Нора Робертс - Наивная плоть
– Вот почему ты убил Анджелу, Джеф? Чтобы меня защитить?
– Я ждал этого несколько месяцев. – Он откинулся назад, закинув ногу на ногу. Разговоры с Диной всегда доставляли ему огромное удовольствие. А этот разговор, подумал Джеф, был самым-самым лучшим. – Ты ведь не знала: я притворился, будто собираюсь занять место Лью.
– Лью? Лью Макнейла?
– После того, как я его убил…
– Лью… – Вилка выскользнула из ее пальцев, зазвенела, ударившись о китайский фарфор. – Ты убил Лью…
– Он предал тебя. Я должен был его наказать. И еще он использовал Саймона. До того, как я начал с тобой работать, у меня никогда не было настоящих друзей. Саймон стал моим другом. Я хотел было убить и его тоже, но потом понял, что его просто использовали. Он ведь не был виноват на самом деле, правда?
– Нет, – быстро сказала Дина, подчеркивая значение этого слова тем, что положила руку на кисть Джефа. – Нет, Джеф, Саймон не виноват. Я очень люблю Саймона. Я не хочу, чтобы ты сделал ему что-нибудь плохое.
– Так я и подумал. – Джеф усмехнулся, как ребенок, довольный, что его похвалил снисходительный взрослый. – Видишь, как хорошо я тебя знаю. Дина. Я знаю про тебя все. Про твою семью, твоих друзей. Знаю твои любимые блюда и цвета. В какие магазины ты любишь ходить. Знаю все, что ты думаешь. Как если бы я жил у тебя в голове. Или если бы ты – у меня, – медленно добавил он. – Иногда я думаю, что ты действительно живешь у меня в голове. Я знал: ты хотела, чтобы Анджела убралась с твоей дороги. И еще знал, что сама ты никогда с ней не расправишься. Ты слишком мягкая, слишком добрая. – Он повернул руку и сжал ее ладонь. – Так что я сделал это для тебя. Мы условились встретиться с ней на стоянке у здания Си-би-си. Она отправила шофера, как мы и договаривались. Я впустил ее в здание, провел в студию. Я сказал ей, что скопировал бумаги из офиса: темы новых шоу, списки гостей, планы для выездных показов. Она хотела купить их у меня, но только ничего не сказала про то, что ты тоже должна была прийти. – Невероятно, но он надул губы, словно обиженный ребенок! – Она обманула меня.
– Ты убил ее. А потом включил камеру.
– Я разозлился на тебя. – Его губы дрогнули, он опустил взгляд.
Дина опять схватила вилку, потому что ей в голову вдруг пришла мысль, что вилку тоже можно использовать как оружие. Действие наркотика ослабевало, и она чувствовала себя сильнее. Дине подумалось, что в этом ей помог собственный страх. Но тут Джеф снова поднял глаза, и она увидела в них ожесточенный огонек, от которого ее пальцы опять обмякли.
– Я знал, что это не правильно, но мне хотелось сделать тебе больно. Мне хотелось даже убить тебя. Ты собиралась выйти за него замуж, Ди. Я еще мог понять почему ты с ним спишь. Плоть слаба. Дядя Мэтью все объяснил мне о том, каким извращенным может быть секс и как слабы люди. Даже ты. – Его рука сжимала ее ладонь все крепче и крепче, пока Дине не стало больно. – Я все понимал, я был терпелив, потому что знал, что потом ты все равно придешь ко мне. Но ты не могла выйти за него замуж, ты не могла принести ему клятву верности. Когда ты открыла дверь, я знал, что это ты. Я всегда знал, когда ты приходила. И я ударил тебя. Хотел ударить тебя еще раз, но не смог. Поэтому я отнес тебя на кресло и усадил Анджелу на соседнее, а потом включил камеру. Я хотел, чтобы ты увидела, что я сделал для тебя. Тогда я уже побывал наверху, в офисе. – Он сжал губы, потом вздохнул и мягко отпустил ее руку. – Напрасно я разгромил твой офис. И в дом к Финну мне тоже не надо было ездить. Извини меня.
