Валерия Вербинина - Ее любили все
– Это вечный спор интеллигентов между собою, – с широкой улыбкой пояснил Макс, который слышал всю перепалку. – Ведется он таким образом: «Дурак!» – «Сам дурак!»
– Виктория пытается заставить меня уважать современную российскую литературу, – хмыкнул Подгорный. – Поскольку она лицо, так сказать, кровно в этом заинтересованное. – Он холодно улыбнулся. – Не обижайся, дорогуша, но моя миссия как критика – не дать восторжествовать таким, как ты. Кто-то должен сказать вам в лицо, что вы бездари и что ваши так называемые книги не стоят и ломаного гроша. И ваша болезненная реакция на мои статьи, между прочим, доказывает, что я прав. И вы знаете в глубине души, что я прав, но ничего не можете с этим поделать.
– Сейчас они снова подерутся, – шепнул Филипп жене, косясь на побагровевшего Кирилла.
– Я прошу вас! – сердито сказала Лиза. – Прекратите! Хотя бы в память о Евгении!
– Да, в самом деле, а то как-то нехорошо, – пробормотала Надя.
– Вот именно, – поддержал ее муж и налил себе еще вина.
Однако Лев Подгорный не из тех людей, которые не постараются оставить последнее слово за собой.
– Я так думаю, в очередном романе ты опишешь меня в виде какого-нибудь расчлененного трупа, – бросил он Виктории. – Или выведешь в образе маньяка-садиста, к примеру. Или…
Он не успел закончить фразу. От конца стола, за которым сидел хозяин дома, донесся сдавленный хрип и через мгновение – стук опрокинутого стула и упавшего на пол тела.
Лиза вскрикнула, Надя дернула рукой и опрокинула на скатерть бокал с вином. У Виктории потемнело в глазах. «Неужели…»
– Антон! – пронзительно закричала Илона Альбертовна, приподнявшись на месте. – Скорее! Валентину дурно!
Профессор Свечников склонился над писателем, распростертым на ковре, пощупал пульс. Вокруг столпились вскочившие со своих мест гости, и лица у всех были бледные и настороженные.
– Ему нужен воздух, – объявил Свечников. – Возможно, это просто обморок… Так или иначе, лучше перенести его в спальню. Олег Петрович! Филипп! Помогите мне, пожалуйста…
Лиза заплакала. Секретарь взглядом отыскал шофера Доронина и едва заметно кивнул ему на дверь. И частный сыщик Толя Владимиров подошел к двери и придерживал ее, пока мужчины выносили писателя. За ними, тяжело шаркая ногами, шагал профессор Свечников.
Глава 7
Минус один
– Я уверена, с ним будет все хорошо, – в который раз повторила Илона Альбертовна.
Секретарь и зять писателя вернулись через минуту, но профессор по-прежнему находился наверху, в спальне Адрианова. Гости беспомощно переглядывались, ожидание действовало всем на нервы.
– Я пойду туда, – наконец сказала Виктория.
– Я с тобой, – сразу же откликнулся Кирилл.
Однако они не успели даже выйти из столовой, потому что вернулся профессор. Вид у него был на редкость мрачный.
– Ну, как он? – нетерпеливо закричала Илона Альбертовна. – Антон! Он пришел в себя?
Свечников немного помедлил.
– Мне очень жаль, – пробормотал он наконец, пряча глаза. – Илона Альбертовна… Лиза… Валентин Степанович умер.
Надя Каверина тихо ахнула и опустилась на ближайший стул. В глазах у нее стоял ужас. Даже плейбой Макс, казалось, находился в затруднении. Подумать только: пять минут назад сидел человек с ними за столом, и теперь он мертв…
– Антон Савельевич, – серьезно спросил Филипп, – что случилось?
– Сердце, по-видимому, – лаконично ответил профессор. Услышав его ответ, Лиза бурно зарыдала.
– Я так и знала… так и знала… – бессвязно повторяла Илона Альбертовна, разжимая и сжимая руки и шелестя бусами. – Этот вечер… ох, этот вечер! Не стоило его устраивать!
И тут, ко всеобщему изумлению, тихая, скромная, незаметная Лиза набросилась на критика.
– Это вы! – крикнула она ему в лицо. – Это из-за вас он умер!
– Дорогая, – пробормотал Подгорный, – вы в своем уме? Я-то тут при чем?
– При том! – злым, звенящим от ненависти голосом крикнула Лиза. – Он написал роман… о себе и Евгении… о ее гибели… где описана вся их ситуация… – Она обернулась к Виктории. – Вы должны понимать, вы ведь тоже писатель! Он не мог носить в себе эту муку, он сошел бы с ума… И он написал книгу! А вы написали на нее свой мерзкий отзыв! Высмеяли его, его страдания… вот типа старик, который убивается по молодой… сырая, слабая книга… это за все то, что он для вас сделал! Я помню, когда он читал вашу статью, какое у него было лицо… как тогда, перед инфарктом… Ненавижу вас! – крикнула Лиза, топая ногой. – Чтоб вы сдохли вместе с вашей критикой!
– Лиза, Лиза, – предостерегающе сказал Филипп. – Не надо, Лиза, не стоит. Твоего папу это все равно не вернет.
– А если это и было тем, что его добило? – крикнула его жена. – Ты что, не понимаешь, в самом деле? Разве ему много было нужно?
– Лиза права, – вмешалась Илона Альбертовна. – Но теперь мы не вправе об этом судить. Наверное, ему лучше там, где он сейчас. В конце концов, там он увидится с Евгенией…
И после этой фразы в комнате установилась полная, абсолютная, ошеломляющая тишина.
– Дама, простите, вы соображаете, что вы вообще плетете? – не выдержал Кирилл. Илона Альбертовна, с опозданием сообразив, что на этот раз перегнула палку, невинно захлопала накладными ресницами.
– А что я такого сказала? Молодой человек! Я бы попросила вас…
– Илона! – тихо, но очень выразительно проговорил профессор. С большим неудовольствием вдова Адрианова умолкла.
Виктория, кусая губы, смотрела перед собой. Она вспоминала…
Университет, аудитория, день, Адрианов с портфелем… И она.
– Я хочу стать писателем, – повторила Виктория, волнуясь.
– И вы спрашиваете у меня разрешения? – удивленно протянул Валентин Степанович. – Деточка! Так дело не пойдет. Или это сидит в вас, понимаете, как заноза, и вы будете сочинять, несмотря ни на что… никого не спрашивая, не думая ни о чьем мнении… или, извините старика, это блажь, которая скоро пройдет. Мода, не знаю что… – Он вздохнул. – Много вы уже насочиняли?
– Да, но… все не то.
Адрианов смерил ее ласковым, но немного насмешливым взглядом.
– И, конечно, принесли мне рукопись, чтобы я вас разуверил, – хмыкнул он. – Длинную, длинную рукопись… страниц триста, шариковой ручкой. Так?
– Нет. Просто… просто я не знаю, с чего мне начать.
Она всхлипнула и опустилась на скамью.
– Ну, это уже ни на что не похоже, – вздохнул Валентин Степанович, сильно смутившись. – Слезы… что ж это такое! – Он немного подумал. – Знаете что, выберите-ка из того, что вы насочиняли, рассказ, да приходите ко мне. Обсудим, поговорим и посмотрим, что да как. Только рассказ берите не очень длинный, а то разбирать его будет тяжеловато, – на всякий случай добавил он.
