Майор, спеши меня любить (СИ) - Кир Хелен

- Миша, – горячие руки кольцуют шею. Склоняю голову. – Ты не подумаешь обо мне плохо?

- Нет, – отрицаю предположение. – Я буду твоим первым, Ян.

- Моим? – вкладывает иной смысл.

Жадно ждет ответ, и я не подвожу. Отвечаю на скрытый посыл.

- Твоим, – подтверждаю.

Приподнимаю с кровати, чтобы снять одежду. Не спешу. Хотя терпеть уже не могу. Руки трясутся, тело требовательно ноет. Я как наркоман передозник, чем больше трогаю Янку, тем больше хочется. Различие в том, что я не умираю от невыносимой концентрации, а желаю еще больше, еще сильнее.

- Вот это снимем?

Тяну за тонкую майку. Яна послушно поднимает руки. Как только майечка слетает, в тусклом свете выразительно покачивается небольшая упругая грудь. Сглатываю. Красивее, чем я себе представлял. Член начинает не просто выкручивать, его выламывает. Любое неосторожное движение и взорвет.

Отбрасываю свою футболку, даю ей привыкнуть к себе. Тут искушенные женщины в ступор впадают, переживаю за Яну. Максимально расслабляюсь, боюсь испугать прокачанным торсом. Это не рисовка, это был загон, теперь расплачиваюсь. Там все слишком …

Яна боязливо вытягивает пальчик и ведет по терке пресса и ниже. Втягиваю живот, еще сантиметр вниз и все - вынесет. Судорогой сводит тело, спазмами захватывает. Как выдержать, она же девственница!

Осторожно отвожу руку Яны с опасной зоны. Не отводя взгляд, добираюсь до ее штанов и медленно тяну вниз.

Широкая резинка касается лобка, замедляюсь ... Не тороплю, даю привыкнуть.

Стягиваю ниже, когда дохожу до желанного обнажения плоти, Яна подхватывает ткань и судорожно натягивает назад.

Что за … Поднимаю взгляд вверх и столбенею.

17. Самый лучший из мужчин.

Мне страшно. Так страшно, невыразимо.

Я же сама согласилась, а теперь пячусь как полудохлый рак, задыхающийся без привычной среды обитания. Разрывают мозги омерзительные воспоминания, долбаное проклятое дежавю. Пытаюсь не заорать благим матом, раскрываю глаза, успокаиваю себя, что передо мной Михаил. Шарю по нему руками, в который раз взглядом лицо ощупываю, чтобы лишний раз убедиться – передо мной Громобой.

Нежный. Надежный. Возбужденный.

Пусть будет Миша, пусть он. Я хочу отдаться именно ему сейчас. Потому что, если случится вернуться в адово капище, меня там беречь уже никто не станет.

Отпускаю резинку.

- Яна, – Миша нависает надо мной. – Что-то не так?

Сжимаюсь, сворачиваюсь в пружину. Часто дышу, успокаиваю себя тем, что Юматов иной. Он не такой, как гнусный озабоченный фанатичный придурок, который … Нет … Не х-хочу-у-у …

Убегаю от воспоминания, спрятав лицо на груди Громобоя. Он такой теплый, такой родной. Вдыхаю запах, насыщаю себя. С дрожащих губ срываются частые выдохи. Переработка кислорода работает по полной. Мое сердце молотит и молотит.

Миша не способен на ужас и мерзость. Это самый лучший из мужчин, что знаю.

- Сейчас.

Хватаю за мощную шею, припаиваюсь что есть мочи. Влезть под кожу хочу, настолько защиту ярко ощущаю. Пусть мне не кажется все, пожалуйста. Пусть все будет так, как думаю и мечтаю.

- Тихо, малышка.

Миша берет, поднимает как пушинку. Я через секунду на коленях, он обнимает и немного покачивает. Тихо шепчет разные слова. Гладит.

- Миш, прости.

- Глупышка, – теплые губы касаются макушки, – не надо переживать.

- Я не …

- Я такой страшный?

Слышу по голосу, как улыбается. Мотаю головой и глаз поднять не могу. Снова прячусь.

- Дело не в тебе.

Вздыхает.

- В прошлом, да?

Киваю.

- Отложим, Ян. Я бы не хотел, чтобы ты боялась.

Цепляюсь за Громобоя, как обезьянка. Лезу куда-то выше, забывая, что сижу перед ним с голой грудью, в последний момент соображаю. Потеряла стыд, валяется совесть забытой на полу. И что? Важнее другое.

- Я хочу, чтобы ты был первым.

