Эва Хансен - Цвет боли. Красный
Я усиленно гнала от себя самые худшие подозрения, что он все же связан с Паулой, знает, где она и потому держит меня за фарфоровую статуэтку на рояле. Не хочу быть игрушкой, если не получится стать другом, хоть в чем-то равной Ларсу (я не обольщаюсь и понимаю, насколько трудно до него дотянуться), то у нас ничего не выйдет. Нельзя просто любить, не доверяя или не считая друг друга равными. Недоверие способно убить самую яркую любовь.
Знаю, что скажет Бритт: ты должна доказать ему, что тоже чего-то стоишь! Это правильно, только как это сделать?
Мне нужен разговор с подругой, но не получасовой в ожидании ужина, а настоящий, долгий, наедине и без опасений, что подслушают. А еще нужны скрипки в руках. Мы так давно не играли вместе! И с Ларсом тоже не играли.
— Бритт, давай, после ужина поиграем?
— А скрипки?
— Здесь есть, Ларс тоже играет.
— Ты говорила, я помню. Но я не уверена, что ему понравится.
Ларсу понравилось. Он вылил ведро бальзама на душу Бритт, сказав, что, несмотря на отсутствие ежедневной практики, она играет, как смог бы не всякий профессионал, а мир потерял классную концертирующую скрипачку.
Конечно, Бритт поплакала, поскольку это было и напоминанием об аварии и несбывшихся мечтах, но все равно была благодарна. Ларс сказал, что знает в Англии отменного врача, восстанавливающего невосстановимое, и обещал в ближайшее время с ним связаться, чтобы устроить Бритт консультацию. Подруга была счастлива, а я подумала, стоит ли давать ей такую надежду?
Они пришлись друг другу по душе, это радовало, потому что у меня не было необходимости выбирать. Я подумала о том, как не хватает какого-то свободного хорошего друга у Ларса, вместе мы бы составили прекрасную четверку, потому что Бритт быстро начнет чувствовать себя третьей лишней.
О том, что третьим лишним может оказаться Ларс, мыслей не было, я понимала, что между ним и Бритт выберу его, как бы это ни было ужасно по отношению к подруге. Слава богу, необходимости делать выбор не было. Или пока не было?
Ларс по-прежнему жил, как кошка, гуляющая сама по себе, на следующий же день после возвращения Бритт он спокойно оставил нас, отправившись в Стокгольм по делам. Конечно, мы смогли раз пять устроить себе фику, погулять, поиграть, а главное — поболтать. Бабушка со Свеном занимались кулинарными подвигами, и нам никто не мешал, наговорились вдоволь.
Я успела пересказать Бритт все, что произошло за время ее отсутствия, показать пирсинг и спрятанные в столе библиотеки флоггеры, даже познакомить с Боем, которого отпустили порезвиться как раз тогда, когда мы гуляли вдоль залива. Бритт и Бой тоже понравились друг другу, в отличие от меня подруга не боится собак, даже больших и без хозяев.
По поводу отсутствия Ларса подруга глубокомысленно изрекла;
— Мужчины ищут спутницу своей жизни, а не ее хозяйку. Если держать мужчину в клетке, он будет мечтать удрать, даже будучи влюбленным по уши.
Я рассмеялась:
— Я понимаю это сама, и, если ты заметила, не привязала его к своей ноге. Но бросать меня тоже не честно. Мог хотя бы сказать, что у него за дела.
— А?! — ахнула Бритт, которую явно осенила очередная идея по поводу маньяков.
— Что?
— Может, он сам Анну ищет?
— Паулу? Может.
Если честно, мысль об этом была крайне неприятной.
Удивительно, но Бритт понравилось не все, недовольство подруги вызвало… мое поведение.
— Линн, я тебя не узнаю. Ты как овца на веревочке, блеешь, заглядываешь в глаза и почти приседаешь на задние лапы.
— У овцы ноги, — я попыталась свести все к шутке.
— А у тебя лапы. Осталось только руки впереди сложить, как псу, вымаливающему конфетку. Что с тобой происходит? Я понимаю, что влюблена по уши, это неудивительно, но куда делась твоя гордость? Ты осознаешь, что излишнее послушание быстро надоест даже тому, кто его требует.
Следующие полчаса подруга развивала мысль о том, что мужчинам интересны только женщины, которые сами по себе, зависимые и послушные, готовые в зубах принести поводок быстро приедаются. Зачем добиваться ту, которая и так готова на все?
И так далее…
Я понимала, что она права, но стоило стальным глазам остановиться на мне, как все понимание и самообладание сдувало словно ветром.
— Но Ларс добивается меня…
— Что?! Добивается? Да он командует тебе: «К ноге!», и ты с восторгом хватаешь тапок в зубы. Линн, возьми себя в руки, иначе все плохо закончится.
— Не каркай.
— Почему он ничего тебе не рассказывает, зато от тебя требует полного подчинения?
— Он привык командовать, он же стопроцентный топ.
— А ты готова быть полной рабыней 24 часа в сутки? — В ее голосе ехидства хватило бы на десяток фраз.
— Это ужасно, но, кажется, готова.
— Тогда он точно тебя бросит!
Бритт права, но как же не хотелось признавать эту правоту. Я сама страшно устала от положения послушного щенка, однако совершенно не представляла, как могу хотя бы пискнуть в знак протеста. Чего боялась, того, что он возьмет меня за шкирку и откроет дверь? Но так бесконечно продолжаться не могло. Одно дело подчиняться неделю на каникулах, но совсем иное все время и во всем.
Бритт умница, высказав мне все, замолчала, позволяя самой осознать ситуацию. Со стороны заметней, хотя я и без того понимала ненормальность ситуации. Ларс не пускает меня в свою жизнь, несмотря на то, что я живу в его доме, сплю в его постели. Это я принадлежу ему на все сто, он мне… даже не наполовину, а только когда захочет и насколько захочет.
Я не заметила, как оказалась в положении рабыни не физической, а моральной. Нет, Ларс прекрасный хозяин, он не командует, даже не давит, напротив, создает райские условия. Но он ведет себя так, что я просто не имею возможности поступать по-своему. Мои поступки не противоречат моим желаниям, но они совершаются по его, а не по моей воле. Ларс не требует от меня ничего из того, чего я сама не могу или не хочу, но оказывается, даже удовольствие, полученное по подсказке, перестает быть удовольствием.
Удивительно устроены люди, когда им создают райские условия с одним-единственным ограничением — свободы, именно тогда и хочется покинуть рай. Ларс не командовал, он просто создавал вокруг меня защитный колпак, в котором я невольно поступала так, как хотел он. В этом колпаке моя свобода не предусматривалась. Так живут комнатные собачки, безо всяких обязанностей, кроме одной — быть забавными и приятными своим хозяевам, в довольствии, окруженные хозяйской заботой, «выходя в свет» только на руках хозяев или в хозяйской сумке.
Бритт верно подметила, я стремительно превращалась, если уже не превратилась, именно в такую левретку. Но как вернуть себе саму себя? Кроме того, с первого дня знакомства, вернее, с первой минуты пребывания в замке я полностью подчинялась Ларсу. Похоже, он не мыслил иного положения дел. А я? Ведь он даже не спрашивал, нравится ли такое положение дел мне.
