Мануэль Филипченко - Киллерёныш
Игорь прошел на кухню, поискал по ящикам в столе, в шкафах и нашел моток бельевой веревки. Первым делом надо было связать контуженую тушу, а она еще не скоро очухается от пятидесяти киловольт. Игорь нарезал веревку подходящими по длине кусками, вернулся в узкий коридор и туго связал Саню, что уже потихоньку стал дрыгать конечностями, приходя в чувство. Затем Игорь проделал ту же операцию с Дирижаблем.
Он с трудом втянул Саню в комнату, прислонив его к стене с ободранными обоями. А вот с толстяком пришлось изрядно помучиться. Пытаясь втащить в комнату и его, Игорь чуть не надорвался, потом плюнул на это дело и оставил Дирижабля в покое. До поры.
Присев передохнуть на колченогий стул, Игорь осмотрелся. Зрелище было мало впечатляющим. Мебели почти не было, а оставшаяся выглядела, словно собранная на помойке; в углу расположилась коллекция пустых бутылок из-под водки, вина; пивные банки, тоже, конечно, были пустые. На столе была разложена нехитрая закуска, стояла початая бутылка. Игорь понял, что он прервал пир в самом разгаре. В углу надрывался старенький телевизор с голосом Аллы Борисовны.
Тут, в перерыве между песнями, Игорь еле расслышал из второй комнаты какой-то слабый шум. Он подошел к двери и распахнул ее. Комната оказалась спальней. Окно было занавешено, и в полумраке Игорь разглядел на кровати мальчика лет десяти, пытающегося неуклюже прикрыться потрепанным одеялом. Мальчишка на вид был типичным бомжиком; даже в дверях Игорь почувствовал запах «Момента», которым была пропитана одежонка висевшая на спинке стула. Игорь бросил мальчишке стираные-перестираные джинсы.
— Одевайся поскорей.
— Да не дрожи ты, не трону, — добавил он, заметив, что мальчишку просто трясет от страха.
Мальчишка отбросил одеяло. Вид обнаженного худенького тельца, покрытого царапинами да синяками, ничего, кроме жалости, не вызвал. Быстренько натянув джинсы, мальчишка вскочил, одел свитер прямо на голое тело, набросил курточку и замер в ожидании дальнейших указаний.
— Сколько они тебе обещали? — спросил Игорь тихонько, чтобы не напугать еще сильней.
— Пит... — мальчишка запнулся, сглотнул. — Пять баксов, сказали, дадут.
— На вот, — Игорь протянул мальчишке бумажку с портретом Франклина, — и забудь, что здесь видел, мотай отсюда побыстрее, да не болтай, что меня видел.
Глаза у мальчишки стали размером с пятак, едва он увидел цифру «сто» на банкноте. Маленькая лапка в секунду смела подарок и сунула его в карман курточки. Словно потратив на это действие всю энергию, мальчишка впал в ступор. Игорь легонько обхватил его за плечи и повел к выходу.
— Шагай, шагай, не бойся, — приговаривал он на ходу.
Увидев Дирижабля, мальчик вздрогнул и остановился. Вернее, попытался остановиться, но Игорь не собирался оставлять его в квартире. С большим трудом, но мальчишка был наконец выставлен за дверь.
Пока два полупьяных ублюдка были в отключке, Игорь натянул на голову черную спортивную шапочку с неприличным названием, в которой заранее были прорезаны отверстия для глаз. Он прихватил ее, забежав на пару минут домой, перед началом поисков Дирижабля.
Игорь взял в углу комнаты тот самый широкий табурет, крашеный в зеленый казарменный цвет, поставил его перед Дирижаблем, сел и стал терпеливо ждать. Крысеныш по имени Санек пришел в себя первым. Он увидел человека в черной маске и сперва принял его за омоновца. Санек заскулил:
— А че я сделал... Я ниче не делал...
— Заткнись, — едва удостоив его вниманием, коротко сказал Игорь, поднимая с пола какой-то журнальчик, что удивительно — почти новенький.
Санек замолчал, тревожно поглядывая по сторонам бегающими глазками. Он и вправду походил на крысенка.
Под шум все не стихающего дождя прошло минут пять, не больше, когда Дирижабль наконец соизволил прийти в себя. Лицо толстяка приобрело землистый оттенок, нижняя губа отвисла. Он попробовал пошевелить руками, потом привстать, но быстро понял, что ничего не получится.
— Ну что, подонок, — с трудом сдерживаясь, почти ласково сказал Игорь. – Как дальше жить собираешься? Все так же над ребятами измываться? А что такое «совесть» ты помнишь еще? Хотя вряд ли ты это слово слышал. В общем, готовься, пришел последний час твой, сволочь!
Во время этой речи Дирижабль серел еще больше, страх почти парализовал его, глаза неподвижно уставились перед собой. Казалось, еще немного и его хватит удар.
— Это что, знаешь? – спросил Игорь, достав толовую шашку и повертев ею перед носом толстяка.
— Динамит, рыбу глушить... — сиплым полушепотом ответил Дирижабль.
— Правильно. Но можно еще и по другому применить. Например, сунуть эту штуковину в штаны одному толстому борову, да фитилек поджечь. Впрочем, есть вариант...
— Какой? — с надеждой оживился толстяк.
Вместо ответа Игорь разрезал веревки.
— Вставай, – приказал он. – Да спокойней. Будешь трепыхаться, сдохнешь раньше времени.
Дирижабль с трудом поднялся, держась за стенку рукой.
— Шагай на балкон, шевелись.
Тон Игоря был спокойным, что давалось ему с огромным трудом.
— Табуретку захвати.
Толстяк глянул удивленно, но спорить не посмел. Взял табурет и с ним шагнул на балкон. Замер, поежившись от холода.
— Дождь так и льет, без перерыва, что за погода... Ты ставь табуретку-то, что застыл?
Игорь не стал выходить, руководил из комнаты.
— Мокрая какая стала, так и поскользнуться недолго, — в голосе так и сквозила издевка. — Лезь.
— Куда?!
Изумлению Дирижабля не было предела.
— Щас будешь учиться летать. Здесь этаж третий всего, если не сдохнешь – будешь жить. А от динамита враз загнешься. Шевелись, аборт неудавшийся!
Толстяк, с грацией бегемота, влез на табурет, занес ногу на перила, все еще надеясь на что-то. Посмотрел Игорю в глаза, увидел лишь только ледяную злобу и громко заорал: — Помогите!!!!!!
Игорь мгновенно кинулся вперед, ухватил толстяка за ногу, все еще стоявшую на табурете, с силой дернул ее вверх. Грузное тело перевалилось через перила. Секунды через три послышался глухой звук от удара. Игорь не спеша подошел к Саньку, разрезал веревки и, наклонившись прямо к его лицу, превозмогая отвращение, сказал:
— Слушай внимательно, гаденыш. Если узнаю, что ты к ребятам ближе чем на десять метров подойдешь, выдерну все твои конечности гнилые по одной. Ментам скажешь, что дружку твоему по пьянке полетать захотелось, а ты остановить не смог. Про меня и не заикайся лучше. А щас собери веревки, да заныкай их подальше.
Все это время Санек-крысеныш часто-часто кивал, понял, что жить оставят. Врезав ему на прощание, куда пришлось, Игорь вышел из квартиры, сдернув шапку и сунув ее в карман. Вниз он не пошел, а поднялся на крышу, пробежал пригнувшись к выходу на соседний подъезд.
