Кей Хупер - Знакомство по объявлению
— Безусловно, интересует, — откликнулся Top. — Но почему бы нам не довольствоваться тем, что найдется на этой кухне? Обычно миссис Смолл исправно пополняет запас провизии.
— Меня устраивает, — кратко ответила Пеппер. — А кстати, какие планы были у вас на сегодняшний вечер?
— Поужинать в компании телевизора.
— Это ваше обычное времяпрепровождение?
— В те дни, когда у миссис Смолл выходной.
Пеппер покачала головой и произнесла медленно и торжественно:
— Как прискорбно дожить до ваших преклонных лет, так и не научившись готовить.
Тор предпочел проигнорировать первую часть ее фразы.
— Не требуйте от меня совершенства. Я полагаю, вы-то умеете готовить?
— Умею.
— Сказано с уверенностью, — улыбнулся Тор.
— Каков вопрос, таков ответ, — парировала Пеппер.
— Мы не будем проявлять ложную скромность? — уточнил Тор.
— Мы договорились быть честными.
— И мы держим слово, — заметил Тор.
— А как отнесется миссис Смолл к нашему вторжению на кухню? — опасливо спросила Пеппер.
— А мы не будем у нее спрашивать.
— Что ж, вся ответственность на вас, — беспечно пожала плечами Пеппер.
Остаток вечера прошел в миролюбивой приятельской обстановке. И если между ними то и дело и возникали какие-то подводные течения, ни Тор и Пеппер не обозначали этого словами.
Они соблюдали молчаливое соглашение удерживаться от дальнейшего погружения — или прыжка? — в эти внезапно завязавшиеся отношения. Они двигались там, где разговор оставался непритязательным и легким, с ловкостью опытных штурманов обходя сложные темы. Как это бывает у новых знакомых, они перескакивали в разговоре с предмета на предмет, задавая вопросы и отвечая, чтобы определиться и составить впечатление о собеседнике.
В результате выяснилось, что Тор любит синий цвет, неравнодушен к футболу, предпочитает поп-музыку и ненавидит креветки. Что касается Пеппер, то у нее самый любимый цвет — красный, «как вино», ей тоже симпатичны футбол и поп-музыка, а креветки она может при случае съесть, в то же время, если бы их вообще не существовало в природе, ей бы от этого не было ни жарко ни холодно. Они пришли к полному единодушию относительно красоты ландшафтов в штате Вайоминг, великолепного языка последнего нашумевшего бестселлера — при слабоватом, правда, сюжете, — и дружно решили, что на кухне не место нервозным доберманшам и приставучим чихуахуа.
Совершив виртуозные манипуляции над плитой, Пеппер выдала на-гора дюжину хот-догов и сковороду картофеля фри; и вечер мирно закончился в теплой дружеской обстановке за просмотром мистического триллера с десятком-другим убийств. Тор горой стоял за детектива, а Пеппер сочувствовала убийце, пережившему трудное детство и имевшему самые веские причины, чтобы стать маньяком.
Пеппер твердо отвергла предложение Тора проводить ее до трейлера, отказалась подсоединять трейлер к его системе питания, но, смилостивившись, удостоила его согласием взять его фонарик.
Прощание было комично-торжественным. Пеппер официальным тоном поблагодарила своего хозяина за ужин, за фонарик, за место, выделенное для парковки ее «фургончика», после чего, подхватив Фифи за шкирку, а Брута — на руки, скрылась в темноте.
Прошло несколько минут. Лежа в постели и разглядывая в темноте потолок, Тор в который раз спрашивал себя, как могло случиться, что столь эмоциональный и напряженный день закончился таким безмятежно спокойным дружеским вечером.
В его мозгу вились десятки других вопросов, но ответы были недоступны; Тор слишком мало узнал свою квартирантку по объявлению, чтобы строить какие-либо предположения и догадки.
Интересно, была ли ее честность подлинной или лишь умелой имитацией? Возможно ли, чтобы она действительно увидела в нем мужчину, которого с относительно давних пор ищет себе в спутники жизни? А если это так, то каковы его истинные чувства по этому поводу? Какие события в жизни Пеппер научили ее, что грубая сила в итоге всегда побеждает? И зачем ей этот «камень волнения»? И как ей удалось, бросив вызов мужчине, сочетать в своем поведении честность и неистощимое чувство юмора?
Последний вопрос, волновавший его более других, Тор обдумывал как раз в тот момент, когда его сморил сон.
Время от времени Тор просыпался с новыми вопросами. Почему она не пригласила его совершить десятицентовый осмотр «фургончика», служившего ей домом? На самом деле, не проявляя и намека на грубость, она сделала все возможное, чтобы не допустить его в свои владения. Может быть, потому, что там скрывались фрагменты, необходимые для заполнения картинки в заданной ему головоломке? Странно, откуда вдруг у Тора сквозь сон прорезалась решимость наведаться в трейлер без приглашения?
