Энн Стюарт - Ледяная синева (ЛП)
История человечества свидетельствует о том, что подобный расклад может привести к катастрофическим последствиям.
Она не сомневалась, что Такаши О’Брайен сделает всё, что необходимо. Он такой же реалист, как и все они. В сумрачном мире Комитета не выжить, если не смотришь на вещи ясно и бесстрастно и не делаешь трудный выбор. Саммер Хоторн — лишь ещё один сложный выбор в его послужном списке; выбор, который Така сделает, не моргнув глазом.
Конечно, подобные решения не могли не сказываться. Питер больше не мог работать в «поле», в то время как другие оперативники умышленно вели себя беспечно, подставляясь под пули. Прочие превращались в холодные, бездушные машины. И никто — даже Питер Мэдсен — не знал, что бурлило внутри самой Изобел.
Она откинула светлые волосы со своего прекрасного лица. Догадаться, сколько же ей на самом деле лет, было трудно — по роду занятий агенты пользовались услугами лучших пластических хирургов, — и мадам Ламбер знала тот образ, в котором представала перед окружающим миром. Хорошо сохранившаяся красота, возраст от тридцати пяти до шестидесяти, лучшее лицо, какое только купишь за деньги. Если бы кто-то увидел её обнажённой, то тело показало бы, что всё это ложь… Но пока никому не представилось такого случая.
Сейчас же мадам Ламбер чувствовала себя девяностолетней старухой… такой же уродливой, как и сумятица внутри. Так больше нельзя. Подобные решения были частью её повседневной жизни; нельзя позволить им погубить себя. Саммер Хоторн должна умереть, и точка. Всё просто.
Мадам Изобел Ламбер вновь потянулась за сигаретами — равнодушная, практичная, хладнокровная. А если рука её и задрожала едва заметно, то этого никто не увидел.
Саммер никогда бы не подумала, что уснёт в таких обстоятельствах, причём так крепко. Проснулась она непонятно во сколько — её часы остались где-то в её собственном доме, а в этой затемнённой спальне их не наблюдалось. Приглушённый неясный свет пробивался из окна в верхней части стены, и Саммер не знала, что тому было причиной — погода или время суток. Чувство реальности странным образом ускользало от неё. Сейчас могло быть любое время с пяти утра до пяти вечера. Тело не подавало ей никаких сигналов.
Откинув простыню, Саммер выбралась из постели. Спала она в нижнем белье, что — если как следует поразмыслить — было смешно. Надо было просто остаться в мешковатой чёрной футболке и джинсах, которые Такаши взял у неё дома. Хорошо ещё, что он прихватил джинсы для толстух. У неё в гардеробе было три размера: джинсы для полных, в которых Саммер тонула, нужного размера и в облипку. Узкие стали бы настоящим испытанием: в них она чувствовала себя хоть немного комфортно, только когда была на пять килограмм худее. А вот джинсы для толстух на ней болтались, но сейчас ей даже нравились лишние складки ткани, скрывающие её тело. И в такой одежде было бы достаточно удобно спать.
Саммер не помнила, когда Такаши оставил её в комнате одну. Помогал ли он ей раздеваться? Вряд ли; она бы запомнила, ведь прикосновения красивого мужчины были ей в диковинку. Саммер вообще не привыкла к прикосновениям и хотела, чтобы всё так и оставалось.
Что касается событий вчерашнего дня, она почти ничего не могла вспомнить. В одно мгновение она едет в его машине, завёрнутая в покрывало, а в следующее — лежит в нижнем белье на кровати Такаши О'Брайена.
Его вкус оставлял желать лучшего, по крайней мере, в том, что касалось её одежды. Хотя сам Такаши выглядел элегантно и походил на фотомодель, то, что он захватил с собой, оказалось слишком большим и мешковатым, включая простые чёрные старомодные трусики и огромный бюстгальтер, оставшийся у неё с того времени, когда она сидела на таблетках и перешла с C на D, и всё благодаря гормонам. Должно быть, взглянув на неё один раз, О'Брайен заключил, что она мокрая толстуха. Это не должно было её волновать, учитывая обстоятельства. Но почему-то волновало.
Однако гораздо большей проблемой стал дикий голод. Вечером у неё не хватило времени на ужин: она была слишком занята последними приготовлениями для приёма в музее. А во время самого приёма слишком сосредоточена на общении с гостями и попытках держаться подальше от скользкого гуру своей матери. Какие тут мысли о еде. И, конечно, потом, когда дела стали совсем плохи, Саммер искренне думала, что уже никогда не захочет есть.
И вот теперь она умирала от голода.
Саммер натянула мешковатую одежду, огляделась в поисках туфель и вспомнила, что сняла их перед бунгало. Ей нужны эти туфли.
Чем больше Саммер думала, тем больше склонялась к мысли, что удрать от своего спасителя было так же важно, как и ускользнуть от Сиросамы и его последователей. У неё не было причин сомневаться, что за похищением стоял Его Толстейшество, но и доверять своему ангелу-хранителю на все сто она тоже не могла. Такаши О'Брайн, может, и вырвал её из лап смерти два раза, но сознательно доверить ему свою жизнь Саммер пока не решалась. С чего бы японскому чиновнику появляться из ниоткуда, подобно Джеймсу Бонду, и спасать злополучного куратора музея? Это не имело смысла.
Первым делом следует от него сбежать. Но Саммер не могла вернуться домой, равно как не могла обратиться к своей красивой и безмозглой матери, которая наверняка просто отдаст дочь любимому учителю. Её отчим, Ральф, позволял Лианне делать всё, что она хотела, пока это не мешало Джилли, её сводной сестре. Саммер научилась заботиться о себе задолго до того, как Лианна познакомилась с мужчиной, который стал её третьим мужем. К тому же мать и отчим — едва ли те люди, от которых стоит зависеть. Лучшим укрытием мог стать дом на острове Бейнбридж[5]. Вероятно, удастся проскользнуть туда незамеченной, а потом ждать, пока «Братство» или украдёт поддельную вазу и исчезнет, или откажется от своей затеи. Наплевать, что они предпримут, пока настоящая урна надёжно спрятана — подальше от их загребущих лап.
У Саммер не было сумки, удостоверения личности, денег, что делало побег весьма проблематичным. Но не невозможным. Покинув своего спасителя, она сможет связаться с несколькими людьми. Глава Сансонского музея Уильям Четсворт был бесстыдным подхалимом и любителем саморекламы, но он безумно обрадуется возможности избавиться от Саммер — обрадуется настолько, что без вопросов выложит деньги. Ещё был её ассистент и лучший друг Мика — и это более надёжный вариант. Паспорт Саммер лежал в ящике письменного стола в её кабинете — единственный необходимый документ до тех пор, пока она не захочет арендовать машину.
Если связаться с Микой не удастся, то можно обратиться к сводной сестре — но этот вариант она оставит на самый крайний случай. Шестнадцатилетняя Джилли Ловиц была умным и циничным подростком. Она безоговорочно любила старшую сестру и питала серьёзные сомнения насчёт благоразумия их общей матери, но Саммер не хотела вовлекать Джилли или привлекать к ней внимание. Опасность и насилие вчерашнего вечера казались не вполне реальными, но всё произошло на самом деле, и Саммер отказывалась втягивать младшую сестру в эту заваруху. Нет, нужно найти другой способ.
