Александра Плен - Мышонок (СИ)
Граф со вздохом перекатился на другую сторону кровати, освободив меня от своей тяжести. Я вскочила и пулей вылетела в свою спальню, закрыв ее на защелку. Сердце стучало быстро и часто, внутри все мелко дрожало. Граф перестал быть пациентом, неподвижным и жалким. Теперь он опасен.
Постепенно мы очертили с мужем сферы влияния каждого... Я не лезла в управление хозяйством, замком, закупкам, охраной, посадками... В общем никуда не лезла. Мне оставили "женские" дела, обстановку, кухню, лечение ушибов и порезов, шитье, учебу детей и еще пару мелочей, в понимании графа, подходящих для "леди".
Со столицы приехали обозы с добром. К каждому обозу были привязаны коровы, козы, заметила одного бычка. Нашлись в обозе шелк и парча, меха и мягкая кожа. Мне следовало начать шить одежду, "подобающую" леди.. Сара сняла мерки и села за работу, я же по-прежнему мозолила нежные глаза графа своим хулиганским видом в штанах и сапогах. Правда старалась делать это как можно реже и не пересекаться лишний раз с ним.
Как я не бранила его про себя и ворчала, я не могла не восхищаться его силой воли и упорством. Каждое утро он начинал с зарядки во дворе, тренировался на шпагах с Куртом, пока в изнеможении не падал на колени... Потом объезд (пока в коляске, так как на лошадь садиться ему еще было трудно) полей, деревни, садов. После того, как пришел обоз с зерном он засеял земли вблизи замка пшеницей и рожью... Видок у графа был еще тот. Худой, тяжело припадающий на левую ногу, черная перчатка на руке, скрывающая отсутствующие пальцы, багровый шрам, вьющийся по скуле, зато гонора и высокомерия было не занимать. Настоящий аристократ, даже больной и немощный, он выглядел величественно и высокомерно, раздавая приказы направо и налево непререкаемым тоном...
Иногда краем глаза я замечала его фигуру, стоящую в дверях, когда я проводила уроки детьми. Он тихонько садился в углу, слушая, как и все в замке, мои ежевечерние сказки. Закрывал глаза и казалось, умиротворенно дремал под журчание моего голоса. Он издалека шпионил за мной из своей коляски, когда я навещала наших новобрачных, или приболевших детей. Семейным парам с маленькими детьми я, не спрашивая разрешения графа, подарила по дойной козочке. Антонио тут же бежал к графу жаловаться на мое расточительство и "дружбу" с крестьянами... Но никаких репрессий пока не последовало...
Граф незаметно присматривался ко мне, наблюдал. Думаю, высматривал, к чему еще можно придраться... Ах, я же не правильная графиня... Как же, наверное, он жалел, что связал свою жизнь с такой некрасивой и не утонченной особой, как я. Если мы случайно и встречались в коридоре или столовой, мне свысока кивали и обжигали холодным высокомерным взглядом... Но ночью я по прежнему просыпалась от сдавленных, приглушенных стонов, а потом еще несколько часов не могла заснуть, слыша тяжелые шаркающие шаги в соседней комнате...
Сара родила девочку. Маленький кричащий комочек в пеленках. Мне было и страшно и интересно дотрагиваться до ее тоненьких волосиков, крохотных пальчиков, щечек. Дольф не отходил от девушки ни на секунду. Мне показалось, что после родов Сара смягчилась. Увидев дочку, злоба и страх ушли, осталась только тихая печаль, которая не мешала полюбить крошку со всей силой материнской любви. Конечно на место крестной матери сразу же выбрали мою кандидатуру, сомнению не подлежало. Сара предложила Дольфу стать крестным отцом, но тот отказался, сказав, что планирует стать ей настоящим отцом, а не крестным. Справедливо. Краснея и запинаясь, Сара подошла к графу. Удивительно, но этот высокомерный аристократ согласился и через неделю мы стояли с ним рядом в храме. Я осторожно и бережно, боясь пошевелиться, с малышкой на руках, он чуть в стороне, странно и пристально смотря на меня... Я слушала священника и вспоминала нашу нелепую свадьбу, в палатке, посреди военных действий, за два дня до серьезной битвы... Граф, наверное тоже, взгляд стал рассеянным и отрешенным.
А через месяц мы все радостно отметили еще одно событие - свадьбу Сары и Дольфа. Девушка, наконец, приняла его терпеливую любовь и ответила взаимностью. Дольф уже давно присматривал большой участок земли, рядом с лесом. А после скромной свадьбы взялся за строительство дома. Мы помогали ему чем могли. А пока Сара с малышкой жили в замке...
Поля весело зеленели, дома привели в порядок. Возвращались беженцы и деревня приобрела достаточно обжитой и многолюдный вид. Замок так же обновился, наняли слуг из ближайших поселков, на стенах появились новые гобелены и картины. Ковры покрыли каменный пол в спальнях. Граф начал садиться на лошадь и после тренировок уже не падал замертво. Он по прежнему хромал, и большую часть времени проводил с тростью. Мне сшили приличествующие графине наряды и торжественно преподнесли шкатулку с драгоценностями, привезенные из столицы поверенным (перед войной все ценное было отправлено в банк на хранение). Я скупо поблагодарила графа и спрятала их в сейф в кабинете. Какая из меня графиня? Я же даже не настоящая жена ему в сущности... Брюки и рубашки пришлось сменить на платья. Как бы меня не любили все в замке и деревне, как бы не превозносила Марта и Сара мое мужество и доброту, как бы дети не радостно бежали мне навстречу, завидев меня, я все равно чувствовала себя здесь чужой и лишней. И в этом был виноват только граф. Холодность и равнодушие исходили от него. Он так же как и я оказался заперт в этом фарсе, именуемом браком... Что делать дальше, я не представляла...
Разговор Максимилиана с Карлом я подслушала совершенно случайно, возвращаясь с библиотеки с новыми книгами для нашего совместного чтения.
-Ты дурак, полковник, - выхватила я, проходя мимо кабинета, голос Карла.
-Не забывайся, Карл. Помни с кем разговариваешь, - граф, как обычно, холоден и высокомерен.
-Мне кажется, то сколько мы пережили вместе, дает мне право разговаривать так и называть вещи своими именами. Если я вижу, что ты делаешь глупость, я говорю тебе... Ты обижаешь девочку. Более светлого и доброго человека я не встречал в своей жизни.. Ты же знаешь, я всегда тебя защищал и поддерживал, но сейчас ты ведешь себя как баран...
Я насторожилась... Разговор приобретал интересную окраску. Неужели обо мне?
Тяжелый вздох графа.
-Я знаю... Ты думаешь, я совсем идиот? Что я не вижу сколько она делает? Не вижу, что все в замке чуть ей в рот не заглядывают? Боготворят ее, молятся как на икону?
