Татьяна Полякова - Судьба-волшебница
– Зоська, уезжай. К матери. Хотя из Америки тебя хрен дождешься… Лучше к отцу. Звони ему сейчас же. Не позвонишь – я позвоню.
Тетушка, на чье попечение я была оставлена, в те дни отдыхала на курорте, а вернувшись, обнаружила пустые полки в моем шкафу и записку, что я отправилась к родителю. Стася, со своей стороны, усиленно распространяла слух, что теперь я в Америке, и с легкостью придумала мне новую жизнь с учебой в университете и работой официанткой в шикарном русском ресторане. Этот штрих придал рассказу необходимую убедительность, и все, в том числе Дохлый, поверили: я в Америке. Это, как известно, далеко, и на мою независимость никто не посягал.
О том, что я обретаюсь в родной стране, кроме тетки знали Чума и Стася, но все трое об этом помалкивали. Скажу честно, первые полгода, даже год, мне очень хотелось, чтобы Герман меня нашел. Разумеется, каясь и умоляя его простить, потому что он жить без меня не может. Я ждала его и простить, конечно, была готова. Хорошо хоть ума хватило самой не объявиться в большом нетерпении. Видимо, гордость, а может, и подозрение, что никакой любви с его стороны не было и в помине, сделать это не позволили. Новости я узнавала от Ирки, и с ее слов выходило: Арни ходит как в воду опущенный, более похожий на привидение, а вот Герман, судя по всему, чувствует себя распрекрасно. Его видели то с одной девушкой, то с другой, обо мне он ни разу не вспомнил, и никаких следов страданий на его лице незаметно. Это вызвало волну моих собственных страданий, но опять же удержало от дурацких поступков: позвонить, написать или сюда явиться. Пришлось признать очевидное: все произошедшее объяснялось не столько большой любовью к брату, сколько отсутствием особых чувств ко мне. В нежном возрасте это не так просто. Но я справилась, поставив на прошлом жирную точку.
Теперь это чертово прошлое караулит под моими окнами. Вздохнув, я поднялась с дивана. Глупо прятаться от проблемы, лучше решить ее сразу и навсегда. Набросив плащ, я вышла из квартиры, бегом спустилась по лестнице и твердой походкой направилась через двор, делая вид, что присутствие в моем дворе «БМВ» последней модели осталось мною незамеченным.
Не успела я сделать и десяток шагов, как дверь машины распахнулась и появился Герман. Я упорно смотрела только вперед, но боковым зрением движение уловила, сердце застучало с бешеной скоростью, и я некстати вспомнила поговорку: старая любовь не забывается. Век бы ее не видеть.
– Софья! – услышала я резкий окрик и повернулась.
Герман приближался, а я быстро оглядела его, ища какие-нибудь изменения. К худшему, разумеется. Было бы здорово, облысей он или прибавь два десятка килограммов. С прискорбием приходилось признать: выглядел он отлично. Безусловно, годы не прошли бесследно, но скорее добавили ему привлекательности. Он стал мужественнее, что ли, увереннее в себе, хотя и раньше от отсутствия уверенности не страдал. Волосы он теперь стриг короче, а привычные джинсы и пуловер сменил деловой костюм. Он ему шел. Все это отнюдь не порадовало. «Да что за день такой, – подумала я, прикидывая, какое произвожу впечатление, и заподозрила, что мои прелести его не впечатлили: он сурово хмурился и больше всего напоминал разгневанного водителя, которого ненароком подрезала блондинка, того гляди заорет: «Ты куда лезешь, коза?».
Я тоже нахмурилась и, когда он подошел, сказала равнодушно:
– А, это ты, привет.
– Привет, – недовольно произнес он. – Тебя вроде бы не было дома. Только для меня?
– Зачем заходил? – удивилась я. – Соскучился?
– Вот что… – Он взял меня за локоть и сжал, вряд ли сознавая, что делает мне больно. Подобное поведение намекало на большую нервозность. – Нам надо поговорить.
– Надо, так поговорим. Только руку отпусти.
– Руку? – Он вроде удивился, отошел на шаг и ладонь разжал. Быстро огляделся: – В машину? Или к тебе?
– На скамейку. Воздухом подышим, – предложила я и, не дожидаясь ответа, вернулась к подъезду, где стояла скамья. Села, запахнув плащ. Герман с заметным неудовольствием опустился рядом. Что-то ему не нравилось. Вряд ли скамейка. Должно быть, разговор начался не так, как он планировал. И это его раздражало.
– А ты изменилась, – вдруг заявил он.
– Постарела? – широко улыбнулась я, в моем возрасте о старости можно говорить разве что в шутку, вот меня и разбирало.
– Нет, – усмехнулся он. – Похоже, характер стал еще паршивей.
«Еще» вызвало недоумение, вот уж не знала, что являлась обладательницей паршивого характера, но вслух произнесла:
– Тебе видней. Так о чем ты хотел поговорить? О моем паршивом характере?
– Типа того, – вновь усмехнулся он. Посмотрел куда-то вдаль и, повернувшись ко мне, спросил: – Ты зачем приехала?
– Квартиру продать, – пожала я плечами.
– И за этим надо было тащиться из Америки? Или где ты там отсиживалась все это время?
– У тебя есть другие варианты? – подумав немного, задала я свой вопрос. Направленность беседы, признаться, вызвала легкое недоумение.
– Что? – вроде бы не понял он.
– По-твоему, есть другие причины?
Он зло хохотнул, отворачиваясь.
– Детка, мы оба знаем, что у тебя на меня большой зуб.
Он не пожелал продолжить, а я, выждав немного и ничего не дождавшись, вновь спросила:
– Ты решил, мое появление здесь как-то связано с тобой?
– А ты хочешь сказать, нет?
– Гера, ты хоть помнишь, сколько времени прошло? – удивилась я. – Ты всерьез думаешь, что все мои мысли были только о тебе? Я не стану называть тебя самовлюбленным идиотом, но ты весьма близок к этому определению, если и вправду так решил.
– Может, и не только обо мне, – хмыкнул он. – Но подложить свинью ты не откажешься.
– Провидец, – сказала я и отвернулась. – И как должна выглядеть свинья?
– Слушай, ты можешь говорить нормально? – разозлился он.
– Пытаюсь. Попытайся и ты растолковать, что имеешь в виду?
– Хорошо, скажу прямо: у Арни скоро свадьба. И если из-за тебя все вдруг сорвется…
– И я для этого прилетела из Америки? Ты несешь сущую нелепицу. Начнем с того, что мне по фиг, женится Арни или уйдет в монахи. Твой брат не занимает в моей жизни никакого места. Даже самого ничтожного.
– Дело не в Арни, – буркнул он. – Ты знаешь, как это важно для меня. Безголовики наверняка донесли со всеми подробностями.
– Донесли в общих чертах, – кивнула я. – Я бы еще худо-бедно поняла, обвини ты меня в желании сорвать твою свадьбу… но и это полный бред. Так что, братья Купченко, женитесь, размножайтесь и снова женитесь, я вам не помеха. Если надо – охотно благословлю.
