Елена Арсеньева - Обнаженная тьма
– Взбодриться хочешь? – буркнул патологоанатом, по-прежнему держа руки вверх. – Игорешка, налей гостям по пятьдесят капель.
– Не, мужики, мы на работе не пьем, правда, Сычов? – решительно покачал головой Рутковский.
Фельдшер с тоской покосился на него, однако тоже покачал головой и неубедительно проблеял:
– А тэ ж… Ни граммуленьки не моги, знай тильки вкалывай, як скаженный!
У него был отчетливый хохляцкий выговор, враз певучий и грубый.
Регистратор невольно прыснул, да и по неприветливому лицу Эльдара скользнуло подобие улыбки.
– Ладно вам, шовинисты, – укоризненно качнул головой Рутковский. – Освобождайте побыстрей носилки.
Эльдар просунул голову в дверь прозекторской, что-то негромко сказал, и оттуда вышел приземистый большерукий мужик с одутловатым лицом и красноватыми глазами упыря-профессионала. Впрочем, совершенно такие же глаза бывают и у запойных пьяниц. Одет он был в грязный халат, такой же передник, как у врача, и рыжие резиновые перчатки.
– Берись сзади, Сычов, – сказал он неожиданно тонким, бабьим голосом, становясь в головах носилок. – Куда нести, Эльдар Иннокентьевич? Сюда или вниз, в холодильник?
– Давай ко мне, гляну на досуге, а там решим, – скомандовал патологоанатом. – Может, ее искать будут?
– Все может быть, – согласился Рутковский, подходя к окошечку и расписываясь в амбарной книге, которую регистратор углом просунул наружу. – Всякие чудеса бывают на свете…
В это самое мгновение краешек простыни соскользнул с бледного лица покойницы, которую несли красноглазый санитар и Сычов. Увидев это, регистратор высунулся из окошечка чуть ли не до пояса.
– Погодите! – вскричал он, изумленно вытаращив глаза. – Погодите, дайте поглядеть! Да я ж ее знаю!
Вслед за тем он втянулся обратно в окошечко, чтобы через мгновение выскочить из двери и кинуться к носилкам, восклицая:
– Охренеть можно! Да ведь это Карина! Я ж ее видел у моей девочки! Да как же так?! Точно, Карина! Она тоже модель!
Санитар морга и Сычов маршировали на месте, тоскливо поглядывая на врачей, словно спрашивали, что делать дальше.
Эльдар и Рутковский переглянулись поверх их голов. Вид у Рутковского был замотанный до крайности, да и темные глаза Эльдара смотрели устало.
– Модель? Это что за штука такая? Манекенщица, что ли? – обменивались репликами санитар и фельдшер.
– Родня у этой твоей модели есть какая-нибудь, слышь, Игорь? – обратился Эльдар к потрясенному регистратору.
– Да черт ее знает, – ошеломленно пробормотал тот, уставившись на носилки. – Но я сейчас позвоню моей знакомой, она, наверное, знает.
И он снова вбежал в свою каморку, откуда через мгновение послышался треск телефонного диска и потрясенный крик:
– Ань, привет, это я, Игорь! А, узнала… Да нет, ничего не отменяется. Погоди, погоди, ты слушай! Знаешь, кого к нам привезли? Карину, ну, эту, забыл, как ее фамилия, она на фестивале торговых марок показывала зеленое платье, ну, которое получило бронзовую медаль, помнишь? Синцова, точно, ее фамилия Синцова, вспомнил! Как куда привезли, ты что?! В морг привезли! Мертвую, а какую же еще? Слушай, ты не знаешь, у нее какая-нибудь родня есть, мать или кто-то там еще? Она из Сергача? И родители в Сергаче? А телефон знаешь? Только сестры? Ну позвони ей, скажи… Анька, да ты придумай, чего сказать, конечно, кошмар, но позвонить надо. Что ж она тут будет лежать у нас, как неприкаянная? Да ты не плачь, может, я еще и ошибся, может, это еще и не она…
– Блин! – ожесточенно сплюнул красноглазый санитар. – Во молодежь пошла! Там у человека небось инфаркт, а он: я, может, ошибся…
– Ну, долго вы будете тут стоять? – неприветливо буркнул Эльдар, отступая от двери и давая возможность занести носилки в прозекторскую. – Заносите, я ее по-быстрому посмотрю, раз свой человек.
Рутковский вздохнул, потер переносицу… Эльдар задумчиво вычерчивал по линолеуму ломаные черные линии носком валенка.
– Так как братишка? – тихо спросил Рутковский.
Эльдар сверкнул на него глазами:
– Сказал же – нормально. Не волнуйся.
– А я волнуюсь, – пожал плечами Рутковский. – Такой вот беспокойный уродился. Нет, серьезно, получше ему? Температура спала?
Эльдар кивнул, и впервые что-то человеческое мелькнуло в его лице, более напоминающем гипсовую маску, снятую с покойника.
Вернулся Сычов с носилками.
– Все, что ли? – утомленно простонал Рутковский. – Ну, тогда счастливо ночевать, ребята!
– Приятных сновидений, – неприветливо отозвался Эльдар, уходя с поднятыми руками в прозекторскую.
* * *Александра схватила комок снега, провела по лицу, а потом, словно очнувшись, вскочила на ноги и ринулась в ближний подъезд. Забыв о лифте, взбежала, задыхаясь, на пятый этаж, и остановилась возле крайней квартиры, откуда доносились заливистые музыкальные вопли. Александра вонзила палец в кнопку звонка и не отнимала до тех пор, пока на уровне ее глаз не засветился кругленький «глазок» на двери, а вслед за тем раздраженный женский голос выкрикнул:
– Чего надо?
– Здесь живут Золотовы? – громко спросила Александра. Вопрос был глупый – она точно знала, что именно в эту квартиру был вызов, окончившийся для нее так кошмарно. – Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно!
Женский голос после небольшой паузы взвизгнул:
– Иди в больницу! – Светящееся окошечко погасло.
Александра мгновение стояла в полном недоумении. Откуда Золотова могла знать, что она – врач, что необходимо поскорее дать знать о себе на работе, где ее, без всякого сомнения, потеряли?.. Разумеется, она пойдет в больницу, но не прежде, чем предупредит этих людей об опасности, которая им грозит.
К Александре уже вернулась способность связно мыслить, и теперь ей нетрудно было сообразить, что на свободу она вышла благодаря потрясающей, удивительной человечности похитителей. Все-таки они вдумались в ее истерические доводы, провели мало-мальскую проверку и сообразили, что едва не допустили роковую – и в то же время глупейшую ошибку. И, чтобы не губить невинную душу, выпустили Александру на свободу, уверенные, что она, как нормальный человек, сейчас же ринется домой и будет там дрожмя дрожать несколько дней, вознося господу благодарственные молитвы и постепенно отходя от пережитого страха. Но как же можно не предупредить об опасности Золотовых? Ведь похитители, если задумали, доберутся-таки до Алины, и на сей раз осечки не произойдет.
Она снова принялась трезвонить, то надолго вдавливая палец в кнопку до отказа, то разражаясь серией коротких нервных звоночков, которые и ей-то самой в конце концов осточертели, а уж хозяйку квартиры непременно должны были довести до исступления.
