Мэри Брэддон - Победа Элинор
Когда Элинор достигла Лондона, то все еще находилась под этим же влиянием. В кошельке у нее было только несколько фунтов стерлингов, поэтому надо было тотчас же подумать о приобретении средств к существованию. Мысль об этом занимала ее всю дорогу от Уиндзора до Лондона, и она приняла уже решение на этот счет. По приезде в Лондон, она взяла кэб и приказала везти себя в небольшую тихую гостиницу в Стрэнде, оставила там свой чемодан и другие вещи и отправилась пешком в одну из контор для помещения гувернанток, находившуюся в окрестностях Кэвендишского сквера. Она бывала там и прежде, когда жила еще с синьорой, для справок насчет уроков музыки, но содержательница этого заведения не знала ее настоящей фамилии.
«Я должна принять новое имя, — думала она, — так как я хочу укрыться от Джильберта Монктона и от синьоры. Кстати, мне следует тотчас же написать к этой доброй душе и уведомить ее, что я цела и невредима, иначе она будет мучить себя предположениями на мой счет, когда услышит, что я уехала из Толльдэля».
Содержательница конторы для помещения гувернанток была видная, пожилая девица, в постоянно шумевшем шелковом платье и с глянцевитыми косами седых волос, покрытых кружевным чепцом. Она приняла Элинор с торжественной снисходительностью, осведомилась о ее требованиях, о ее познаниях, потом, взяв слегка между тонких пальцев карандаш в золотой оправе, она с минуту оставалась в размышлении. Элинор сидела против нее и следила за выражением ее лица с тоской и волнением. Она нуждалась в доме, в тайном убежище, где могла бы скрываться от света, который, казалось, весь восстал против нее. Ей было все равно, где бы ни было укрываться, у кого бы ни жить только бы уйти от Монктона, который оскорбил ее напрасным обвинением, уйти от Ланцелота Дэррелля, вероломство которого постоянно торжествовало над ее истиной.
Конечно, она не высказывала этого вслух. Она только выразила желание получить место учительницы музыки, надзирательницы за детьми или компаньонки, считая плату вопросом весьма незначительным.
— Я понимаю, — сказала медленно содержательница заведения, — я вполне понимаю ваши чувства, мисс, мисс…
— Мое имя Виллэрз, — возразила с живостью Элинор, опустив при этих словах глаза на свою муфту.
Глаза содержательницы последовали за ее взором и тоже остановились на соболиной муфте, ценою в двадцать пять фунтов. Монктон подарил ее жене в начале зимы. Она вовсе не соответствовала простому мериносовому платью Элинор, ее шерстяной шали и ее желанию поступить в гувернантки без большого жалованья. Мисс Бэркгэм, хозяйка конторы, с некоторым подозрением взглянула на хорошенькое личико посетительницы и в рассеянии не договорила начатой фразы.
— Я полагаю, что вы можете представить надежные рекомендации? — сказала она холодно.
Элинор вспыхнула. В эту минуту представлялась ей непреодолимая преграда при самом начале ее нового поприща.
— Рекомендации? — пролепетала она, запинаясь, — разве рекомендации необходимы?
— Положительно необходимы. Мы ни в каком случае не можем помещать из нашей конторы молодых девиц без самых надежных рекомендаций или аттестатов. Правда, некоторые довольствуются и просто письменными свидетельствами. Что же касается меня, то я считаю личную
рекомендацию необходимой, и без этого не решусь предоставить вам место. Элинор приняла очень огорченный вид. Она не имела понятия о таких дипломатических проделках и не знала никаких хитрых уверток. Она разом высказала истину, нисколько не испуганная строгими взглядами мисс Бэркгэм.
— Я никак не могу представить вам рекомендаций, — сказала она, — мои друзья не знают, что я ищу место и не должны этого знать. Уверяю вас, я принадлежу к очень достойному семейству и вполне имею надлежащие сведения для обязанностей, которые беру на себя.
Глава LI. МИСТРИС ЛЕННЭРД
Мисс Бэркгэм устремила на свою посетительницу взор, исполненный ужаса и удивления.
— Не могли же вы воображать себе, мисс Виллэрз, — сказала она, — что кто-нибудь может доверить вам такую важную обязанность, как надзор за детьми, без других рекомендаций, кроме вашего собственного отзыва о себе, по моему мнению, довольно самоуверенного относительно ваших достоинств.
— В жизни моей я никогда не произносила ни одного слова лжи, мисс Бэркгэм, — ответила Элинор с негодованием, — и если в настоящее время я не могу обратиться ни к кому из моих друзей с просьбой засвидетельствовать мои правила и образ жизни, то это происходит от обстоятельств, которые…
— В том-то и дело! — воскликнула мисс Бэркгэм, — против этого-то именно мы и должны противодействовать. Мое заведение сильно осаждается бесчисленной толпой молодых женщин, которые полагают, что ничего не может быть легче, как повернуться спиной к друзьям и родному крову и пуститься в свет в качестве воспитательницы растущего поколения. Вы, вероятно, считаете меня и мелочной педанткой, мисс Виллэрз, но одному Богу известно, что сталось бы с растущим поколением, если бы кто-нибудь не имел строгого надзора за входом в классные комнаты детей. Молодые девушки, которым вдруг вздумается быть несчастными в обществе родных, другие разочарованные насчет какой-нибудь мечтательной любви, третьи, которые вдруг вобьют себе в голову, что с ними дурно обращаются их старшие сестры, четвертые, которые, вследствие собственной пустоты и легкомыслия, нигде не могут чувствовать себя довольными — все стремятся к нам и желают быть воспитательницами — «так, для перемены», — говорят они, в надежде найти маленькое развлечение для души и ума — как будто у них есть душа и ум, способные находить в чем-нибудь удовольствие. Это разряд любительниц, которые желают взять на себя обязанность очень серьезную и почтенную, на изучение которой сотни образованных и достойных женщин посвятили самые лучшие, самые цветущие годы их жизни. Эти искательницы мест, не имея основательных познаний, предлагают на продажу свой дешевый, ничего не стоящий товар, и подрывают честь трудолюбивых и добросовестных преподавательниц, которые предварительно сами изучили то, что намерены передавать детям. И этот разряд любительниц несомненно будет иметь успех, мисс Виллэрз, пока будут существовать дамы, которые ужасаясь мысли доверить дорогое платье неискусной швее, готовы доверить воспитание своих детей наставнице, высшее достоинство которой заключается в ее дешевизне. Я вовсе не желаю оскорблять ваших чувств, мисс Виллэрз, но уверяю вас, что у меня часто болит сердце, когда я вижу, как отвергаются услуги женщины с тридцатилетним опытом и со всеми сокровищами ума, тщательно и отлично образованной для какой-нибудь девятнадцатилетней девочки, которая умеет с эффектом разыграть фантазию, изуродовать хрустальную вазу раскрашенными бумажками и вдобавок соглашается получать двадцать фунтов в год за услуги, не стоящие и пяти.
