Уинслоу Элиот - Опасности прекрасный лик
— Какое отношение правда имеет к шантажу? — крикнул Джонни.
— Или к тому, чтобы свалить убийство на невинного человека? — воскликнула Ларк.
В другой двери появился Дом, к горлу которого террорист приставил дуло пистолета. Под глазом у него был синяк, но в руках он нес несколько металлических коробок с лентой.
— Я никогда не шантажировал ни единой живой души на свете, — заявил Грум с трогательной серьезностью. — А что касается какого-то убийства, то я по-прежнему не понимаю, о чем вы говорите.
Он окинул всех по очереди умоляющим взглядом. Мигель крикнул что-то по-испански другому похитителю. Дом повернулся к нему.
— Отпустите Ларк!
— Давай сюда фильм, — приказал Мигель, жестом показывая, куда положить коробки с лентой.
Только один Карл по-прежнему смотрел на Джастина Грума. Он увидел, как Грум напрягся. Карл с великим трудом перебрался через низкий подоконник и заковылял к Ларк.
— Отпустите ее, — повторил Дом.
— Сначала фильм.
— Нет. Отпустите ее.
Мигель отпустил Ларк и толкнул ее вперед. Тут же вскинул пистолет и выстрелил в нее. Ларк закричала. В то же мгновение Карл бросился между ней и Мигелем. Пуля пронзила его спину, и он рухнул на пол.
Поднялась адская паника. Гости, толкаясь, вскочили на ноги и бросились к окнам и дверям. Дом отшвырнул металлические коробки с лентой и подхватил Ларк. Она оттолкнула его и кинулась к Карлу.
— С тобой все в порядке? выдохнул Карл.
Она кивнула, опускаясь возле него на колени.
Сквозь истеричные вопли и крики спасающихся гостей донесся вой полицейских сирен. Мигель с остальными террористами бросились к выходу.
Джонни осторожно собрал коробки с лентой.
— Карл? — прошептала Ларк, беря его за руку.
Он хотел что-то сказать, но глаза его закрылись, прежде чем он успел произнести еще хоть слово.
К дому подъехали полицейские машины.
— Папа, — услышала Ларк шепот Дома.
Ларк, с сухими глазами, схватила Карла за руку, глядя ему в лицо. У него был такой вид, будто он спит, а не умер.
Его убили из-за нее. Из-за нее умерла Сьюзан. Как же так получилось?
Она не была плохим человеком. Во всяком случае не считала себя таковой. Все плохое, что она сделала в своей жизни, сначала выглядело безобидно. Зачастую это происходило с ней почти случайно или, скорее, бессознательно.
Зло — не дракон. Никакой бес за ее спиной не нашептывал украсть кредитную карточку или обольстить мальчика. Не было с ней и доброго ангела, который подсказывал бы, что надо быть вежливой и уступать место в автобусе.
В ее представлении зло было аморальным. Оно сопутствовало ей. Оно всегда было рядом, словно дружелюбный, а то и вообще чересчур болтливый гид. Когда Ларк садилась ужинать, оно садилось рядом. Когда она говорила, оно говорило тоже. Когда расстраивалась, расстраивалось и оно. Когда волновалась, волновалось и оно.
— Ларк… Ларк…
Она зажмурилась и потрясла головой. Над ней склонился Дом.
— Оставь меня, — прошептала она.
— Ты не виновата.
— Он спас мне жизнь.
Дом попытался отцепить ее руку от руки Карла, но ему это не удалось.
— Ну пожалуйста, Ларк. — Голос его был хриплым.
Она по-прежнему не двигалась.
Джонни сложил все коробки с лентой на стол и занял перед ними оборонительную позицию.
— Где Грум? — спросил он.
— Я видел, как он бежал по улице, — ответил Дом, стоя на одном колене возле Ларк. — Но далеко он не уйдет. Теперь уже нет.
Хорошо.
Дом посмотрел на брата.
— Джонни?
— Я дам показания, — сказал Джонни в ответ на немой вопрос. — Возможно, мне больше никогда не удастся снова работать в Голливуде, но я дам показания. Надо было сделать это много лет назад.
— Мы позаботимся о Файрузе, — сказал Дом. — Мы ее обязательно найдем.
— Спасибо.
Немного погодя Дом добавил:
— Лучшего рекламного трюка для фильма и не придумаешь. Это кино наверняка теперь будет иметь бешеный успех.
Джонни поморщился, как от боли.
— Мне наплевать. Я бы все отдал, лишь бы не случилось всего этого. Моя вина, что эти люди оказались здесь.
— Мы поговорим об этом позже, — сказал Дом и повернулся к Ларк.
Эмми подошла к Джонни.
— С тобой все в порядке?
Он кивнул.
— Хорошо сработано, — сказал он с кривой улыбкой. Я видел, как ты карабкалась по этому дереву, и понял, что ты вызовешь помощь.
— А я знала, что ты в конце концов придешь, — серьезно ответила она.
Джонни отвел взгляд. Он не мог теперь никому смотреть в глаза. В конце концов в том, что все это случилось, виноват в первую очередь он. Именно он не рассказал правду о Джастине раньше. И кинокартина была его.
Джонни прошел через стеклянные двери на веранду, выходящую в сад. Из темноты доносился плеск фонтана. Ему бы хотелось поговорить обо всем с Эмми, но он не мог. Он чувствовал себя слишком большим подонком.
Эмми смотрела на него, и в глазах ее была боль.
Дом обнял Ларк.
— Я, пожалуй, поговорю с полицией и начну наводить здесь порядок, — сказал он. — Пошли со мной, хочешь? Я не хочу выпускать тебя из виду именно сейчас.
— Я теперь в безопасности. — Голос ее звучал тихо. — У Джастина теперь лишь одна надежда — встретиться со мной лицом к лицу в зале суда.
— Я понимаю. Тем не менее я хотел бы, чтобы ты была рядом.
— Я приду через минуту, — сказала Ларк, по-прежнему глядя на Карла.
Дом ждал.
— Ну пошли же, — сказал он наконец, отрывая ее руку от руки Карла. — Прошу тебя. Мне надо, чтобы ты была со мной.
Когда она поднялась, Дом заключил ее в объятия.
Подошла Эмми и обняла их обоих.
— Не могу поверить, как мы были близки к тому, чтобы вновь потерять тебя, — сказала она Ларк.
— И я, — глухо произнес Дом.
— Если бы не Карл, — сказала Ларк, — то меня бы тут не было. Он поступил, как герой.
— Кто он? спросила Эмми. Я столкнулась с ним в саду.
В стеклянных дверях вновь появился сгорбившийся от отчаяния Джонни. Он услышал ответ Дома:
— Мой отец.
— Карл! — воскликнул Джонни. — Ну конечно же!
— Это долгая история, — сказала Ларк, пытаясь собраться с мыслями. — Мы расскажем ее тебе позже, как только все уйдут. Ты ведь останешься?
Эмми кивнула и протянула руку Джонни. Он взял ее.
— Не только Карл повел себя, как герой, — сказала Ларк, обращаясь к нему. — Тебя тоже запросто могли убить.
— Думаю, у всех у нас есть несколько лиц, — сказал Джонни. — Хотя, без сомнения, одно из своих ты долго держала в тени. Какими же идиотами мы выглядели в твоих глазах!
