Энн Стюарт - Красив и очень опасен
– К сожалению, – сказала она, – Бриджит приходит к нам уже не так часто, как прежде, однако сегодня, услышав о твоем приезде, прилетела как на крыльях.
– Ну еще бы, – фыркнула Бриджит. – Я не позволю мою кровинушку с голоду уморить! – Взяв Кэссиди за руку, она придирчиво осмотрела ее со всех сторон. – Кажется, ты и так уже исхудала.
– Твоими устами да мед пить! – вздохнула Кэссиди. – Только ты меня понимаешь. Слушай, Бриджит, ты бы лучше Шону сказала, что я совсем отощала. Хорошо? А то ему, наоборот, кажется, что я превращаюсь в плюшку.
– Фи, мужчины! – презрительно скривились Бриджит. – Надеюсь, ты не собираешься обращать внимание на слова человека, который женат уже в пятый раз?
Мабри мило улыбнулась.
– Ничего, зато с пятого раза он наконец угадал! – промолвила она. – Да, Бриджит?
– Наверное, – ворчливо отозвалась старая служанка. Она не привыкла скрывать свои мысли – святая простота. – Зато уж первые две были настоящие ведьмы! А как поживает твоя мамаша, Кэсс? По-прежнему пьет как сапожник?
Кэссиди отхлебнула кофе, который разлила по чашкам Мабри.
– Ты же знаешь мамочку, Бриджит. Она все та же. Между прочим, просила тебе привет передать.
– Ну да! – снова фыркнула Бриджит, возвращаясь к плите. Бекон весело шипел и потрескивал на огромной чугунной сковороде, которая, насколько помнила Кэссиди, была среди утвари Шона едва ли не со времен царя Гороха.
– Она ведь так и не простила мне, что я решила остаться у твоего отца.
Кэссиди с наслаждением пригубила ароматный кофе. Сама-то она дома в лучшем случае готовила себе чашку растворимого кофе перед тем, как убежать на работу, поэтому успела почти забыть вкус настоящего кофе свежего помола.
– По-моему, моим родителям было куда важнее сохранить опекунство над тобой, нежели над нами с Колином, – со вздохом сказала она.
– Не исключено, – усмехнулась старая служанка. – У них вечно все шиворот-навыворот получалось. А ты до сих пор любишь яичницу-глазунью?
– Я вообще все жареное обожаю, – с сокрушенным видом призналась Кэссиди.
– Ну что ж, по крайней мере, мне теперь будет для кого готовить, – радостно крякнула Бриджит. – А то Мабри ест как птенчик, а папаша твой в последнее время что-то чересчур разборчивый стал. Жуткий привереда! А вот Ричард… – Бриджит закатила глаза. – Этого мужчину соблазнить попросту невозможно! Кэсси, крупиночка моя, тут уж я на тебя рассчитываю.
Кэссиди села и прихлебнула кофе. Старательно отводя глаза от преисполненного любопытства взгляда Мабри, она простодушно спросила:
– В каком смысле?
– Он ничего не жрет! – с присущей ей прямотой рубанула Бриджит.
– Это его дело, – пожала плечами Кэссиди.
Бриджит повернулась к ней и подбоченилась.
– Нет уж, мисси, позволь тут мне судить, – веско сказала она. – Я его весьма неплохо изучила. Он, между прочим, хороший человек – так вот!
Кэссиди чуть не поперхнулась. Посмотрев на старую служанку округлившимися глазами, она спросила:
– Может, мы с тобой о разных людях говорим? Я имела в виду Ричарда Тьернана, человека, осужденного и приговоренного к смерти за зверское убийство своей беременной жены. Человека, которого подозревают в убийстве собственных детей. Это его ты называешь хорошим?
– В газетах чего только не напишут! – презрительно фыркнула Бриджит. – Нечего читать всякую ерунду.
– Это «Нью-Йорк таймс» – ерунда? – вскипела Кэссиди.
– Да, ерунда на постном масле, – отрезала служанка.
Кэссиди, не находя слов, только помотала головой.
– Правда вовсе не обязательно должна лежать на поверхности, – промолвила Бриджит.
– Это он сам тебе сказал, да? – язвительно осведомилась Кэссиди.
– На тот случай, если ты этого не заметила, Бриджит, – вмешалась Мабри (говорила она, как всегда, спокойно и рассудительно), – Кэссиди не слишком симпатизирует Тьернану. Ни о какой любви с первого взгляда тут не может быть и речи. Вдобавок она невысокого мнения о том, что затеял Шон.
– Мое мнение в данном случае никого не интересует, – горько промолвила Кэссиди.
– Нет, – покачала головой Мабри. – Это вовсе не так.
– Кэсс! – послышался громовой рев Шона в коридоре.
– Ой, он уже встал? – Кэссиди попыталась не выдать охватившего ее волнения.
– В последнее время он спит совсем мало, – ответила Мабри. – Они тебя ждут.
«Они». Еще одно из этих слов, вроде «нам». Они ее ждали. Ее отец на пару с Ричардом Тьернаном. Отвертеться от встречи уже не удастся. Впрочем, делать этого не стоит – будет только хуже, и холодные пальцы страха, пока сжимавшие ей живот, стиснут ее горло. Вдобавок Бриджит с Мабри разглядывали ее в упор, и Кэссиди меньше всего на свете хотелось, чтобы они заметили, как она боится Ричарда Тьернана. При одной лишь мысли о нем по спине Кэссиди начинали бегать мурашки.
Она встала, заставив себя улыбнуться.
– Что ж, тогда я, пожалуй, допью кофе в кабинете.
– А как насчет завтрака? – осведомилась Бриджит, колдуя над сковородкой.
– Я не голодна, – ответила Кэссиди, нисколько не покривив душой. Долив себе еще кофе, она поспешно улизнула из кухни, прежде чем Бриджит успела выразить ей свое негодование.
Что называется, из огня да в полымя, подумала Кэссиди, направляясь в кабинет, где ее ждали Шон с Тьернаном. Дверь кабинета была распахнута, оттуда пахло кофе и сигаретами. Кэссиди старалась ступать бесшумно, чтобы ее появление застало мужчин врасплох.
Шон, похоже, о чем-то раздумывал, стоя у окна и сосредоточенно разглядывая силуэты небоскребов, прочертивших горизонт правильными зигзагами. Тьернан устроился в огромном, обитом зеленой кожей кресле, которым Шон владел еще во время оно. Кэссиди припомнила, как однажды совсем еще малюткой прикорнула в этом кресле. С тех пор оно надолго стало ее любимым пристанищем…
Когда она вошла, Тьернан не повернулся, но Кэссиди прекрасно понимала: он знает, что она здесь. Похоже, у этого мужчины имелось какое-то шестое чувство.
Кэссиди так и подмывало прогнать его со своего кресла. Она остановилась в дверях и кашлянула.
Шон круто развернулся и, едва увидев свою дочь, тут же напустился на нее.
– Сколько же можно спать, Кэсси? – нетерпеливо спросил он. – Ты ведь никогда не была такой соней. Время, между прочим, поджимает.
– Неужели? – Она старательно избегала взгляда Ричарда Тьернана. Несмотря на прохладное утро, он был в джинсах и легкой футболке. В руке держал кружку с черным кофе. Сама Кэссиди тоже предпочитала черный кофе.
– И чего тебя так тянет в этот дурацкий Балтимор, когда любому нормальному человеку ясно, что жить надо только в Нью-Йорке? – пожал плечами Шон. – Кстати, мы с Ричардом хотим заставить тебя изменить свои планы. Сделать так, чтобы ты даже не помышляла об отъезде. Верно, Ричард?
