Ярослав Питерский - Падшие в небеса. 1997
– Батюшка! А как вы думаете, почему добро никак не может победить зло? Вы же думали об этом? А батюшка? Как вы думаете? Только не говорите, что я неожиданно вам задал этот вопрос. Вы наверняка думали об этом! Думали и не раз…
Отец Андрей молчал.
Это было не просто молчание от испуга или растерянности. Павел Сергеевич понял, священник собирается с мыслями. Стоит и думает, как ответить. Пауза затянулась. Клюфт вновь пришлось слушать лишь потрескивание тоненьких свечей в подставках у икон.
Наконец он ответил.
Как-то осторожно.
Скрипящим голосом тихо сказал:
– Понимаешь, сын мой, не все так просто, как ты даже себе представляешь. Ты хоть и прожил долгую жизнь и видел много, и главное видел много зла, но вот видишь,… на этот вопрос не нашел ответа.
– А вы?!..
– И я,… я пытался найти. Но не знаю, нашел или нет. Я только могу сказать свое мнение. Но оно лишь мое. Зло частенько одерживает победу потому, что в нем есть заинтересованность людей.
– Как это?!
– Да так, сын мой, так, вот, например, люди объединяются, чтобы совершить зло. Но они собираются совершить его, вовсе не просто так, что оно зло. А потому, что у каждого за злом, стоит личная выгода. Понимаешь?! Совершил зло… и что-то себе во время жизни своей грешной наземной, получил. Квартиру, деньги, дачу, машину! Или жену чужую! Вот так! И таких людей, к сожалению, на грешной земле много!
– Погодите,… а что,… добро-то? Что? Люди ведь объединяются так же, чтобы добро совершить? Так ведь? Что-то не могу вашей логики понять?!..
– Да все просто. Те, кто добро совершают, совершают его просто так. Без корысти и от чистого сердца. Они ничего, как правило, за это не имеют. Они совершают добро, потому что оно, просто добро! Более того, иногда люди за добро-то страдают. Вот как. А зло,… оно ведь корыстно все. Любое зло это корысть.
– И что?! Зло сильней?!
– Нет¸ зло более организованней что ли…
– Но, будет ли победа?
– Хм,… будет, наверное…
Клюфт покосился на священника, он видел, что тот склонил голову и что-то шепчет себе под нос.
– Так вы добро просто так совершаете? Правильно?
– Да, сын мой… стараюсь.
– Но тогда надо сделать то, что я вам говорю. Тут все просто нужно наказать зло, – Павел Сергеевич перекрестился и вновь тронул рукой отца Андрея. – Вы же говорили батюшка, что поможете мне! Тогда говорил и вот я пришел за помощью…
Священник тоже перекрестился и, не посмотрев в сторону Клюфта, мрачно ответил:
– Я говорил, что помогу вам понять себя и прийти к Богу! С чистым сердцем! С чистым, а не со злым и мстительным!
– Я пришел с чистым сердцем! С чистым! Я хочу справедливости! Справедливости! Это так просто!
– Нет, ты хочешь мести!
– Нет, я не хочу мести, я хочу справедливости, я же не виноват, что иногда месть совпадает со справедливостью!
– Тогда это нельзя назвать справедливостью! Месть и справедливость, разные понятия! Разные! И месть сын мой это грех!
Клюфт перекрестился и тяжело дыша, опустился на колени. Он не смотрел на священника, но он чувствовал, что отец Андрей напряг слух и ловит каждый звук.
Павел Сергеевич, зажмурив глаза, зашептал:
– Господи! Господи я так долго шел к тебе, Господи я так долго хотел, чтобы ты полюбил и защитил меня!!! Я так долго хотел, чтобы ты одарил меня своим покровительством! Я так долго ждал, что ты начал совершать чудеса, которые начнут помогать мне! И я хотел, я хотел за счет тебя быть счастливым и здоровым мудрым и честным! Но я был не прав Господи! Мне это вовсе ничего не дало! Мне это вовсе незачем иметь и ждать, когда нет вокруг меня моих любимых и таких нужных мне людей, когда я остался один и не могу помочь единственному родному человеку! Господи просто меня я был не прав! Я был несправедлив, когда начинал верить и ждать мне послаблений и облегчение. А сейчас я об одном молю Господи, помоги мне и дай разум помочь моему единственному человеку! Дай разум помочь… Господи прости меня и помоги моему внуку! Помоги, прошу тебя, у меня нет больше никаких просьб и желаний!
Отец Андрей тяжело вздохнул.
Клюфт покосился на священника и увидел, как тот яростно сжал свой наперсный крест, сжал так сильно, что казалось и вот-вот и из пальцев хлынет кровь.
– Вы хотите, чтобы я стал таким как вы! Таким же! – напряженно сказал отец Андрей.
Клюфт перекрестился и, встав с колен, устало ответил:
– Нет, батюшка, нет, я хочу, чтобы вы помогли мне и все!
– Нет, вы хотите, чтобы я стал таким как вы! Таким же! Но я был такой как вы! Был, понимаете! До тридцати пяти лет… я был таким как вы! И я не хочу быть такими как вы! А вы, вы, прикрываясь, светлым именем Господа нашего хотите меня заставить вновь быть такими как вы!
Клюфт грустно улыбнулся, как-то разочарованно махнул рукой и, повернувшись к алтарю спиной, громко сказал:
– Это вы батюшка, прикрываясь Господом, хотите устраниться от несправедливости и зла! Что бы, не касаться его! Что бы, не иметь с ним дело! Так легче! Конечно, так легче! Взять и отвернуться, и сказать себе: Господи я верую в тебя, поэтому я не согрешу, потому что я не касаюсь этого! Это мне не нужно, потому что это грех! Я так решил и так сделал! Но это не справедливо! Понимаете, не справедливо! Даже по отношению к самому себе! К себе! Отвернуться и не помочь потому, как считает это грехом! Не помочь в борьбе со злом считая, что так вы согрешите! Это несправедливо!
Клюфт повернулся и посмотрел на отца Андрей.
Одинокая фигура слегка сутулого человека, одинокого и уставшего…
В этом полутемном помещении среди икон и свечей…
Павел Сергеевич тяжело вздохнул и медленно двинулся к двери. Он делал шаг за шагом и ждал,… ждал…
– Послушайте! Послушайте меня! – воскликнул отец Андрей.
Клюфт, вздрогнул. Он улыбнулся и довольный покачал головой:
– Конечно батюшка, конечно…
– Я говорю вам, послушайте меня! Послушайте и не говорите, что не поняли меня!
– Конечно батюшка, конечно на то ваша воля,… – Клюфт, склонил голову.
– Я вам помогу, помогу потому, что вы искренне хотите то, что хочу и я. Но вы еще не совсем понимаете, не смотря на свой возраст, как вы это хотите!
– Это так батюшка,… истинная правда,… поэтому я и пришел к вам.
Отец Андрей уверенно и быстро перекрестился и что-то прошептав себе под нос повернулся и решительно зашагал к двери. Проходя мимо Клюфта, он тихо бросил:
– Пойдемте со мной…
Павел Сергеевич проследовал за ним.
Как бьется сердце!
Так бьется сердце!
Волнение, почему волнение? Ведь ничего такого не происходит.
Отец Андрей вышел на улицу. Клюфт стоял рядом. Они остановились и замерли. Непроизвольно посмотрели на почти заново отстроенную, отреставрированную церковь.
