Эллисон Бреннан - Люби меня до смерти
– Пешком?
– Я была недалеко отсюда.
– В доме Кейт и Диллона? Так это полмили, а одета ты явно не по погоде.
Его яркие синие глаза оценивающе смотрели на нее, пока мужчина растирал ее руки.
– Что стряслось? С тобой все в порядке?
– Мне…
Ее губы задрожали. Нет, нет, нет, нет! Она не хотела расплакаться перед Шоном Роганом, только не перед ним, не перед партнером брата. Да и вообще ни перед кем не надо. Ей стоило просто отправиться в свою комнату. И зачем она сюда пришла?
Ты забыла, что Патрик в командировке.
– Мне лучше пойти к себе, – вымолвила Люси.
Шон, не обратив ни малейшего внимания на ее последнюю фразу, увлек гостью за собой по широкому коридору в заднюю часть дома, где в кирпичном камине, занимающем половину стены, весело потрескивая, горел огонь. Здесь он усадил ее у камина:
– Думаю, скоро согреешься.
Она молча кивнула, отводя глаза. Огонь был слишком горячим, но Люси сидела и смотрела на языки пламени, едва сдерживая слезы.
Боже, лишь бы не расклеиться прямо здесь и сейчас…
Роган отошел, и Кинкейд вздохнула с облегчением. Она соберется с силами, прогонит призраков прошлого и вызовет такси. Как же сильно хочется поговорить с Патриком! Может быть, самое правильное решение – слетать в Калифорнию?
Ага, и все бросить… Бросить работу, волонтерство, пропустить мероприятие по сбору средств для ФОМД в субботу… Фрэн будет сильно разочарована. Но Люси не привыкла убегать от проблем. Она не сбежала шесть лет назад, когда все, что ей хотелось, – это исчезнуть, и не собиралась бежать сейчас. Да и зачем? Ей не грозила опасность – Люси лишь чувствовала себя опустошенной из-за того, что ее обманывали близкие люди. Сегодня у нее не осталось сил, но завтра она будет вновь полна энергии.
Кинкейд посмотрела в сторону кухни, где Шон стоял спиною к ней, и мысленно поблагодарила мужчину за то, что он дал ей возможность побыть одной. Мистер Роган, конечно, довольно симпатичен, но она была не в настроении вести ни к чему не обязывающий разговор. Гостье совсем не хотелось рассказывать, почему она отправилась в такую погоду, чтобы повидать брата, и забыла, что тот работает за три тысячи миль отсюда.
Люси потерла ладони друг о друга, протянув руки к огню, и попыталась не думать о том, что Шон, вероятно, считает ее сумасшедшей. Последний час, с той самой минуты, когда она переступила порог дома и увидела двух агентов ФБР, беседующих с Кейт, вытянул из нее все силы, и она никак не могла унять дрожь в теле.
Шон вернулся к огню с двумя чашками и протянул одну ей:
– Держи. Поможет тебе согреться.
Люси заглянула в чашку. На поверхности плавали маленькие кусочки зефира.
– Горячий шоколад?
– Когда Патрик пригласил нас на ужин месяц назад, я запомнил, как сильно тебе понравился шоколадный мусс на десерт. У меня получилось, конечно, не так вкусно, но, надеюсь, тоже неплохо.
Слезы предательски скатились у нее по щекам, и она зажмурилась. Ее пальцы дрожали, и Шон взял чашку из рук гостьи и поставил на полку рядом со своей.
– Люси… – Он приобнял ее за плечи, и женщина прильнула к нему.
Чем больше Кинкейд боролась со слезами, тем сильнее становилось видно, как она волнуется.
– Что-то случилось? – Шон погладил ее по волосам. – Всё в порядке, Люси. Здесь ты в безопасности.
В безопасности. Значит, он знает… Да и чего удивляться? Хотя она не рассказывала ему о трагедии, Роган работал с Патриком – и, конечно, тому было известно, что случилось в ее прошлом. Все они знали о том, что с ней произошло, просто вслух не обсуждали.
Сможет ли она когда-нибудь избавиться от прошлого? Спустя шесть долгих лет оно настигло ее здесь, в Вашингтоне, где женщина вела новую жизнь.
Настигло?.. Нет, не то слово. Ее прошлое стало такой же частью личности Люси, как и будущее. Она не могла сбежать от него, поскольку то, что произошло шесть лет назад, бессознательно влияло на все принимаемые ею решения.
Из груди Люси вырвался всхлип. Она была сама не своя, и Шон крепко обнял ее.
– Я… – начала женщина, но остановилась, несколько раз глубоко вдохнула, вытерла глаза и проглотила слова извинения, вертевшиеся на языке.
Странно, но Кинкейд не чувствовала стыда или неловкости за то, что расплакалась перед Шоном. Нельзя сказать, чтобы она хорошо знала Рогана. Но, быть может, так даже лучше. Ее семья переживала бы эту боль вместе с нею, они начали бы говорить, что все пройдет. В глубине души Люси знала, что рано или поздно простит Кейт и Диллона, ведь они самые близкие ей люди.
Но не сегодня, а может, и не завтра, потому что сейчас ей казалось, что у нее отняли веру в семью.
– Люси, если тебе нужно выговориться, то я к твоим услугам, – сказал Шон.
Кинкейд кивнула и закрыла глаза. Слезы остановились, и она сконцентрировалась на том, чтобы восстановить нормальное дыхание. От Шона пахло мылом незнакомой марки и, судя по всему, средством после бритья.
Люси вдруг отчетливо осознала, что Роган – не ее брат. Так почему же она не чувствует смущения от того, что ее прижимает к себе привлекательный незнакомец? Ну, может быть, не совсем незнакомец – она приходила сюда много раз с тех пор, как Патрик перебрался в Вашингтон из Калифорнии… Люси почувствовала близость и теплоту мужчины. К нему ее подспудно влекло, пусть даже она явно и не осознавала этого.
Вдруг гостье стало не по себе, и она отстранилась от Шона, ощутив странное оцепенение. То, что Люси узнала сегодня, никак не вязалось с чувствами, испытываемыми в данный момент.
Она отпила шоколадный мусс, держа чашку дрожащей рукой.
– Мне уже лучше.
– Хорошо. – Он тоже сделал глоток. – Фу, едва теплый!
– Очень вкусно, – улыбнулась женщина. – Ты не против, если я еще немного задержусь? Я не буду тебе мешать. Не хочу сейчас возвращаться домой.
Роган весело посмотрел на нее.
– Mi casa es tu casa![3]
Шон задумчиво наблюдал за Люси. Он, конечно, хотел, чтобы та рассказала ему о том, что выгнало ее из дома в метель и почему она выглядит такой расстроенной, какой он никогда еще ее не видел. Но Роган прекрасно знал людей. Люси поговорит с ним, когда будет готова, а если он начнет давить, женщина лишь замкнется в себе. Нужно проявить терпение, потому что наверняка она еще откроется ему.
Шон снова сделал глоток; ему хотелось, чтобы и Люси еще выпила теплого мусса, согреваясь. Она окинула взглядом отремонтированную гостиную.
– Здорово вы здесь все сделали. Комната словно больше стала.
– Да, мы убрали стенку, отделявшую террасу от гостиной, и укрепили крышу.
Кинкейд улыбнулась:
– Весьма комфортно. А у вашего прекрасного камина можно даже с кухни греться.
