Я тоже её люблю (СИ) - "Леопард заманчивый"

Оля вскинула взгляд на парня — его глаза явно потемнели на пару оттенков сразу. Бешеный стук Витиного сердца ощущался под ладонью, покоившейся у него на груди. Девушка прикрыла глаза, и страстный поцелуй в тот же момент захлестнул их с головой. Его руки блуждали по её талии, её — с силой вцепились в его плечи. Пчёла ненадолго отстранился, прервав поцелуй, и в ту же минуту влажные горячие прикосновения снова отозвались дрожью от щеки к шее. Сладкий спазм сковал низ живота, и с губ Оли сорвался первый тихий стон.

— Моя, — поцелуи всё не прекращались, лишь перемещаясь по шее к плечу и обратно, — моя, моя, — тихо шептал он между ними.

Этот сводящий с ума возбуждённый шёпот выбивал всю почву из-под ног девушки, и они совершенно ослабли. Пчёла легко подхватил её за талию понёс в спальню. Уже там он опустил её на кровать и сам лёг рядом. Пальцы умело расправились с молнией на Олином платье, и тёмно-синяя бархатная ткань плавно стекла вниз к её ногам, обнажая девичье тело в одном белье, кружевном и тонком, как паутинка. Она всё пыталась дрожащими руками одолеть пуговицы, но те поддавались слабо; тогда, боясь хоть на секунду расстаться с Олиными губами, Пчёла сам торопливо сбросил с себя рубашку и небрежно откинул за ненужностью в дальний угол комнаты.

Он и сам толком не помнил, как избавил Олю от остатков одежды, и девушка осталась перед ним открытой и совершенно беззащитной. Она смотрела на него смело и откровенно, с долей неугасаемого любопытства и ожидания.

— Вить, я хотела попросить… — голос слегка дрогнул, — только аккуратнее, ладно?

На секунду Пчёлкина охватило некоторое… волнение? Узнавать, что он первый у девчонки, было не ново — когда-то он даже чувствовал себя от этого чуть ли не героем. Только не в этот раз — причинить Оле хоть малейшую боль никак не хотелось.

— Я всё понимаю, — прошептал Пчёла, опаляя дыханием нежную кожу на её щеке, — всё будет хорошо.

Он отстранился всего на пару минут, чтобы практически одним рывком стянуть уцелевшую в этом любовном вихре одежду. Сейчас она была абсолютно не нужной. Всё это время Сурикова не сводила внимательного взгляда с его тела, исподтишка с затаённым интересом наблюдая, как он возится, подготавливая себя. Оля задумчиво прикусила губу, а в зелёных глазах блеснули задорные азартные огоньки.

Вновь горячий страстный поцелуй обрушился на них, и правая рука Вити неспешно двинулась выше по гладкой внутренней стороне её бедра, заставляя Олю ещё раз отрывисто простонать. Он наклонился совсем низко и поцеловал её, долго и глубоко, одновременно и отвлекая от самого главного, и вовлекая в этот процесс.

Оля приоткрыла глаза, прислушавшись к собственным ощущениям: она не испытывала ни боли, ни тяжести — одним словом, ничего из тех ужасов, о которых ей приходилось украдкой слышать раньше. Лишь несколько непривычное чувство заполненности и дробный стук своего сердца.

Пчёла сомкнул веки, пытаясь перевести дыхание, что буквально замирало в эти секунды. Так узко. Так влажно. Так горячо. Всё это сводило с ума настолько, что сердце грохотало где-то в ушах, а на коже проступила испарина. Осторожнее, Пчёлкин. Не спеши. Не сделай больно… Витя стиснул зубы и сделал ещё одно плавное движение вперёд. Он внимательно посмотрел в хорошо изученные за это время зелёные глаза — в них не было ничего похожего на страх или неприязнь. Сурикова встретила его взгляд с безграничным доверием, как будто в эту секунду на свете не было более близких друг другу людей, чем они.

С каждым движением, с каждым её рваным выдохом в преддверии такого отчаянного удовольствия внутри разгорался пожар. Поняв, что девушке тоже хорошо, Пчёлкин постепенно ускорился.

— Всё хорошо? — еле слышно, на выдохе произнёс Витя, но ответа не последовало.

Оля лишь в наслаждении закрыла глаза, прильнула к его губам и слегка прикусив нижнюю, подаваясь навстречу, сжимая его крепче. И, не в силах сдерживаться, Пчёлкин зажмурился, в последний раз толкнулся в неё, чувствуя, как кровь стучит в висках и в глазах взрываются фейерверки. Её тело почти сразу же ответило ему сладкой дрожью. Откуда-то из груди вырвался ещё один стон, на этот раз громкий, будоражащий фантазию. Девушка прижалась к нему изо всех сил, цепляясь за спину и тяжело дыша.

