Мартина Коул - Сломленные
Голдинг нагнулся к Лукасу и прорычал ему прямо в лицо:
— Ты уже достал меня. Если тебе понравилось, то я могу продолжить, жирный боров! Можешь кричать сколько влезет, никто тебе не поможет. Мы полицейские, и нам на всех плевать. Я понятно объясняю?
Лукас трясся от страха. Больше всего в жизни он боялся физической боли.
Кейт пыталась подавить отвращение, которое вызвала у нее эта сцена, и остаться внешне невозмутимой. Она понимала, что Патрик на месте Голдинга вел бы себя точно так же, но легче ей от этого не становилось. Пытаясь скрыть свои эмоции, она опустилась на колени и занялась видеокассетами, валявшимися на полу. Одну из кассет она вставила в видеомагнитофон.
Юная девушка лет тринадцати нервно улыбалась, глядя в камеру. По внешнему виду это был еще совсем ребенок с угловатыми формами. Ее яркий макияж никак не гармонировал с детской фигуркой, большие испуганные глаза смотрели прямо на Кейт. Затем рядом с девушкой появился мужчина лет пятидесяти с пухлым животом и похотливой улыбкой на небритом лице.
— Твои друзья, Лукас, я прав? — холодно спросил Голдинг. На щеках инспектора перекатывались желваки.
— Я расскажу вам все, что вы захотите. Только не бейте меня! — взмолился Лукас. Из его рта лезли кровавые пузыри.
Джанни со злорадной усмешкой смотрела на Лукаса, молившего о пощаде. Кейт вытолкнула ее из комнаты со словами:
— Убирайся отсюда и не возвращайся, если не хочешь, чтобы и тебя упрятали за решетку!
Джанни не нужно было повторять дважды. Она опрометью выбежала прочь.
Голдинг схватил Лукаса за волосы и рывком сдернул с кресла на пол. Халат сутенера распахнулся, и жирное тело предстало во всей своей омерзительной наготе. Голдинг несколько раз ударил ногой по этой безобразной груде плоти.
— Кто заказчик? — прошипел он сквозь зубы.
— Я. Я все делал сам. Поэтому здесь так много видеокассет. Пожалуйста, позвольте мне встать, позвольте мне встать… — жалобно простонал Лукас.
Голдинг посмотрел на Кейт:
— Что вы скажете на это, мэм?
— Я уверена, он врет, — произнесла Кейт ледяным тоном. — Он слишком глуп и ленив, чтобы в одиночку заниматься подобным делом. Итак, Броунинг, я еще раз спрашиваю тебя: на кого ты работал?
Голдинг снова замахнулся. Лукас закричал, подняв руки вверх:
— Стойте! Я не могу, не могу! Это очень опасные люди…
Кейт тяжело вздохнула:
— Ты утомил меня, Броунинг! В твоих же интересах рассказать нам все, и немедленно.
Лукас умоляюще посмотрел на нее. Изо рта у него сочилась кровь. Кейт со всего размаха ударила его по лицу:
— Мне нужно знать имена прямо сейчас, ты понял меня? Если не скажешь, он тебя убьет. Ну так что?
— Мне так больно! — заныл Лукас.
— Лишь ты один можешь прекратить эту боль.
Голдинг снова ударил его кулаком по лицу. Лукас рухнул на пол, кровь ручьем текла у него изо рта и из носа. На некоторое время он лишился чувств.
Голдинг пошевелил его ногой, Лукас очнулся и неожиданно закричал:
— Это русские! Я работал с русскими! Они руководили всем этим делом.
— Какие русские? — Кейт смотрела на него с изумлением.
Лукас забубнил, сплевывая кровь:
— Борис Стравинский. Я познакомился с ним через Баркера несколько лет назад. Потом я придумал, как можно заработать, и вспомнил о нем. Он сразу согласился. Это ведь огромные деньги!
У Кейт закружилась голова от гнева. Она поставила другую кассету. На ней были незнакомые ей маленькие дети.
— Да у вас, как я погляжу, целый детский сад в распоряжении, мистер Броунинг. Сьюзи Харрингтон работала с вами? — спросила Кейт ледяным тоном. Реальность казалась ей кошмарным сном, она говорила и действовала как лунатик.
Лукас кивнул в ответ.
Голдинг взглянул еще раз на экран и тяжело вздохнул. Лукас понял, что самое страшное для него еще впереди.
Вилли стоял посреди поля и обливался потом. Он снял пиджак, аккуратно положил его на траву и снова взялся за лопату. Поле находилось в Эссексе и принадлежало одному из старинных приятелей Вилли. Правда, приятель понятия не имел о том, чем, собственно, Вилли занимается на одном из его полей.
Вилли копал еще несколько минут. Наконец лопата уперлась во что-то твердое. Вилли опустился на колени, извлек тяжелый сверток на поверхность, отряхнул его от налипшей земли и развернул. Его глазам предстал пистолет марки «винчестер» — отличное оружие, одним выстрелом можно уложить сразу троих. Пистолет лежал в тайнике уже несколько лет — ждал своего часа и дождался.
Вилли решил покончить с Борисом раз и навсегда.
Вернувшись к машине, Вилли положил пиджак на сиденье пассажира, отряхнулся, причесался и поехал прямиком к Морин.
По дороге он вернулся к своим думам. Он представил себе Патрика, лежащего в больнице и корчащегося от боли при малейшем движении. Нет, Патрик решительно не способен справиться с этим делом. Поэтому Вилли придется покончить с Борисом самостоятельно.
Тут, конечно, необходимо подумать о Морин. Что ожидает ее в том случае, если его поймают? Да, надо все тщательно обмозговать, просчитать все варианты. Но в одном Вилли не сомневался: Патрик на его месте принял бы точно такое же решение. А как же иначе? Они ведь настоящие друзья!
Этого Бориса давно пора вывести из игры навсегда. Вилли Гэбни решил, что точку в карьере Бориса поставит именно он. Речь шла не только о бизнесе — опасность нависла над друзьями Вилли и его семьей.
Рассуждая так, Вилли незаметно для себя подъехал к знакомому дому, где его ждали Морин, Дуэйн и новая жизнь.
Глава 19
Марсель Джексон никогда не скрывал своего ямайского происхождения. Он был красив особенной экзотической красотой — изящный, с тонкими чертами лица и черными кудрявыми волосами. Марсель старался затащить в постель каждую представительницу женского пола, оказавшуюся в поле его зрения. Он говорил с сильным акцентом, хотя его религиозные трудолюбивые родители дали ему хорошее образование.
Марсель закончил университет, где изучал экономику и социологию. Сразу после университета он устроился на работу бухгалтером, однако проработал недолго. В один прекрасный день юный бухгалтер понял: чтобы зарабатывать деньги, совсем не обязательно ходить каждый день на работу. Тогда он занялся наркотиками, а затем девочками. И вот теперь Марсель владел роскошным автомобилем, курил исключительно лучшую травку и был чертовски сексуален. Он оказался прирожденным сутенером. А его родители все еще наивно полагали, что сынок работает в какой-то конторе бухгалтером.
