Ширли Конран - Тигриные глаза
— Нет, к сожалению. Выпей чашку кофе… Ой, как ужасно ты выглядишь, дорогая! — Лулу заглянула в ее фиалковые глаза, опухшие и покрасневшие.
Плам опять начала всхлипывать.
— Лулу, ты же понимаешь, что я чувствую? Если от мужчины еще можно ждать такого предательства, то от женщины — никогда.
— Особенно от той, кого считаешь свой сестрой, — мрачно заключила Лулу. — Я тоже в полном замешательстве. Если Дженни симулировала свою дружбу с тобой, то как тогда она относилась ко мне? Если ты не можешь доверять ей, то как могу я? Все эти годы, она, очевидно, только разыгрывала перед нами роль подруги, скрывая свои истинные чувства… Я уже не уверена, знаю ли я эту женщину. И хочу ли знать.
— Как могла подруга пойти на такое?
— Она никогда не была подругой, — печально проговорила Лулу. — И теперь это доказано.
Плам высморкалась, выпила немного чаю, заваренного на травах, и несколько приободрилась.
— Лулу, у тебя есть какие-нибудь соображения насчет того, где Дженни фабриковала эти натюрморты?
После нескольких минут раздумий Лулу предположила:
— Может быть, она использовала для этого свою бывшую берлогу на Уэстборн-Гроув. Плам удивленно проговорила:
— Я думала, что она окончательно отказалась от нее, когда переселилась на Крейвен-Хилл-Гарденз.
— Нет. Я как-то спросила ее, не могу ли я потихоньку использовать ее старую мастерскую в подвале — арендная плата за нее была мизерная, но Дженни сказала, что держит там свои вещи.
Плам уставилась на Лулу:
— Где я могу раздобыть ключ от нее ?
— Не имею понятия. Может быть, Дженни оставила его у соседей? Если так, то ты можешь попытаться проникнуть туда. — Но они обе понимали, что Плам в своем бежевом шелковом костюме с брюками-клеш ничего, кроме враждебности, не встретит со стороны выходцев из Вест-Индии и безработных ирландцев, живших на пособие в наводненных крысами трущобах Уэстборн-Гроув.
— Нет, Дженни вряд ли доверила бы кому-нибудь ключ от мастерской, где стряпаются подделки. Мне кажется, ключ должен быть где-то в ее квартире.
Плам посмотрела на часы. Одиннадцать. Надо торопиться. Глупо ждать еще пять с половиной часов, когда приедет Джим, тогда как она может попросить смотрителя впустить ее в квартиру — он видел ее десятки раз и вряд ли откажет ей в этом. Ей нужен только какой-то благовидный предлог, чтобы он вошел туда вместе с ней. Если там ее будет караулить какой-нибудь злодей, ему придется дважды подумать, прежде чем напасть на дюжего смотрителя.
Плам опять бросила взгляд на часы. Пять минут двенадцатого. Она больше не может пребывать в подвешенном состоянии. Надо что-то делать.
— Послушай, Лулу. — Она рассказала ей о своих изменившихся планах.
— Пулу смотрела на нее во все глаза.
— Мне кажется, тебе не следует идти туда одной. Я не могу пойти с тобой: через полчаса мне надо забрать Вольфа из детского сада. Разве Джим не может успеть на поезд в одиннадцать двадцать?
— Нет, у него занятия, а потом ленч с заезжим лектором. А времени у меня только до завтрашнего Вечера. Как только Дженни вернется, она сядет на телефон, предупредит своих сообщников, и все следы будут уничтожены. Возможно, она уже нашла способ, чтобы связаться с ними. Поэтому с каждым часом у меня остается все меньше шансов найти что-нибудь в ее подпольной мастерской, а у них — все больше возможностей уничтожить улики.
— Ради бога, будь осторожна.
Плам обняла Лулу и бросилась к выходу.
Через три минуты вслед за ней с забытой бордовой сумочкой выскочила Лулу, но черный «Порше» Плам уже скрылся за углом.
— Привет, Лулу.
Лулу быстро обернулась.
— Здравствуй, Мэнди. Что ты делаешь в Лондоне? Я думала, ты скитаешься по свету.
— Потратилась в Стамбуле, поэтому опять придется посидеть с детьми, пока не подзаработаю. Ты была первой, чей адрес предложили мне в агентстве.
— Слава богу, что это оказалась ты. Теперь я смогу оставить Вольфа!
— Не раньше двух. Я приглашена на ленч.
— Ладно. Ты знаешь, где что находится, — среди того же самого бардака.
— Отлично. Я позвоню в агентство. Деньги на мороженое все там же, в чайнике?
В одиннадцать тридцать Плам стояла в солнечно-желтой гостиной Дженни, размышляя, с чего начать.
К двенадцати тридцати она осмотрела гостиную, спальню, ванную и вторую спальню, приспособленную под мастерскую. Улик, свидетельствующих об изготовлении подделок, не было никаких: ни заготовок, ни книг, ни репродукций для копирования. Ничего.
Плам была уже на грани отчаяния, но вдруг подумала, что следовало бы просмотреть бежевую папку со счетами в письменном столе Дженни в гостиной, где могли содержаться сведения об аренде. По существующим правилам она не могла оплачивать аренду наличными, а поскольку сдача внаем оформлялась официально, у нее где-то должны быть счета об оплате или какие-то записи об этом.
Плам с отвращением посмотрела на разбухшую папку. К счастью, ей надо проглядеть лишь использованные чековые книжки, чтобы найти корешок чека об оплате аренды. А может быть, там есть и квитанции? Но ничего подобного в папке не оказалось.
Тогда, может быть, в ней есть что-нибудь другое? Но что? И как она узнает это? И даже если она узнает адрес хозяина дома, то как она уговорит его впустить ее? Вряд ли он окажется таким же покладистым, как здешний смотритель, который тут же открыл ей квартиру. Может быть, рассказать ему о происшествии с Дженни, приврав, что ей надо взять кое-что из вещей, чтобы отправить их ей в госпиталь?
Когда она пыталась решить, что делать дальше, на входе раздался звонок. Плам сжалась от страха. Затем, раздосадованная собственной слабостью, направилась к двери и посмотрела в «глазок».
Это был смотритель, который так любезно впустил ее в квартиру. Он хотел знать, когда Дженни вернется из госпиталя. Ему, как секретарю комитета жильцов, только что пожаловался их садовник, заявив, что не получил оплаты за прошлый месяц.
Смотритель ушел, Плам закрыла дверь на цепочку и прислонилась к ней спиной. Теперь, когда напряжение спало, силы оставили ее. «Я становлюсь пугливой, как кошка», — думала она, уставившись на пальто, висевшие на старомодной вешалке в прихожей…
Подавшись вперед, она стала поочередно запускать руки в карманы огромного зимнего пальто, алого выходного, что когда-то купила ей сама; вечерней накидки из черного бархата; клетчатого «барберри», оставшегося после одного из любовников, и старого бежевого плаща. В кармане плаща она нащупала что-то твердое. Ключ!
С ликованием в сердце она смотрела на него. Это был не маленький и блестящий ключ сложной современной конфигурации, а старый, большой и тяжелый. Плам не могла припомнить, чтобы хоть однажды видела ключ от мастерской Дженни на Уэстборн-Гроув, но этот старый ключ, который сейчас находился в ее руке — темный и поцарапанный, холодный и тяжелый, — наверняка был от старого дома.
