Александер Виктория - Ее высочество, моя жена
– Прекрасно. «Страсть над Парижем» подойдет на заголовок еще больше.
Эфраим вытащил сигару и выпустил в потолок ленивую струйку дыма, усиливая дразнящую нотку в своём голосе.
– Как жаль, что ты не сможешь его использовать, – язвительно сказал Мэтт.
– А после вашей встречи, – подгонял Эфраим. – Что было после?
– После…
Мэтт замолчал. Воспоминания об их интерлюдии нахлынули на него с такой силой, что он почувствовал их физически. Всего лишь шесть дней, наполненных страстью и возбуждением, посвященных исследованию тел и душ друг друга. Более того, он никогда не подозревал, что чувства могут быть такими сильными, такими непреодолимыми, такими полными. Он был дураком, когда позволил ей околдовать себя. Отбросил логику и здравый смысл. Обнажил свою душу.
– После? – напомнил Эфраим.
Теперь всё это было в прошлом, и он покончил с ней. По крайней мере, в том, что касалось сердца. Что же по поводу всего остального…
Мэтт бросил на Эфраима озорной взгляд.
– После, старина, мы занимались тем, что делают в Париже все любовники.
Эфраим уставился на него.
– И это всё? Это всё, что ты собирался мне рассказать?
Мэтт откинулся в кресле, ухмыльнулся и молча закурил сигару.
– Это всё твое проклятое представление о чести? – нахмурился Эфраим. – Сначала гордость, потом честь. Я чертовски рад, что не отягощен такими слабостями.
– Да, ладно, Эфраим, – мягко сказал Мэтт, – я видел тебя в ситуациях, когда твое поведение нельзя было назвать иначе, как достойным.
– Не распространяйся об этом, – пробормотал мужчина.
Мэтт рассмеялся.
Эфраим замолчал, и двое мужчин сидели в тишине, нарушаемой только еле слышными звуками потягивания виски или курением сигар. Было поздно, немногочисленные работники Эфраима уже давно ушли. Паровой станок в главной зале затих, но ближе к концу недели он будет работать до поздней ночи, печатая копии «Мессенджера» к еженедельному выпуску в воскресенье.
– Раз ты не делаешь это ни для своей семьи, ни ради денег…
– Я еще не принял решение.
– Очень хорошо. Кроме как денежного вопроса, зачем ты это делаешь? – Эфраим прищурился. – Я полагаю, ты примешь её предложение?
Мэтт кивнул.
– Почему…
– У меня свои причины. Полагаю, любопытство на первом месте. Я хочу знать, что она скрывает, а так же настоящую причину, по которой она опять появилась в моей жизни.
– Ага, она тебе всё ещё небезразлична.
– Вовсе нет.
– Докажи.
В голосе Эфраима звучал вызов. Он открыл ящик стола и вытащил маленькую книжку в кожаном переплете.
– Веди журнал проведенного с ней времени, ваши поездки и приключения.
– Я не умею писать.
– Ты пишешь письма. Пиши их мне. А потом когда всё закончится, я их опубликую. И, – добавил Эфраим, – щедро тебе заплачу.
Мэтт покачал головой.
– Не вижу разницы между этим и публикацией того, что произошло между нами в прошлом.
– Разница в том, мой друг, что в этот раз, – Эфраим преувеличенно растягивал слова, – речь не идёт о любви. Между вами двоими существует деловая договорённость. Своего рода контракт. Ничего более. Если ты не примешь плату от неё, почему бы не получить что-нибудь ценное из этой договорённости?
– О, я собираюсь получить кое-что. Удовлетворение, по крайней мере. Однако, за это время ты убедил меня взять её деньги. Несмотря на гордость, мне они, конечно же, нужны, таким образом, наша договоренность строится на прочной финансовой основе. Кроме того, я всегда могу отказаться от них позже.
Почему бы так же не согласиться на просьбу Эфраима? В конце концов, разве не обязан он своему другу, когда речь идет о верности и преданности не в пример больших, чем он когда-либо был обязан Татьяне? Разве не платил ему Эфраим добром все эти годы, тогда как Татьяна, не задумавшись, его бросила.
– Я заключу с тобой сделку. Я буду вести журнал, но не дам никаких гарантий по его конечному применению. Согласен?
– О большем я и не прошу. – Эфраим ухмыльнулся. – Если только ты не поделишься со мной причинами, подвигнувшими тебя согласиться на этот королевский фарс.
– Думаю, ты мог бы назвать всё случившееся незаконченным и неразрешенным.
Мэтт пыхнул сигарой и обдумал свои слова.
– Наше расставание не было взаимным решением. Однажды утром я проснулся, а она исчезла, ушла, оставив всего лишь записку об ответственности и с обещанием освободить нас обоих от любых юридических проблем.
– Юридических проблем?
Эфраим нахмурил брови.
– Видишь ли, мой друг, во Франции законный брак не обязательно должен быть освящен в церкви. Это может быть просто гражданская церемония, проведенная местным официальным лицом.
Мэтт изучал горящий кончик сигары.
– За умеренную взятку в нужные руки можно обойти любое требование, такое, как публичное объявление, или устранить необходимость ожидания для проведения церемонии.
– И ты всё это знаешь потому что… – медленно сказал Эфраим.
– Когда сегодня Татьяна попросила меня сыграть роль её мужа, то это случилось не просто благодаря моему красивому лицу, остроумию и чертовскому обаянию. – Хулиганская улыбка озарила лицо Мэтта. – Хотя по общему признанию я щедро одарен природой всем этим и ещё многими достоинствами.
– А также скромностью.
Ворчание Эфраима шло в разрез с выражением его глаз, когда до него начал доходить смысл сказанного.
– Вот именно. Нет, она попросила меня выдать себя за её мужа, так как у меня уже есть опыт в такой роли. – Мэтт смаковал выражение лица Эфраима. – Как вижу, ты уже понял, каким я был дураком. Её обещание освободить меня от юридических проблем подразумевало аннулирование брака в её стране. Не сомневаюсь, легкое решения для заблудшей принцессы.
– То есть ты говоришь…
Голос Эфраима звучал странно придушенно, как будто он не мог поверить или принять собственные слова.
– Я говорю именно то, что ты думаешь. Длилось это меньше суток, но те несколько часов, – Мэтт хитро улыбнулся, – я и в самом деле был её мужем.
Глава 4
Татьяна с царственной надменностью, присущей ей с самого рождения, расправила плечи и вздернула подбородок. Эти манеры, усвоенные еще с детства, позволяли ей игнорировать ощущение волнительного трепета, зародившегося внутри нее, где-то между сердцем и желудком. Сделав глубокий вздох, она выровняла дыхание и решительно направилась к гостиной, где её уже ожидал Мэтью.
Резиденция принцессы, располагавшаяся в фешенебельном районе, не отличалась роскошью, но в то же время была достаточно большой, чтобы свободно разместить сопровождавших её лиц и весь штат обслуги. На время летнего сезона почти все жители их квартала перебрались в свои загородные усадьбы, и в домах имелся лишь небольшой штат прислуги. По существу, очень немногие задумывались, кто же именно остановился в доме лорда Уэсстерфилда, старинного и преданного друга членов королевской семьи Авалонии. Слуги болтали меж собой, конечно, но кто бы мог им это запретить?
