Все та же дьявольская сноровка. Впрочем, я ничего иного и не ожидала. Я пыталась предупредить этих двоих, но они мне не поверили. Они считали, что ты такой же человек из плоти и крови, как они сами. Вот и просчитались.
— Ты собираешься убить меня, Мэри Маргарет? — спросил он, словно невзначай.
— Конечно. Пусть потом и пожалею, но выстрелю без колебаний. Я ведь просто выполняю приказ. Хотя лично против тебя, Джеймс, я ничего не имею. Да, мне было хорошо с тобой, но работа есть работа. Поверь — удовольствия мне твоя смерть не доставит.
— А жаль, — пробормотал он. — Обычно, убивая, ты испытываешь оргазм.
На мгновение улыбка стерлась с её ангельского лица.
— Ты за меня не беспокойся, Джеймс. Я наверстаю упущенное. Покончив с тобой, займусь девчушкой, которая сейчас плещется в душе. Вот с ней я уже повожусь в свое удовольствие.
— А ты знаешь, кто она такая?
— Если думаешь, что я пожалею её из-за Уина, то ты ошибаешься. Я не более сентиментальна, чем ты сам, Джеймс. И я просто выполняю приказ. Правда, в отличие от тебя, ещё получаю от этого удовольствие. Это ты у нас только делаешь это из одной любви к искусству.
— Неужели тебя никогда совесть не мучает, Мэри Маргарет? — спросил он.
От улыбки ангелочка кровь стыла в жилах.
— О нет, дорогой. Ты, конечно, дьявольски изобретателен в постели, ты блестящий стратег, но ты всегда был излишне совестлив. Работать вместе с тобой было бы трудно. Хорошо, что никто из нас никто не знал, чем занимаются другие. И все же, Джеймс, — закончила она, мило улыбнувшись, — я рада, что мы были знакомы. Кстати, твоя смерть поможет решить сразу несколько проблем.
— Я счастлив это слышать, Мэри Маргарет. Ответь мне только на последний вопрос: это ты убила Билли Арнетта?
— Этого хорошенького теленка? Он был не такой, как мы, Джеймс. И не стоило даже пытаться делать из него агента нашего уровня. Стрелял он, правда, даже лучше тебя, но в остальном так и остался теленком. И дурачком — готов был отдать жизнь за Родину!
— Ты его убила?
— Ну да. Он ведь, кажется, был твоим протеже, не так ли? Ты даже деньги его вдове посылал. А зря — без него ей куда лучше. Я ведь с ним тоже спала, но удовольствия не испытывала. Он так и не научился продлевать процесс. В отличие от тебя.
— Так ты его убила?
— Ну конечно я! — раздраженно ответила она. — Хотя и не понимаю, какая тебе разница?
В следующий миг ангельские синие глаза расширились ещё больше, и тут же в середине её чистого лба расцвело круглое отверстие. Мэри Маргарет рухнула как подкошенная.
Джеймс опустил пистолет и покачал головой.
— Огромная, — прошептал он и, переступив через труп, направился к дому.
«Вид у тебя несколько потрепанный», — с негодованием вспоминала
Энни слова Джеймса, во второй уже раз намыливая волосы. Почему-то эти слова задели её за живое. Джеймс Маккинли тут совершенно ни при чем, уверяла себя она, смывая пену с лица еле теплой водой. Но какой женщине приятно, если хоть кто-то считает, что она плохо выглядит? Уин обучил её многим заповедям, и одна из них заключалась в том, чтобы всегда смотреть на мир ухоженной и владеющей собой.
Забавно, но сейчас уход за собой отошел для Энни на задний план. После гибели Уина она начала постепенно отказываться от ладных, сшитых на заказ костюмов, которыми были забиты её шкафы. Стала все реже наведываться к маникюрше, с которой прежде встречалась раз в неделю. Перестала обращать внимание на прическу, а уж туфли на высоком каблуке обула вообще впервые за последние месяцы.
Причем худшего времени для этого вида обуви она выбрать не могла и нарочно. Энни даже всерьез подумывала о том, не выкинуть ли их в помойку.
Выйдя из душа, она услышала странный звук. Вроде приглушенного взрыва. По какой-то неведомой причине ей показалось, что несколько минут назад, стоя под душем, она уже его слышала. Энни приостановилась, прислушиваясь, но звук больше не повторялся. Кругом было тихо.
Она быстро оделась, даже не удосужившись вытереться насухо. «Вид у тебя несколько потрепанный». Она специально не стала смотреться в зеркало. Не хочет она прихорашиваться для Джеймса Маккинли, не стоит он этого. И не станет облачаться в одежду, которую подбирал ещё её отец.
И тут же она ощутила острый укол совести. Отец безумно любил её, всегда подбирал для неё самое лучшее. Он обладал утонченным вкусом и слыл тонким знатоком и ценителем искусств. И он лучше знал, как ей одеваться и какой стиль предпочесть. Он же выбирал для неё марки вин, которые ей следует пить, и марки машин, в которых ей предпочтительно ездить. Не важно, что сама Энни всегда мечтала и кичливом классическом «корвете». Ездила она на «мерседесе» последней модели. На блестящем и элегантном автомобиле, который идеально соответствовал её личности.
Энни натянула измятые белые брюки и облачилась в кричащую кроваво-красную шелковую рубашку. Никогда прежде она не надевала эту рубашку — уж слишком она была яркая, слишком бросающаяся в глаза. И все же она купила её, потом запихала в самый дальний угол стенного шкафа и напрочь про неё забыла. С собой же она прихватила её в самую последнюю минуту, но зато сейчас была очень собой довольна. Никто не выглядит «потрепанной» в ярко-красной рубашке.
В первое мгновение, выйдя из ванной, она его не заметила. Маккинли сидел за столом, попивая кофе. Выглядел он расслабленным и безмятежным. Настолько безмятежным, что Энни даже ему позавидовала. Хотя в глубине души не знала, можно ли доверять этому внешнему спокойствию.
— Я и не заметила, как вы вернулись, — сказала она, разглаживая рукой мокрые волосы.
— Мне понадобилось меньше времени, чем я ожидал.
— На что?
— На то, чтобы принять решение. — Он глотнул кофе. — Что ж, поднимайся наверх и собирай свой чемодан.
— Я куда-то еду?
— Мы оба едем. Я решил, что все-таки должен тебе помочь. Если, конечно, ты не передумала.
— Нет, не передумала, — покачала головой Энни. — А куда мы едем, Джеймс?
