Соня Мармен - Сезон воронов
– Иди попрощайся с сестрой и с Элспет, а то она утонет в слезах, – тихо сказала я, против собственной воли отрываясь от него. Я повернулась к Ранальду. – Ночью укрывайся как следует. Слышишь? Твоя спина…
– Мама! – со вздохом отчаяния перебил меня младший сын. – Ты снова за свое? Я ведь уже взрослый!
– А я все равно остаюсь твоей матерью! – возразила я, хмуря брови. – Солдат с больной спиной не сможет сражаться как должно!
Я схватила его руку и прижала к своей щеке. Из троих моих детей Ранальд был больше всех похож на меня. Черты лица у него были тоньше, чем у Дункана, плечи – не такие массивные, да и ростом он был чуть ниже. Однако скорость реакции и смелость легко восполняли эти маленькие недостатки. Он сжал мою холодную руку в своей ладони и ласково меня поцеловал.
– Мы вернемся победителями, мам! С божьей милостью…
– Я буду молиться за вас, сынок!
– Спасибо, мам!
Стоя в сторонке, Лиам молча наблюдал за мной. На нем была его лучшая рубашка и новый плед. Я подошла к мужу и прижалась к его груди. Мы несколько минут стояли обнявшись, потом он осторожно отстранился. Я правильно истолковала неуверенность в его взгляде. В душе он тоже сомневался в целесообразности этого восстания. Лиам никогда не заговаривал со мной об этом, и я знала, что он не сделает такого и впредь.
Не предстоящие сражения страшили его. Я слишком хорошо его знала, чтобы заподозрить такое. У него был какой-то свой повод для тревоги. Однако долг превыше всего, и Лиаму, как и остальным мужчинам клана, приходилось подчиняться решениям его главы. Таковы были правила. Домá тех членов клана, которые отказывались с оружием последовать за своим предводителем, предавали огню, а самого нарушителя обета объявляли вне закона, а то и предавали позорной казни. Думаю, Джон Макиайн не стал бы прибегать к крайним мерам, но честь была для Лиама не пустым словом. Он пошел бы воевать, даже если бы это противоречило его личным убеждениям, даже если бы знал, что в этой войне голову сложит не только он, но и его сыновья…
Он обхватил мое лицо ладонями, потом нежно очертил кончиками пальцев его контур.
– Я хочу запомнить эти прикосновения, a ghràidh…
Лиам закрыл глаза, и его пальцы пробежали по моим щекам, по шее, спустились к плечам и там замерли.
– Завтра же я начну ткать вам новые пледы, – сказала я с грустной улыбкой. – Когда вернетесь, они вам понадобятся.
– Думаю, у нас хорошие шансы вернуться.
Мы замолчали, не зная, что еще сказать. Взгляд его помрачнел, губы сжались, лицо снова стало серьезным.
– Только не делай глупостей! Я же знаю: стоит мне отвернуться, как ты тут же попадаешь в какой-нибудь переплет!
– Лиам!
Смахнув слезу у меня со щеки, он прижал палец к моим губам. Волынка продолжала петь, и мужчины уже начали строиться. То тут, то там раздавался боевой клич клана. Лиам обернулся, поправляя на плече плед в красно-сине-зеленую клетку – с тартаном Макдональдов из Гленко. Его брошь сияла, равно как и эмблема клана, прикрепленная вместе с орлиным перышком и веточкой вереска к берету.
– Пора отправляться… Да, так и есть!
Он окинул меня грустным взглядом, а потом наклонился и пылко поцеловал в губы. По моему телу пробежала дрожь желания, и я почувствовала, что оно передалось и ему.
– Ты знаешь, что вас ждет, правда же? – спросила я тихим, серьезным голосом, зарываясь лицом в шерстяную ткань, приятно пахнувшую мылом и вереском.
– Знаю.
Он прижался щекой к моей макушке и вздохнул.
– Хочу, чтобы ты знала одно, a ghràidh mo chridhe…
– Что именно?
– Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала: я ухожу счастливым. Ты дала мне больше, чем я мог мечтать.
– Ты говоришь так, словно не собираешься возвращаться, Лиам!
У меня комок встал в горле.
– Кейтлин, это война! Я вверяю себя Господу. – Он едва заметно улыбнулся. – Если у тебя появится свободная минутка, помолись за меня!
– Это совсем не смешно!
– Не смешно, я знаю…
Он с минуту молча смотрел на меня, словно желая получше запомнить, а потом в последний раз поцеловал.
– Я тебя люблю. И всегда любил, всем сердцем, с того самого дня, когда по воле Господа наши пути пересеклись! Никогда не забывай об этом, a ghràidh!
– Я тоже тебя люблю, mo rùin.
Он отодвинулся от меня и поправил плед.
– Подожди!
Я вынула из ножен свой кинжал с широким клинком и отрезала у себя прядь волос. Лиам взял ее у меня из рук и, закрыв глаза, вдохнул ее запах, а потом спрятал в свой sporran[16] и поспешил занять место справа от Аласдара Ога, во главе маленькой армии Макдональдов из Гленко, которая уже пришла в движение. Уходя, мои любимые уносили с собой частицу моей души. Суждено ли ей вернуться ко мне?
Часть вторая
Прошлое – пролог.
У. Шекспир. БуряГлава 3
Осада
Старик-рассказчик размахивал руками и гримасничал. Его грубоватое лицо в отсветах пламени преображалось – ни дать ни взять смешной маленький гоблин. Дункан смеялся до слез, забыв и об Элспет, и о предложении, которое он в конце концов решил отложить до того дня, когда вернется в родную долину с вестью о славной победе.
Мюрхад Макгиллери, высунув язык и свирепо вращая глубоко запавшими глазами, на которые то и дело падала жидкая прядь белых как снег волос, в сотый раз изображал в лицах экзекуцию двух властителей Аргайла, отца и сына. Первого казнили пятьдесят четыре года назад, второго – тридцать лет назад, и рассказчик, как оказалось, присутствовал на обеих казнях. Дункан обвел взглядом заинтересованных слушателей. Большинства, равно как и его самого, еще на свете не было, когда Арчибальд Кэмпбелл, сын, лишился головы, однако это не мешало ему с удовольствием слушать мрачные басни о кончине извечных врагов его клана.
Вытянув к огню длинные ноги и подложив под голову руки, Дункан наслаждался исходящим от костра теплом. Почти месяц прошел с того дня, когда через долину пронесли Кровавый крест. Двадцать три дня они шли по отвратительным, изрытым ногами четырех тысяч солдат дорогам, мокли под моросящим дождем и тонули в густых туманах, приходивших от озера Лох-Линне. Последние четыре дня они безвылазно просидели в лагере.
Генерал Гордон приказал разбить лагерь в километре к северо-востоку от городка Инверари, вотчины второго герцога Аргайла Джона Кэмпбелла по прозвищу Рыжий Воин, названного так за рыжие волосы и военные подвиги на континенте. Герцог Аргайла, главнокомандующий силами правительства и короля Георга I, разместил своих солдат в Стирлинге. Какими силами располагает противник, шотландцы не знали, а потому ожидали распоряжений от графа Мара. Связные еще не вернулись из Перта, где пребывали в то время сам Мар и значительная часть армии повстанцев.