Эта мысль сопровождала Тора и во сне, обернувшись образом искореженного трейлера, который, заговорщически подмигивая окнами, изрыгал из своих недр мириады фрагментов «джигсо», в то время как трусливая доберманша не сводила с автомобиля полных панического ужаса карих глаз, а свирепый чихуахуа пытался его загрызть, и над всей этой фантасмагорией разносился издевательский хохот бога Одина, прижимавшего к земле совершенно оторопевшего Тора, бога грома.
Проснувшись раньше обычного после тяжелого, не принесшего облечения сна, Тор решил трусливо покинуть дом до появления миссис Смолл. Он дорого дал бы, чтобы превратиться в муху и, присев на кухонной полке, наблюдать первую встречу своей экономки с Пеппер, Брутом и Фифи. Однако, поскольку такой возможности у него все равно не было, в роли человека он предпочел предоставить дамам свободную арену для выяснения отношений, которое, как он предвидел, угрожало принять весьма бурную, хотя и непредсказуемую форму.
Испытывая причудливую смесь чувства вины и удовольствия, он задал корм Люциферу, стараясь не шуметь, завел свой «Корвет», попутно приметив, что Пеппер успела прицепить свой трейлер к его гаражу, и удивившись молчанию собак. Он предположил, что вся компания еще спит.
Накануне вечером он вручил Пеппер ключи, приглашая чувствовать себя в его владениях как дома. Вспоминая это теперь, он вновь задумался над таинственным значением ее улыбки, придававшей ей, несмотря на явное несходство черт лица, поразительное сходство с Моной Лизой. Интересно, что он застанет здесь по возвращении?
Отогнав никчемный ввиду явной неразрешимости вопрос, Тор, осторожно сдав назад, развернулся, вырулил со двора и направился в сторону города, пытаясь убедить себя, что там его ожидает куча накопившихся мелких дел. Правда, он оставил для миссис Смолл записку с объяснениями присутствия Пеппер, но это была очевидная полумера, причем довольно беспомощная, особенно учитывая то, что собаки в ней вовсе не упоминались.
— Трус, — пробормотал он вслух.
Вернувшись и паркуя свой «Корвет», он заметил, что пейзаж за время его отсутствия не изменился, если не считать, что во дворе стоял «Фольксваген» миссис Смолл.
Тор вздохнул с облегчением. По крайней мере, она не уволилась. Это обнадеживало. Однако на душе у Тора было неспокойно. Какой прием ждет его в собственном доме? Глубоко вздохнув и по возможности собрав все свое мужество, он широкими шагами направился к входной двери.
Отворив дверь, он услышал испуганное «гав» и едва успел заметить Фифи, проскочившую на кухню. Закрывая дверь, он заметил, что дорогу ему преграждает Брут, который, ленясь встать, всем своим видом выражал презрение к снующим вокруг него людишкам и непоколебимое довольство собой.
Тор сделал шаг. Брут угрожающе зарычал, сморщив нос, ощерившись и обнажив мелкие острые зубки.
— Слушай, приятель, тебе пора принять какое-то решение, — невозмутимо, будто обращаясь к человеку, произнес Top. — Либо ты смиришься с моим присутствием, либо к тебе придется применить дисциплинарные меры. Мериться с тобой силами при каждой встрече — слишком обременительно.
Слегка разгладив морду, Брут мужественно выдержал его взгляд в упор. Потом, стараясь не терять достоинства, он встал и, индифферентно помахивая хвостом, направился к дверям кухни, за которыми и скрылся вслед за Фифи.
Тор пережил небольшой триумф, отчего его настроение несколько улучшилось.
Войдя на кухню, Тор почувствовал, как колеблются самые прочные устои его представлений об окружающем. Миссис Смолл… улыбалась. Улыбалась — и это ему не привиделось. Более того, впервые за пять лет ее пребывания на службе он услышал, как эта дама, наводящая ужас на все живое, смеется. Смех звучал хрипловато, словно заржавел из-за того, что им так долго не пользовались, но в том, что этот звук, исходящий из недр могучей груди, был именно смех, сомнений не было.
Опираясь спиной о дверцу холодильника, она что-то помешивала в объемистой кастрюле и, не обращая внимания на возню Фифи, нашедшей укрытие между ней и холодильником, с явным наслаждением слушала Пеппер, которая что-то ей рассказывала веселым звонким голосом. Пеппер сидела на стойке, в черном свитере, надетом поверх более длинной мужской фланелевой рубашки в черную и красную клетку, в джинсах, и слегка помахивала ногами в нелепо маленьких сандаликах.
