Нэнси Бартоломью - Стриптиз на гонках
Можно было не спрашивать, в Панама-Сити все узнают обо всем в считанные секунды. Уилинг заерзал на табурете.
— Ну… вас видели полицейские, которые осматривали место преступления, но они не знали, что вы можете идентифицировать убийцу.
— А я и не говорила, что могу. Я сказала “попробую”.
— Ладно, об этом знаю я и знает детектив Нейлор.
— Что-о? А он откуда узнал? Уилинг пристально посмотрел на меня.
— Нейлор — детектив из отдела по расследованию убийств, как и я. Обычно мы работаем над делами вместе, если один из нас уже не занят другим расследованием, что в Панама-Сити редкость — за год у нас происходит шесть — восемь убийств, не больше.
Пока Уилинг все это рассказывал, я думала о том, что Нейлор, похоже, единственный, кто знаком с моими показаниями во всех подробностях. Видно, придется самой провести небольшое расследование. Нейлор появлялся в самых неожиданных местах: сначала на гоночном треке, затем у меня в трейлере, а теперь вот оказалось, что он участвует в расследовании убийства Руби. Нужно было разобраться, что все это значит.
Мое внимание привлекло яркое пятно, мелькнувшее за окном. Я повернулась и увидела, что мимо трейлера медленно проезжает огненно-красный “порше” с затемненными стеклами и табличкой с номером, сделанной по спецзаказу, цифры на которой я знала наизусть. В наш трейлерный городишко пожаловал сам мистер Винсент Гамбуццо. Он выехал из-за угла, заметил на стандартном бежевом “таурусе” опознавательные знаки полиции и решил не высовываться, пока пыль не уляжется.
— Послушайте, — я снова переключила внимание на детектива Уилинга, — мне на самом деле все равно, как вы попытаетесь все это объяснить. Я просто хочу попросить, чтобы вы похлопотали о моей защите силами полиции.
Уилинг хотел что-то сказать, но я не дала ему рта раскрыть.
— Знаю, вы не можете поставить у моей двери полицейского на двадцать четыре часа в сутки — может, потому, что вам не хватает людей, а может, причина в моей профессии и в профессии убитой. Не важно, мне нужна хотя бы видимость защиты. Например, пусть мимо моего дома каждый час проезжает патрульная машина с опознавательными знаками.
Я подошла к двери и открыла ее в надежде, что Уилинг поймет намек и уберется.
Он вышел на яркий солнечный свет очередного душного летнего дня. Флафи снова припустилась за ним, пытаясь представить дело так, будто это она выгнала незваного гостя.
Не прошло и тридцати секунд с того момента, как “таурус” детектива скрылся из виду, как на его место перед моим домом запарковался босс. Судя по звуку, мотор его “порше” слегка барахлил. У Винсента был не самый дорогой “порше” и, уж конечно, не эксклюзивная модель, но это был лучший автомобиль, какой мог себе позволить делец средней руки вроде него.
Винсент вытащил свое грузное тело из машины и, пыхтя от затраченных усилий и от жары — несмотря на почти тропические восемьдесят градусов [4], он был в черном костюме, — зашагал к моему дому.
— Вовремя убрался этот коп, — сказал он, отдуваясь. — Еще немного, и у меня бы бензин кончился. Тогда бы мне здешняя мелюзга все покрышки изрезала, если не поснимала. Господи Иисусе, Пречистая Дева и все святые, ну и жарища!
Винсент воровато оглянулся и, кажется, даже принюхался, пытаясь прикинуть, что тут происходило и кто кому что сказал. Затем, не спросив разрешения, протопал прямиком к холодильнику, распахнул дверцу и встал так, чтобы холодный воздух пахнул ему в лицо.
— Как, Кьяра, у тебя тут ничего нет! Какая-то минералка и фруктовый салат! Что за дела?
— Знала, что ты придешь, вот и припрятала все, что получше, — съязвила я. — Ты зачем пришел: поесть или поговорить? — В случае с Винсентом было трудно отделить одно от другого.
— Ага, нашел. — Винсент наконец нагнулся достаточно низко, чтобы заметить пиццу.
— Не стесняйся, будь как дома, — сказала я, но мой сарказм пропал даром.
Поставив тарелку с едой в микроволновую печь, Винсент приступил к делу.
— Кьяра, я давно работаю в этом бизнесе и не потерял ни одной танцовщицы.
Он замолчал и медленно покачал головой. Я знала, что он слегка согрешил против правды: в свое время навела кое-какие справки и выяснила, что босс занимается нашим бизнесом не больше пяти лет — именно пять лет назад он перебрался в Панама-Сити и открыл клуб экзотических танцев. До того как переехать во Флориду, он жил в Майами и работал на своего отца, мелкого букмекера и торговца подержанными машинами. Клуб “Тиффани” был первой попыткой Винсента открыть самостоятельное дело, но он не хотел, чтобы мы догадывались, как мало он знает о стриптизе. Если бы кто-то попытался оспорить его авторитет, он бы напыжился, а потом попал впросак и ради того, чтобы сохранить лицо, вполне возможно, мог сделать что-нибудь необдуманное. Этого я хотела меньше всего, потому благоразумно промолчала.
— Ах, Кьяра, — вздохнул он, — она была прекрасна! Винсент достал горячую тарелку из микроволновой печи и осторожно перенес на стол.
— Человек не должен умирать таким молодым. — Его голос дрогнул, отчасти от переполнявших его эмоций, отчасти оттого, что в пицце было слишком много перца. — Но ведь они не отнесутся к этому всерьез, как мы, правда, Кьяра?
У меня засосало под ложечкой от неприятного предчувствия. Винсент явно гнул свою линию, и я подозревала — то, что он скажет дальше, мне не понравится.
— Да, Винсент, это нехорошо, — осторожно согласилась я.
— Копы наверняка замнут это дело, потому что Руби была танцовщицей и все такое. Если в газетах поднимется шум, ничего хорошего из этого не выйдет. Начнут говорить, что, мол, молодая девушка ввязалась в опасное занятие, выставляла себя напоказ, и вот чем все кончилось. Ты ведь понимаешь, к чему это приведет?
Я кивнула.
— Станут говорить, что нечто в этом роде обязательно должно было случиться, что в этих танцклубах полным-полно уголовников. Глазом моргнуть не успеешь, как очернят весь наш бизнес. — Винсент вошел в раж, у него на щеке задергался мускул — так всегда бывает, когда босс приходит в возбуждение. Его подбородок был измазан красным соусом. — Что будет дальше? Я тебе скажу. Про Руби забудут, а “Тиффани” закроют к чертовой бабушке заодно со всякими паршивыми стрип-клубами! Но мы этого не допустим, Кьяра, верно? — грохотал Винсент.
Его голос не понравился Флафи, она зарычала и прибежала на кухню.
— Винсент… — начала я, но продолжать не стала. Босс снял темные очки, а это было верным признаком того, что предстоит длинная тирада.
— Это не дело, Кьяра, так не должно быть!
— Не должно, — согласилась я.
