Мери Кайе - Тайна "Фламинго"
Эмили предусмотрительно заказала для нее билет на самолет до Найроби на 23-е текущего месяца. Это означало что Виктории нужно немедленно принять решение, так как авиакомпания не будет долго держать место на рейс зарезервированным. Почему Эм поступила так? Чтобы Виктория быстро решила, а не колебалась и не сомневалась? Неужели Эм тоже страшилась внезапной смерти, как Хелен, неужели боялась не успеть оглянуться?
В Англии стояла очень холодная и сырая погода. Виктория, держась за поручень в переполненном автобусе по дороге с работы домой, чувствуя письмо в кармане пальто, смотрела из окна на мокрые шляпы и плащи пешеходов на сырых и грязных улицах Лондона, проплывающих в забрызганных окнах вагона, и думала о долине Рифт.
Бескрайние, высушенные солнцем пространства, где пасется скот, бродят стада диких зебр и газелей и где голубые тени от белых облаков лениво проплывают по небу, как яхты по морю в летний день. Чудесно увидеть все это снова. Словно возвращаешься домой. А Фламинго станет ей домом. Тетя Эм обещала. Она нужна тете Эм, а так приятно ощущать себя нужной. Что же касается Идена, то он счастливо женат, а его Элис «такая милая». С прошлым покончено. Хватит об этом думать.
* * *
В самолете стюардесса объявила: «Пожалуйста, пристегните ремни», и миссис Брокас-гил стала будить Викторию:
— Проснитесь, дорогая. Мы снижаемся. Вы хорошо себя чувствуете? Вы очень бледненькая.
— Да, — сказала Виктория, слегка задохнувшись. — Спасибо, со мной все в порядке. Просто…
Самолет накренился на одно крыло, и земля поспешила им навстречу. Вот они уже пролетают над крышами домов и вершинами деревьев, а вот и толчок, касание, и последние метры лайнер пробегает по взлетной полосе, а Виктория в панике и отчаянии беспомощно твердит себе: «Мне не следовало приезжать. Мне не следовало приезжать. Что же мне делать, когда я увижу Идена? Ничего не прошло — это никогда не пройдет! Мне не надо было приезжать…»
ГЛАВА IV
Солнце ослепительно светило и отражалось на белых стенах аэропорта. Неожиданно много людей встречали самолет. Но среди них не было леди Эмили. Не было и Идена.
Невысокий толстый мужчина с красным лицом и лысиной, одетый в невероятно мятый костюм, с револьвером в огромной кожаной кобуре, энергично размахивал белой панамой из-за ограждения и приветствовал какую-то «деточку».
— Это Освин, — заулыбалась миссис Брокас-гил.
— Вы опоздали, — прокричал мистер Брокас-гил очевидную истину. — Мы ждали вас вчера.
Он обнял жену и представился Виктории.
— Боже мой! Дочка Джека Кэрила! Я помню твоего отца, когда… Черт побери, я и тебя помню. Худенькая малышка с косичками. Каталась на зебре. Рад видеть, что ты вернулась.
Он освободил жену от чемодана и сумки и засеменил за дамами в относительную прохладу здания аэропорта.
— Где ты будешь жить? О, у Эмили. Но ее здесь нет. Не понимаю. Нехорошо. Говорит о том, что не стоит благодушничать. Кто тебя встречает?
— Не знаю, — неуверенно призналась Виктория.
— Они наверняка прислали кого-нибудь. А пока мы за тобой присмотрим. Эй, деточка… — Он ринулся за женой, отошедшей поздороваться с друзьями.
Оставшись одна, Виктория оглянулась в отчаянии, пытаясь отыскать знакомое лицо, пока ее внимание не привлек человек, только что вошедший в здание аэропорта и внимательно оглядывавший прилетевших пассажиров, словно он искал кого-то. Он был высокий, худой, загорелый, на вид лет тридцати, и обладал грациозностью, которую обычно приписывают ковбоям. Этому впечатлению способствовал и ремень с кобурой, как у мистера Брокаса-гила. На этом сходство с ковбоем заканчивалось, так как покрой его аккуратного костюма свидетельствовал о том, что он куплен в дорогом магазине, а его туфли явно сделаны на заказ — и не в Кении.
Однако не его внешний вид привлек внимание Виктории, а то, что мужчина смотрел на нее с явным интересом и не менее явным неодобрением. Мужчины всегда смотрели на Викторию с интересом. Это происходило все чаще с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать, так что ничего нового в этом не было. Новым было неодобрение.
Прежде ни один мужчина не оценивал ее таким холодным, критическим взглядом, в котором не было ни намека на симпатию, как голубоглазый джентльмен у выхода, и Виктория инстинктивно оглядела себя, чтобы убедиться, что нижняя юбка не выглядывает из-под платья, а чулки на ногах из одной пары. Она задумчиво рассматривала себя, когда мужчина подошел и заговорил:
— Вы мисс Кэрил?
Голос был приятный, вернее, был бы приятным, если бы не явная неприязнь к ней его владельца.
— Д-да, — заикнулась Виктория и огорчилась, что неодобрительный взгляд постороннего заставил ее заикаться.
Мужчина спокойно протянул руку и взял у нее чемодан.
— Меня зовут Стрэттон. Леди Эмили попросила меня встретить вас. Дайте, пожалуйста, ваш паспорт, разрешение на въезд и остальные документы, я попрошу кого-нибудь заняться ими. У вас есть деньги?
— Немного, — ответила Виктория.
— Нужно обменять их на местную валюту. — Он протянул руку, и Виктория отдала ему свою сумку. — Оставайтесь здесь. Сядьте вон туда, на диван — С этими словами мистер Стрэттон оставил ее.
Виктория последовала совету и проводила взглядом его удаляющуюся фигуру, испытывая и негодование и успокоенность. Она не могла себе представить, зачем тетя Эм послала этого незнакомца с неодобрительным взглядом встречать ее, но, по крайней мере, это не Иден.
Она не представляла, что может чувствовать себя настолько потрясенной, неуверенной, так бояться, что ее могут обидеть. Но это лишь ее собственная вина. Она не захотела посмотреть в лицо фактам, пока еще было время, а теперь было слишком поздно. Она откинулась на спинку дивана и положила на нее голову, не зная, что выглядит слишком бледной и потерянной.
Полная фигура наклонилась над ней, обдав запахом дорогих духов. Снова миссис Брокас-гил, тяжело дышавшая, как после пробежки.
— О, я вижу, вы все знаете, — сказала она, едва переводя дух. — Какой ужасный прием для вас! Слишком ужасный!
Виктория встала, пытаясь собрать воедино несвязные мысли:
— Тетя Эм прислала мистера Стрэттона встретить меня.
— А, Дру, — сказала Брокас-гил — Удивляюсь, что она не прислала Джилли Макхема. Он ее управляющий. Я вам о нем рассказывала. Считаю, что он самый подходящий для… Но вообще-то, вряд ли с Фламинго кто-нибудь мог приехать сегодня. Как ужасно для вас, моя дорогая. А вот и Освин. Разве это не ужасно?
— Да, да, да, — ответил мистер Брокас-гил, передавая жене паспорта и визы — Но лучше не будем говорить об этом сейчас… Привет, Дру. Что ты здесь делаешь? О, ты забираешь дочку Джека? Великолепно. Я собирался сам присмотреть за ней, пока кто-нибудь не объявится. Я, конечно, знал, что Эмили не приедет. Моя дорогая, ты будешь с Дру в безопасности. Ну, еще увидимся. Пошли, деточка. Будь я проклят, если собираюсь проторчать здесь весь день!