Молчит. Лишь вздрагивает и сильнее прижимает. Неловко должно быть, что как последняя портовая девка выпрашиваю, да? Но нет. Я реально хочу, чтобы Громобой стал первым мужчиной. Не знаю, что ждет дальше, не хочу знать. Гоню из души поганые предчувствия. Пусть Миша будет! А там хоть трава не расти.

- Ян …

- Миш, пожалуйста.

- Янка, – прижимается крепче, – понимаешь, такое предложение ... Я не смогу отказаться, – продавливает сквозь зубы. – Но я чувствую, что ты для меня не просто так. Важнее! Слышишь? А мне бы не хотелось … – сглатывает. – Ты мне нравишься, – берет за подбородок и в глаза заглядывает. Взгляд пьяный-пьяный. Одурманенный. – Очень. Я бы хотел с тобой чего-то большего.

Внутри ядерный взрыв разносит все в клочья. Все оголено и обострено дальше некуда. Плыву в густом кипяточном мареве, возношусь и падаю. Шепчу почти в беспамятстве.

- Ми-и-ш … Ты такой … Я тебя …

Сама вжимаюсь в губы и целую. Господи, разве так бывает. Крепче обнимаю, еложу грудью о его и тихо схожу с ума. Никогда не знала мужчин, а с ним все грани отпираются. Моего размаха едва хватает, чтобы обхватить, но руки все равно не смыкаются.

Громобой целует нежно, очень осторожно и так горячо. Я в эту минуту его отчаянно желаю, как мужчину. Не пугают размеры, не боюсь ни роста, ни громады, ни огромного члена, что упирается между раздвинутых ног. Ничего!

- Не бойся, – спиной кладет на кровать и вновь нависает. – Если что-то не так, скажи.

- Ладно, – лепечу в ответ.

Спина Юматова огромная, бугрится и поблескивает. Он склоняется ниже, смыкает губы на груди. Шиплю сквозь зубы, ни на секунду не отводя взгляд. Вижу влажный язык, жадный рот. Острая невероятная волна окатывает с головы до ног. Язык Громобоя путешествует по ключице, соскам, животу. Несмотря на свое состояние, понимаю - Миша сдерживается.

Не знаю откуда во мне берется смелость, не хочу думать, я просто поддаюсь инстинктам.

Тяну его вверх, снова жадно впиваюсь в рот. С пару секунд целуемся, а потом Юматов отрывается.

- Ян, – так смотрит, внутри все тянет, пульсирует от такого взгляда, – все хорошо?

- Да.

- Продолжаем?

- Да.

- Слушай меня, – взгляд насквозь. – Прежде чем станешь моей, знай. Чтобы не случилось, ты реально моя, Ян. Я тебя никому не отдам. Так вышло, – сглатывает слюну. – Запал так, что самому страшно.

- Так бывает, Миша? Потому что я … – не знаю, как объяснить, не понимаю.

Все слова закончились.

- Бывает.

Громобой весомо подтверждает. А потом так нежно целует. Так нежно … Так ласково и сладко, так … О-о-о …

Где там наши сердца? Выскочили от круговерти, оторвались, покатились по воздуху причудливо сплетаюсь и проростая друг в друга. Если у Громобоя так, то обо мне и говорить нечего. Немо и предано зеркалю взгляд и киваю, соглашаясь с любыми действиями.

Стягивает с меня штаны. Как только остаюсь совершенно обнаженной, разводит ноги и устремляет взгляд прямо туда.

- Ничего прекраснее в жизни не видел.

Ведет ладонью по лобку, задевает клитор, меня будто током бьет. Подпрыгиваю почти. Оставшаяся одежда Миши летит на пол. Он абсолютно голый. Это … Это … Он такой большой. Везде! Особенно там. Огромный.

- Все хорошо, – тепло тела окутывает и расслабляет. – Постарайся расслабиться. Детка-а … Какая красивая …. Маленькая моя …

Взволнованно вцепляюсь в могучие плечи. Я ему доверяю.

Нас трясет обоих. Сильно и мощно.

- Ш-ш-ш, – шепчет, отвлекая поцелуями, утыкаясь влажной головкой во вход. Стараюсь не дергаться. Но как только Миша надавливает, протыкаю плечи ногтями. Шиплю. – Тихо, малышка. Ян, посмотри на меня, – впиваюсь взглядом. – Ты моя девочка, – еще немного вперед проходит. – Моя самая-самая. Сразу сразила … Ш-ш-ш … Моя … Яночка … Нежная … Чистая … Хрустальная …

Рывок очень ощутимый.

На эмоциях задираю ноги еще выше, пытаясь выползти, но не понимаю, что тем самым облегчаю Мише задачу. Он полностью во мне. Пищу не от сильной боли, больше от страха.

- Миш …

- Не двигайся. Надо привыкнуть. Яночка …