Нора Робертс - Прощай, прощай, черный дрозд!
Дочери Джека О'Хары нельзя было доверять. Черт побери, она и сама не доверяла дочери Джека О'Хары! Дочь Большого Джека была из тех женщин, которые пьют в баре с незнакомыми мужчинами и кон чают тем, что ошеломляют вышеупомянутых мужчин жарким и страстным поцелуем. Дочь Джека всегда совершала отчаянные поступки, чреватые самыми серьезными последствиями. В отличие от нее Лейн Тавиш вела скромную жизнь, тщательно обдумывала свои действия и не гнала волну.
Она позволила дремавшей внутри Лейн О'Хара поднять голову всего на один короткий вечер, и что из этого вышло? Конечно, увертюра была возбуждающая и сексуальная, но закончилась опера чертовски неудачно.
— Пора образумиться, — пробормотала она Генри, и тот выразил свое согласие, постучав хвостом по полу.
Требовалось восстановить прежний порядок вещей. Она не собиралась отступаться от сделанного и от планов на будущее из-за того, что какой-то второразрядный вор решил, будто у нее находится часть его добычи.
«Конечно, второразрядный, — думала Лейн, собирая перья, высыпавшиеся из распоротых шелковых подушек, которые она сама выбрала для парадной кровати в стиле Георга II. — Дядя Вилли никогда не принадлежал к сливкам общества. Как и Большой Джек, что бы он там о себе ни воображал».
Они разгромили ее дом и унесли все, что попалось под руку. Скорее всего, эти люди имеют преступное прошлое — дядя Вилли якшался со множеством темных личностей. Возможно, они оставили отпечатки пальцев. Винс обнаружит их, узнает, кому эти отпечатки принадлежат, и, скорее всего, сумеет арестовать этих мерзавцев. К сожалению, воры могут оказаться круглыми дураками и рассказать, почему они вломились в дом. Если дойдет до этого, придется заявить, что они приняли ее за кого-то другого.
Притвориться шокированной, возмущенной, сбитой с толку… За долгие годы Лейн научилась играть самые разные роли. В жилах ее текла кровь Большого Джека, так что притворство давалось ей без особого труда.
Именно притворством сейчас и занималась Лейн Тавиш из Эйнджелс-Гэп. Иными словами, продолжала делать то, что делала всю свою жизнь…
Лейн отогнала от себя неприятную мысль и начала собирать и сортировать разбросанные по полу документы. Она углубилась в эту работу до такой степени, что чуть не подпрыгнула, когда раздался стук в переднюю дверь.
Генри мигом очнулся от утренней дремоты и разразился хриплым грозным лаем, хотя при этом спрятался за ее спину.
— Мой храбрец! — Лейн потрепала его по голове. — Наверно, это стекольщик. Ты ведь не станешь есть стекольщика?
Доказывая свою любовь и преданность, Генри по шел за ней. Он продолжал рычать, но предусмотрительно держался на шаг позади.
После взлома Лейн стала осторожной и не сразу от крыла дверь, а сначала посмотрела в переднее окно. При виде Макса она почувствовала, как кровь быстрее побежала по жилам. Надо же, а она, как назло, в своих старых джинсах, потертом свитере и с босыми ногами. Утром Лейн собрала волосы в конский хвост и даже не удосужилась накраситься.
— Не в таком виде мне хотелось бы предстать перед мужчиной, которого я собираюсь раздеть при первой же возможности, — сказала она Генри. — Но делать нечего.
Лейн открыла дверь, изо всех сил стараясь держаться непринужденно.
— Макс? Вот это сюрприз! Как вы меня нашли?
— Навел справки. Вы в порядке? Я слышал о… — Он осекся и опустил глаза. — А это и есть Генри? В жизни не видел такой образины! — При этом Гэннон опустился на корточки и широко улыбнулся псу, так что обидеться на него было трудно.
— Эй, дылда, как поживаешь?
Лейн привыкла к тому, что большинство людей (во всяком случае, на первых порах) пугается Генри. Он действительно был большим, уродливым, а его рычание могло показаться грозным. Но Макс смело протянул руку и дал Генри ее понюхать.
— Похоже, тебя здорово напугали.
Генри нерешительно вытянул морду и несколько раз фыркнул. А потом улегся на пол, перевернулся на спину и подставил Максу брюхо.
— Гордостью мы не отличаемся, — констатировала Лейн.
— А нам это и не нужно. — Макс тут же завоевал вечную любовь Генри, энергично почесав ему живот. — Мы всего лишь собака, верно?
Видя, как Макс обращается с ее собакой, Лейн чувствовала, что у нее тает сердце. Ого… Это было что-то новенькое. Вкупе с вожделением это составляло очень опасный коктейль, от которого могла бы потерять голову самая благоразумная женщина.
— У нас в доме всегда были собаки. А держать пса в Нью-Йорке я не могу, потому что все время езжу по стране. Это было бы нечестно. — Он почесал Генри под подбородком, что повергло пса в экстаз.
Лейн чуть не застонала.
— Это оборотная сторона городской жизни, — добавил Макс. — Как они его обошли?
— Простите, что?
Он еще раз потрепал Генри и выпрямился.
— Я слышал о взломе. Такой большой пес должен был задать жару непрошеным гостям.
«Остынь, детка», — велела себе Лейн.
— К сожалению, нет. Во-первых, Генри был заперт в тамбуре. В мое отсутствие он всегда сидит там. А во-вторых… ну… — Она посмотрела на Генри, который преданно лизал руку Макса, и вздохнула: — Героем его не назовешь.
— Похоже на то. Ну а сами-то вы в порядке?
— Насколько это возможно для человека, который вернулся и увидел, что его дом разгромили и ограбили.
— Вы живете довольно уединенно, — заметил Макс. — Едва ли кто-нибудь что-то видел.
— Боюсь, что да. Шеф местной полиции, конечно, опросит соседей, но мой дом — единственный в этом переулке.
— Я уже встречался с вашим шефом. И вторая причина, которая привела меня сюда, — это желание заверить, что я пригласил вас пообедать совсем не для того, чтобы выманить из дома и дать случиться тому, что произошло.
— Конечно, нет! Почему?.. — Она помолчала. — Должно быть, сегодня утром Винс приходил к вам в гостиницу. Мне очень жаль.
— Ничего страшного, это самая обычная вещь. Но вторжение в дом и кражу обычной вещью не назовешь. — Макс коснулся ее щеки. — Я волновался за вас.
У Лейн снова забилось сердце. «Нет, Макс Гэннон и Вилли Янг не могли ходить в одной упряжке», — сказала она себе. Будь Макс человеком того же сорта, она бы все поняла с первого взгляда.
Точнее, почуяла бы нюхом. Во всяком случае, ей хотелось верить в это.
— Я в порядке. Дженни и Энджи поработают сегодня одни, а я тем временем приведу в порядок дом. — Она махнула рукой в сторону гостиной. — Там не оста лось ничего целого. Слава богу, что я люблю делать покупки, потому что работы предстоит много.
Макс обошел ее и заглянул в комнату. Человеку непосвященному показалось бы, что к краже со взломом добавился вандализм. Однако Макс прекрасно понял, что это значило: быстрый и грубый обыск. Но если бы они обнаружили и изъяли то, за чем пришли, едва ли Лейн стала бы спокойно прибираться и говорить о покупке новых вещей. Такое хладнокровие человеку не по плечу.
