Нора Робертс - Покорение Сюзанны
— Да мне без разницы. Я все равно не отличу одно от другого.
— Ну… это зверобой кальмианум.
Его губы изогнулись, возможно, имитируя улыбку:
— А, ну теперь-то все понятно.
Хихикнув, Сюзанна установила саженец в ямку:
— Для непрофессионала — просто солнцелюбивый кустарник.
Все еще улыбаясь, откинула голову назад, взглянула на Холта и подумала, что, не знай она его так хорошо, могла бы вообразить, что он смущен. Невероятное предположение.
— Думаю, яркие краски здесь не помешают. Не хочешь поучаствовать в посадке? Тогда растения будут для тебя больше значить.
Он ведь решил, что не позволит втянуть себя в такую ерунду, и, черт побери, так и поступит.
— А ты уверена, что все это не смахивает на взятку? Чтобы принудить еще раз выручить тебя?
Легко вздохнув, Сюзанна присела на корточки.
— Интересно, что делает человека таким циничным и недружелюбным. Наверняка существуют какие-то причины, но здесь они неуместны. Сегодня ты оказал мне услугу, и я возвращаю ее тебе обратно. Все просто. А теперь, если не хочешь этот куст, так и скажи. Отдам кому-нибудь другому.
Холт поднял бровь, удивленный неласковым тоном:
— Именно так ты управляешься со своими детьми?
— Когда необходимо. Ну, так что?
Возможно, он слишком неприветлив с гостьей. Сюзанна сделала подарок, а он швырнул его ей в лицо. Если она выказывает некоторое дружелюбие, то и он сможет ответить тем же.
— В моем дворе уже выкопана дырка, — пожаловался Холт, становясь на колени.
Собака нежилась в потоке солнечного света, наблюдая за парочкой.
— Значит, придется туда что-нибудь воткнуть.
Сюзанна предположила, что таким образом он выразил благодарность.
— Прекрасно.
— Итак, какого возраста твои дети?
Не то, чтобы его это волнует, сказал себе Холт. Он всего лишь поддерживает беседу.
— Пять и шесть лет. Старший — Алекс, за ним Дженни.
Как всегда при мысли о детях, глаза Сюзанны смягчились.
— Они так быстро растут, что я едва поспеваю за ними.
— Что заставило тебя вернуться сюда после развода?
Ее руки напряглись, затем снова занялись посадкой. Легкое, быстро исчезнувшее движение, но бывший коп обладал очень острым взглядом.
— Потому что здесь мой дом.
Холт отметил нежность в ее голосе и расслабился.
— Слышал, собираетесь превратить Башни в гостиницу.
— Только западное крыло. Муж Кики заведует реконструкцией.
— Трудно представить Кики замужней женщиной. В последний раз, когда мы виделись, ей было около двенадцати.
— Теперь она выросла и стала очень красивой.
— Как и все в вашей семье.
Сюзанна удивленно взглянула на собеседника, затем отвела глаза.
— Кажется, ты только что сказал нечто приятное.
— Простая констатация факта. Cестры Калхоун всегда заслуживали второго взгляда.
Потворствуя себе, Холт потянулся, чтобы поиграть ее «конским хвостиком».
— Всякий раз, когда парни собирались вместе, вы четверо непременно служили темой беседы.
Сюзанна весело рассмеялась, подумав, какой незамысловатой казалась жизнь в те идиллические времена.
— Наверняка мы были бы польщены.
— У меня была привычка глазеть на тебя, — медленно произнес Холт. — Часто.
Сюзанна настороженно подняла голову:
— Правда? Никогда не замечала.
— Конечно, не замечала.
Он снова спрятал руки.
— Принцессы не замечают крестьян.
Теперь она нахмурилась — не столько на слова, сколько на уязвленный тон.
— Что за нелепость.
— Тебя было легко представлять принцессой из замка.
— Из замка, который разрушается уже в течение многих лет, — сухо промолвила Сюзанна. — И, насколько я помню, ты был слишком занят, самодовольно расхаживая вокруг и манипулируя девочками, чтобы обращать на меня внимание.
Холт усмехнулся:
— О, между расхаживанием и манипулированием я прекрасно замечал тебя.
Что-то в его глазах породило предупреждающий звоночек. Прошло немало времени с тех пор, как она ощущала этот особенный звук, но тут же узнала это чувство и учла предостережение.
Сюзанна еще раз оглядела почву вокруг кустарника.
— Это было давным-давно. Думаю, мы оба изменились.
— Не стану спорить.
Холт швырнул комок земли.
— Нет, не бросай, утрамбовывай, но делай это мягко.
Подавшись к начинающему садоводу, Сюзанна обхватила его запястья, чтобы показать.
— Все, что требуется — слегка надавить, затем…
И затихла, когда Холт перевернул кисти, удерживая ее.
Они находились очень близко, соприкасаясь коленями, тела клонились друг к другу. Он увидел натруженные мозолистые ладони — резкий и очаровательный контраст нежным глазам и коже лица цвета чайной розы. Сила в пальцах могла бы удивить, если бы он лично не убедился, как тяжело она работает. По совершенно непонятным причинам Холт нашел все эти обстоятельства невероятно эротичными.
— У тебя сильные руки, Сюзанна.
— Руки садовника, — заметила она, стараясь сохранять непринужденный тон. — И мне они нужны, чтобы закончить посадку этого кустарника.
Холт только усилил захват, когда она попыталась высвободиться.
— К этому мы еще вернемся. А знаешь, я пятнадцать лет мечтал поцеловать тебя.
После этих слов Холту оставалось только наблюдать, как слабая улыбка исчезает с милого лица и глаза загораются тревогой. Он и не возражал. Может, для них обоих будет лучше, если Сюзанна станет бояться его.
— У меня было много времени для размышлений.
Холт выпустил одну руку и, пока она не успела отпрянуть, вздохнув с облегчением, решительно обхватил изящную шею твердыми пальцами.
— Просто хочу избавиться от наваждения.
Сюзанна не успела воспротивиться. Холт действовал стремительно и, не дав ей возможности возразить или поспорить, впился в манящие губы, захватывая и побеждая. В его действиях, когда он притянул ее к себе, не чувствовалось никакой мягкости — и рот, и руки, и тело были твердыми и требовательными.
Внезапно задрожав от страха, Сюзанна уперлась в сильные плечи. С таким же успехом можно было попробовать сдвинуть валун.
Неожиданно страх превратился в страстное желание. Она сжала ладони в кулаки, вынужденная теперь бороться с собой, а не с мужчиной.
Прижимая Сюзанну к своему телу, Холт ощущал и ее нервную дрожь, и то, что она натянулась, как струна. Он осознавал, что это неправильно, несправедливо, даже подло, но, черт побери, нужно успокоить по-прежнему горевшую в нем лихорадку. Необходимо убедиться, что она всего лишь еще одна женщина и его фантазии — просто осколки глупых мальчишеских мечтаний.