— Ты невероятная, — с придыханием прошептал Пчёла, всё ещё нависая над ней и не решаясь отстраниться, — ты самая лучшая на свете, слышишь?

Оля медленно открыла глаза, внимательно посмотрела на него, почти утопая в голубых омутах. Он такой… Совсем не похож на себя обычного. Настоящий, родной, отдавшийся мне без остатка…

— Это ты самый лучший, — она мягко улыбнулась и притянула Витю к себе, нежно запутываясь руками в его светлых волосах.

Тем временем тройной громкий залп фейерверков за окном напомнил о том, что во владения вступил новый 1989-й год. За окном на тёмном небе расцветали яркие салюты. Вместе с новым годом приходила и новая жизнь.

Комментарий к Глава 9. Новый год к нам мчится

Что ж, глава получилась большая, именно поэтому требовала долгого написания и тщательной редакции:)

Ждём ваших отзывов 🤗

========== Глава 10. Судьбоносный выстрел ==========

Я не самый плохой,

Просто я не святой.

И только с тобой

Я найду покой…

Февраль 1989-го…

Разборки с долгопрудненскими, казалось, поутихли, и на Рижском рынке вот уже полтора месяца всё было спокойно. С дачи Царёвых Пчёла вернулся почти сразу после новогодних праздников. По возвращении ему пришлось долго объяснять маме, почему он не выходил на связь; снова обманывать, что его род занятий не несёт в себе ничего криминального. Вот и сейчас, в единственный выходной его родителей, что трудились в поте лица на родном ЗиЛ-е, сигнализация серого Линкольна уже битый час слышалась аж на двенадцатом этаже.

— Да иду я, — буркнул себе под нос Витя, натянув чёрную растянутую толстовку поверх майки и просунув под пояс джинсов Кольт, без которого теперь не обходилась ни одна поездка на Рижский.

— Опять этот Космос, — покачала головой появившаяся в дверном проёме Ирина Дмитриевна. — Витенька, ну вот куда вы всё время бегаете, а? Пора уже думать, где учиться будете. Холмогоровым-то голод и нищета не страшны, а вот твой отец в любой момент на пенсию пойдёт. Кушать на что-то надо же будет, — женщина тяжело вздохнула, положив руку сыну на плечо.

— Всё нормально, мамочка, — Пчёла невесомо улыбнулся, — на вот, купи что-нибудь себе, ну, платье там, косметику, или что хочешь, — он вытащил из кармана десять слегка смятых сотенных купюр.

— Тысяча рублей… — госпожа Пчёлкина вновь вздохнула, внимательно рассматривая деньги, — мы с отцом и за полгода столько не заработаем. Честно получить столько невозможно, сынок, — она укоризненно покачала головой.

— А я вагоны разгружаю, — ухмыльнулся он и ласково чмокнул Ирину Дмитриевну в щёчку, — всё, мамочка, я убежал.

— Пчёла, твою мать, где тебя черти носят? — вальяжно облокотившийся о капот машины Космос не расставался с сигаретой. — Забыл, что нас Парамон ждёт на собрание?

— Если бы забыл — спал бы ещё, логично? — съязвил Витя, по-хозяйски прикуривая свой «Camel» от сигареты Холмогорова, — Фила где? — добавил нагловато.

— Ждёт нас, так что и за ним заедем, — брюнет сделал ещё одну глубокую затяжку, задумчиво глядя куда-то мимо товарища, — слушай, Пчёлкин, а ты чё как со скрипачкой связался, такой нервный стал, а? — Кос перевёл взгляд на Пчёлу и громко засмеялся, аж поперхнувшись сигаретным дымом. — Суровая бабуля больше не планирует уезжать, да?

Витя лишь закатил глаза, шумно выдохнув через ноздри. Конечно же, он знал, что ребята всегда были и будут искренне рады за него, но эти шуточки порой ужасно раздражали, особенно когда приходились не совсем к месту.

— Кос, вот скажи, — Пчёлкин ухмыльнулся, снова затягиваясь, — ну почему ты такой неисправимый придурок? — он медленно выпустил в воздух сизое облако. — Просто мы с Олей неделю не виделись.

— У-у-у, — присвистывая, протянул Кос, — неделя — это беда, да, — темноволосый хохмач вдруг принялся неистово смеяться. — Ведь когда наша Пчёлка не опыляет прекрасный цветок уже неделю, она начинает жалить всех подряд, да? — Холмогоров продолжал хохотать в голос, за что быстро схлопотал затрещину от товарища.