Джеф сказал это так, словно извинялся за опоздание на обед.
– Джеф, ты когда-нибудь рассказывал кому-нибудь о своих чувствах?
– Только моему дяде, когда мы с ним разговаривали у меня в голове. Он был уверен, что ты скоро все поймешь и придешь ко мне. А когда я узнал, что этот мерзавец сделал с тобой на стоянке, то понял, что время пришло.
– Маршалл?
– Он хотел сделать тебе больно. Джо рассказал мне, как он себя вел. Тогда я выследил его. Я убил его точно так же, как убил остальных. Это символично, Дина. Мой взгляд разрушает их взгляд. Это святая символика, правда?
– Убийство не может быть святым, Джеф.
– Ты слишком легко всех прощаешь. – Он с обожанием смотрел ей в лицо. – Если будешь прощать тех, кто обидел тебя, то они просто обидят тебя еще раз. Надо уметь защищать то, что тебе принадлежит.
Джеф вспомнил собачонку, которая время от времени приходила к ним во двор. Она выкапывала цветы дяди Мэтью, портила траву. Он плакал, когда дядя отравил эту собачку. Плакал до тех пор, пока дядя Мэтью не объяснил, почему это было правильно и почетно – защищать свою собственность от любого незваного гостя. Думая об этом, Джеф встал и подошел к бюро. Он открыл верхний ящик и достал оттуда список.
– Я все распланировал, – сказал он Дине. – Мы с тобой всегда составляем списки и всегда все планируем. Мы не из тех, кто идет по жизни, не думая, правда? – Опять лучезарно улыбаясь, Джеф протянул ей список:
ЛЬЮ МАКНЕЙЛ АНДЖЕЛА ПЕРКИНС МАРШАЛЛ ПАЙК ДЭН ГАРДНЕР ДЖЕМИ ТОМАС ФИНН РАЙЛИ?
– Финн, – вот и все, что она смогла сказать.
– Его я внес сюда не наверняка, только на всякий случай, если он обидит тебя. Я однажды уже чуть было не убил его. Чуть было. Но в последнюю минуту понял, что убью его только из ревности. Знаешь, как будто рядом со мной стоял дядя Мэтью и в последнюю минуту он подтолкнул ружье. Я в самом деле был рад, что промахнулся, когда потом увидел, как ты расстроилась из-за того, что его ранило.
– В Гриктауне. – Ее губы дрожали. – В тот день в Гриктауне. Это ты стрелял в него?
– Это была ошибка. Мне правда очень жаль.
– О Боже! – В ужасе она отклонилась назад. – О Боже мой.
– Это была ошибка. – Теперь его голос звучал угрожающе угрюмо. Джеф смотрел в сторону. – Я же сказал, что мне жаль. Я не сделаю ему ничего плохого, если только он не обидит тебя.
– Он не обижал и не будет.
– Тогда мне не придется его убивать.
Рука, в которой она держала список, вспотела, а сердце тяжело колотилось в груди.
– Пообещай мне, что ты не сделаешь этого, Джеф. Для меня очень важно, чтобы Финн был в безопасности. Он так хорошо относился ко мне.
– Я буду относиться к тебе еще лучше. Теперь на его лице появилось детское раздражение. Дина решила использовать момент.
– Пообещай мне, Джеф, или я буду очень несчастлива. Ты же этого не хочешь, правда?
– Нет. – Было ясно, что он разрывался между собственным мнением и ее требованием. – Мне кажется, что это уже неважно. Теперь, когда ты здесь, это не имеет значения.
– Ты должен пообещать. – Дина сжала зубы, чтобы в голосе не прозвучало отчаяние. «Спокойствие, – сказала она себе, – будь рассудительной и спокойной». – Я знаю, что ты не нарушишь данного мне слова.
