Сандра Браун - Та, которой не стало
Харт пристально посмотрел на Лонгтри. Перед ним сидел человек целеустремленный, решительный, упорный, беззаветно преданный своей идее. Как он не заметил этого раньше? Почему не разглядел под дорогим костюмом раненого сердца, которое продолжало болеть не только за умерших четверть века назад жену и сына, но и за всех тех, кто мог бы жить, но кому суждено было умереть от голода, нищеты, болезней?
– Почему вы не разубедили меня, когда ваш спектакль с переодеванием не помог? – спросил он.
– Отчего же не помог? – Лонгтри неожиданно засмеялся. – Костюм за две тысячи долларов сыграл-таки свою роль, хотя и не такую, как надеялся Эббот. Впоследствии я был даже рад, что дал ему уговорить себя, потому что твоя реакция на наш маскарад помогла мне разглядеть в тебе характер. И он оказался именно таким, какой я надеялся увидеть. Я понял, что передо мной – честный человек. Честный и неподкупный.
– Вы задели в моей душе чувствительные струны, о которых я и сам не знал, и заставили меня задуматься.
Лонгтри одобрительно кивнул.
– Мне не хотелось, чтобы твое отношение ко мне – не важно, хорошее или плохое, – стало для тебя основой для окончательного решения. Я, знаешь ли, совершенно уверен: ты послан нам свыше. – Он сам не заметил, как перешел на «ты», а Харт воспринял это как нечто естественное – в конце концов, Лонгтри был много старше его. – Нам – это нашей ассоциации. Духи предков захотели нам помочь и послали тебя. Я знаю: именно такой человек, как ты, нужен коренному населению Америки, чтобы войти в новый век, не утратив ни своей гордости, ни достоинства, ни наследия предков. Кое-кто, правда, считает, что мы не сможем двигаться дальше, если не откажемся от всего, что связывает нас с прошлым, – добавил Лонгтри, – но я к этим людям не принадлежу. Я не считаю, что индейский народ должен жертвовать своим национальным самосознанием ради того, чтобы влиться в современный цивилизованный мир.
Однако у этой проблемы, как, впрочем, и у всего на свете, есть оборотная сторона. К сожалению, многие из нас пользуются своей принадлежностью к индейскому народу для оправдания собственных слабостей. Не секрет, что пьянство, отсутствие инициативы, социальная инертность стали настоящим бичом резерваций, но индейская кровь здесь вовсе ни при чем. Все эти пороки имеют под собой совсем иную причину. Я утверждаю, что индейцы по-прежнему остаются объектом жесточайшей расовой дискриминации. Известно ли тебе, что индейцы становятся жертвами насильственных преступлений вдвое чаще, чем остальные американцы – и белые, и черные? И абсолютное большинство этих преступлений совершается как раз представителями других рас, а не самими индейцами, как пытаются представить дело некоторые политики. Дикари, мол, передрались между собой!.. Это неправда, Харт, и это не голословное заявление – оно подтверждается статистическими данными, которые собрали я и преданные мне люди. Это значит, что у нас есть враги, а раз так – мы имеем право защищаться. Первый шаг уже сделан, но работы еще предстоит непочатый край!
– Боюсь, я не тот человек, который вам нужен, вождь, – серьезно сказал Харт. – Во-первых, я не чистокровный индеец…
– Ты один из нас, – перебил Лонгтри. – И ты ощущаешь это родство, иначе бы ты не обратился к нам за помощью. Что касается твоего происхождения… Что ж, в истории есть примеры – Куана Паркер тоже был полукровкой.
Харт улыбнулся, припомнив, что рассказывала ему мать об их знаменитом предке.
– Хорошо, я обещаю подумать, – сказалл Харт после минутного размышления.
– Именно этого я от тебя и хотел. Хочу заметить, что в моих глазах твое смешанное происхождение – это преимущество. Я рад, что мы поговорили.
– И никаких обязательств, никакой благодарности за сегодняшнее гостеприимство?
– Я не доверял бы тебе, если б такая мелочь могла повлиять на твое решение.
Еще несколько минут двое мужчин сидели молча, прислушиваясь к громкому тиканью часов. Потом Лонгтри снова заговорил, но заговорил о другом:
– Тебе нравилась эта женщина – сестра мисс Мелины?
– Джиллиан? – Харт посмотрел на Лонгтри и наткнулся на взгляд, требующий недвусмысленного и прямого ответа. – Да, – ответил он почти помимо своей воли. – Она мне очень нравилась.
Лонгтри, не торопясь, кивнул, потом снова сменил тему:
– Как вы собираетесь действовать дальше?
Харт пожал плечами:
– Отправимся к Храму и поговорим с братом Гэбриэлом. Потребуем у него ответа…
Старый вождь нахмурился:
– Сомневаюсь, что вам это удастся. Насколько я знаю, поселок огорожен высокой стеной, и территория тщательно охраняется. Вряд ли вас пустят дальше входных ворот.
– У вас есть какие-то предложения, вождь?
Лонгтри немного подумал:
– Здешний шериф, Макс Ритчи, сотрудничает с полицией резервации. Он человек неглупый. Попробуйте начать с него.
– Спасибо за совет, вождь. – Харт поднялся и потянулся, хрустнув суставами. – Пожалуй, мы так и поступим, но только…
– Что – только?
– …Только завтра. Сейчас мне необходимо хотя бы немного поспать. Не возражаете, если я приму душ?
– Тебе придется спросить об этом у Мелины, а не у меня – ванная комната здесь только одна, и она соединена со спальней. Была когда-то и вторая, но теперь я храню там старую упряжь и прочее барахло.
– Понятно.
– В общем, чувствуй себя как дома, – предложил Лонгтри. – Мне нужно будет скоро уйти, а вернусь я только завтра днем, так что весь дом в вашем полном распоряжении.
– Еще раз спасибо, вождь. Спасибо за все, – ответил Харт.
– Не за что.
Харт уже направился к дверям, когда Лонгтри неожиданно окликнул его:
– Эй, Вождь!.. – Впервые за весь вечер Лонгтри назвал его Вождем, хотя уже довольно давно называл Харта на «ты».
Харт обернулся:
– Да?
– Я хотел тебе сказать: Куана Паркер так и не стал бледнолицым полностью. Кое-каких обычаев племени он придерживался до конца жизни. Например, Бюро по делам индейцев очень раздражало, что мистер Паркер практикует самую настоящую полигамию.
– Не понимаю… – Харт слегка приподнял бровь. И тут Лонгтри сказал странную вещь:
– Твой предок, несомненно, полагал, что можно любить двух женщин одновременно. Мне показалось – тебе будет небезразлично это знать.
ГЛАВА 33
Остановившись перед дверью спальни, Харт негромко постучал.
– Войдите…
Вместо того чтобы спать, Мелина сидела на диване и, опустив голову, вытирала волосы полотенцем. На ней были только лифчик и трусики, и Харт остановился, смущенный.
– Извини. Мне послышалось – ты сказала «войдите»…
