Джейн Кренц - Цинния
— Пусть полиция известит миссис Фэнвик. — удивительно мягко предложил Ник. — Это их работа.
— Да… Бедный Моррис.
— Вам не кажется, что лучше бы уже не называть его «бедным Моррисом»?
— Он был болезненно чувствительным, необычным и скрытным, и он все время придумывал загадочные теории, к чему обычно склонны таланты-схематики, но мне довелось хорошо его узнать. Он мне нравился. В глубине души это был просто безобидный маленький человек, который любил старые книги. Я не могу представить, что кто-то убил его. Вот только…
— Вот только что?
Она с трудом огляделась:
— Мне интересно, связано ли это с журналом Частина?
— Не похоже. — Ник быстро и оценивающе осмотрел комнату. — Во-первых, насколько мне известно, я единственный, кто достаточно сильно хотел получить этот журнал, чтобы устроить нечто подобное.
Она почувствовала, будто неожиданно провалилась в пустую лифтовую шахту.
— Мой бог, неужели вы утверждаете, что могли бы убить кого-то, чтобы завладеть этим журналом?
Его рот искривился в глубоко циничном изумлении, как будто ждал, что она его обвинит.
— Лишь в крайнем случае, — сказал он.
— Если это шутка, то очень дурная.
— Мой дурной вкус всем известен. Но это другой случай. Прежде всего, я предпочитаю платить за то, что мне хочется получить, и Фэнвик об этом знал. Он заверил меня, что позволит мне перекрыть любое полученное им предложение, и я ему поверил. Как я уже говорил, мы с ним друг друга понимали.
— Вы имеете в виду джентльменское соглашение?
— Я польщен, что вы считаете меня джентльменом, мисс Спринг. А то у меня было стойкое убеждение, что вы считаете меня одной из низших форм жизни.
Она почувствовала себя виноватой. Она знала, что была очень груба.
— Извините. Я, конечно же, не хотела утверждать, что вы, э-э-э, являетесь низшей формой жизни.
— Довольно трудно обвинить человека в похищении и не подразумевать его участия в этом процессе, — заметил он.
— Полагаю, что так. — Сейчас она была совершенно подавлена. — Прошу меня простить. Боюсь, я скоропалительно пришла к несколько неуместным выводам.
Он грациозно склонил голову:
— Извинения приняты. По правде говоря, я нахожу вашу заботу о Фэнвике довольно трогательной. Немногие люди отважатся на такое ради клиента, с которым работают. Особенно такого клиента — болезненно раздражительного, нервного и скрытного схематика.
То, насколько довольно прозвучали его слова, насторожило Циннию. Ей показалось, что такой человек, как Ник Частин, в любой ситуации предпочитает иметь на руках все козыри. То, что он заставил её почувствовать себя виноватой и принести извинения, было изысканным способом сдвинуть баланс сил в их взаимоотношениях. Этот человек знал, как манипулировать людьми и запугивать их, и он, не колеблясь, использовал свои умения, когда это отвечало его целям.
«К счастью, нам придётся общаться очень недолго», — подумала Цинния. Цинния знала, что будь у нее здравый смысл, она была бы очень довольна тем, что их общение будет мимолетным. И она была довольна. Определенно. Двух мнений тут быть не может. Меньше всего она хотела бы общаться с Ником Частином. В её жизни и так хватало проблем. Но она недоумевала, почему же почувствовала щемящий укол сожаления при мысли о том, что после сегодняшнего она, возможно, никогда его не увидит. Слишком много переживаний, вот в чем все дело. Сейчас её эмоции кипели. В конце концов, она только что столкнулась с убийством. Она взяла себя в руки.
— Кто бы это ни сделал, он, должно быть, что-то искал.
— Может быть. Но не думаю, что искали журнал. Это слишком ценная вещь, чтобы её прятать здесь, в главном торговом зале. Он был схематиком. Он бы спрятал журнал поумнее.
Она пристально посмотрела на него, гадая, почему он так уверен в своих выводах. Достаточно было осмотреться, чтобы понять: в помещении что-то ожесточенно искали.
— Есть такая старая присказка: то, что спрятано на виду, найти всего труднее.
Его рот изогнулся презрительно-вежливо:
— Ни один схематик не согласиться с такой простой теорией.
Она поразмыслила над этим.
— Вы правы. Таланты-схематики слишком скрытны по натуре, чтобы доверять таким простым очевидным выводам. — Она осмотрелась. — У Морриса в коллекции были и другие ценные книги, кроме журнала. Две подлинных монографии Норт, например. Может, убийца приходил за ними.
Ник изучил ограбленную комнату и потом еще раз покачал головой:
— Сомневаюсь. Комнату разгромили безо всякой системы. Кто бы это ни сделал, он не искал ценные книги.
— Почему вы в этом так уверены?
Он пожал плечами:
— Я вижу на полу, по крайней мере, два тома третьего издания энциклопедии Основателей. Каждый обойдется коллекционеру, по крайней мере, в пять сотен долларов. Никто, имеющий хоть малейшее понятие о торговле антикварными книгами, не оставил бы их на полу.
— Ой.
Впечатленная Цинния снова перевела взгляд на лицо Ника. Он сосредоточенно рассматривал её. Их взгляды встретились, и в течение какого-то мгновения она не могла найти в себе силы, чтобы отвернуться. Мир застыл вокруг неё. Она почувствовала движение волос на шее сзади, по позвоночнику пробежали мурашки. Это было, как если бы её восприятие, физическое или психическое, застыло в ожидании глубочайшего понимания. Ощущение было точно отголосок знакомой боли.
— В чем дело? — спросил Ник мягким, идущим из глубины голосом.
— Я раньше не подозревала, что вы так много знаете о редких книгах.
— Вы многого обо мне не знаете, мисс Спринг. — Он едва заметно улыбнулся. — Мне тоже о вас многое неизвестно. Это ставит нас в равное положение.
Она задрожала. Тихий шепот какого-то знания по-прежнему причинял ей неудобство. Никогда в жизни она еще не реагировала так ни на одного мужчину. Потом она снова напомнила себе, что никогда еще не бывала в такой ситуации. Почему-то её жизнь до сих пор была настолько непримечательной, что ей не приходилось находиться в комнате с мертвым клиентом и загадочным человеком, который надевал перчатки перед тем, как оказывался рядом с трупом.
Она почувствовала облегчение, услышав отдаленный звук сирены.
— Почему вы поехали за мной?
— Я этого не делал. Я поручил Физеру проследить за вами. Он позвонил мне из машины, когда понял, что вы собираетесь делать.
Эта информация озадачила её.
— Зачем вам это нужно, мистер Частин?
— Я думаю, в данных обстоятельствах мое беспокойство было оправданным. В конце концов, вы рискнули предъявить мне обвинение в похищении. Мало кто способен на такое. Это указывает на определенную непредсказуемость и опрометчивость всего, что касается вас. Как я еще мог узнать, что вы натворите?
