Владимир Гурвич - И корабль тонет…
— Куда?
— Куда надо, туда и идем.
Все вместе они спустились на нижнюю палубу и наткнулись на Марину. От изумления у нее полезли глаза на лоб.
— Что тут происходит? — спросила она.
— Эти идиоты говорят, что взяли меня в заложники, — пояснил Филипп.
— Женя, что тут происходит? Что вы задумали? — спросила она.
— Не твое дело, — грубо проговорил Суздальцев. — Иди-ка к Шаповалову и попроси прийти его сюда. А мы подождем. И быстро! — прикрикнул он, видя, что Марина колеблется.
Марина помчалась по палубе в сторону каюты Шаповалова.
— Напрасно вы это затеяли? — произнес Филипп.
— Не твое дело, — цыкнул на него Суздальцев. — Думаешь, только у тебя должны быть деньги. Твой папаша отказывается нам платить обещанное. Он сам виноват, что нам пришлось так поступить.
— Хотите, я попрошу у него, чтобы он вам заплатил. Отпустите, и я прямо сейчас пойду к нему. Обещаю, он мне не откажет.
— За дураков нас считаешь. Знаем мы этого старого хрыча. За деньги удушится. Это единственный шанс получить с него гонорар.
— И сколько вы хотите?
— Миллиончик нас устроит.
— Отпустите, он даст вам его!
— Отпустим, когда даст.
Филипп вдруг внимательно и очень серьезно взглянул на продюсера.
— А если вдруг не даст, что вы тогда сделаете со мной?
— Ты что не знаешь, как в таком случае поступают с заложником. Прости, но нам придется тебя убить. — Для большей убедительности своих слов Суздальцев приставил пистолет к животу Филиппа.
— Нет, вы точно сошли с ума, — произнес он.
— Тебе то что, убить мы тебя в любом состоянии сумеем, что в нормальном, что нет.
— Что тут происходит? — прозвучал резкий голос.
Все обернулись на него. В метрах десяти от них стоял Шаповалов, сзади него — Марина.
— Мы взяли в заложники вашего сына, — пояснил Суздальцев. — Если хотите получить его живым и невредимым, дайте нам один миллион долларов. И мы тот час же его вам вернем.
— Отпустите сына, Дмитрий Борисович, и я обещаю, что забуду этот эпизод.
— Только в обмен на деньги. — Суздальцев намеренно продемонстрировал свой пистолет.
— Где же я их вам возьму?
— Не смешите, у миллиардера нет с загашнике какого-то паршивого миллиона.
— Я уже не миллиардер, и вы это знаете.
— Откуда мне знать, может вы это рассказали специально, чтобы нам не платить. Так что бегите за кошельком.
Шаповалов внезапно рассмеялся.
— Вы полагаете, я ношу такие деньги в своем кармане.
— Не в кармане, так в сейфе.
— В сейфе всего пятьдесят тысяч долларов. Вы берете их и отпускаете Филиппа.
Суздальцев едко рассмеялся.
— Слышь, Женька, он нас за лохов держит. Ради пятидесяти тысяч стали бы мы так рисковать. Миллион и ни цента меньше.
— Вам олухам только что сказано, у меня нет тут миллиона наличными.
— Нет, так нет, — внешне спокойно согласился продюсер. — В таком случае мы забираем вашего сыночка и поплывем к берегу. А вы пока организуйте нам получения денешек.
— Я могу их перевести на ваш счет?
— Ни я, ни Евгений не сможем это проверить. По крайней мере, до тех пор, пока не доберемся до банкомата.
— Я должен подумать.
— Думайте, но не больше десяти минут. А пока на всякий случай прикажите, пусть нам в шлюпку как можно больше положат провизии и воды. Мало ли сколько продлится путешествие.
Шаповалов молча смотрел на Суздальцева и ощущал, как возвращается в к нему вроде бы уже подзабытое чувство неукротимой ярости. Именно оно владело им тогда, когда он отбивал атаку бандитов на свой комбинат. Невольно он сжал в кармане рукоятку пистолета. Ему вдруг нестерпимо захотелось принять бой, как он это делал, не задумываясь ни об опасности, ни о возможных последствиях в молодости. Эти ничтожества не представляют, кому бросили вызов. И если он не накажет их, то будет глубоко себя презирать.
— Хорошо, — примирительно сказал Шаповалов, — в шлюпку мы вам доставим все необходимое. Но не лучше все же договориться. Зачем так рисковать?
— А нам ничего другого не остается после того, как вы нагло обманули нас, — возразил Суздальцев.
— Возьмите полсотни тысяч баксов. Это хорошая сумма.
— Засуньте себе ее в зад!
Шаповалов с большим трудом подавил вспышку ярости.
— Будьте благоразумны, — произнес он, прикидывая, какую занять позицию, чтобы наверняка продырявить череп этого подонка.
— Мы вполне благоразумны, иначе бы потребовали вдвое больше.
— Да вы просто ангелы, — насмешливо скривил губы Шаповалов.
Суздальцев ответил громким и грубым смехом.
— Очень меткое наблюдение.
Шаповалов уже выбрал удобное место и начал передислокацию. Для успеха задуманного надо усыпить их бдительность.
— А ты, сынок, что думаешь? — спросил он.
— Папа, если можешь, отдай им, что они просят.
— Но у меня нет тут таких денег, Филипп.
Внезапно, не дойдя пару метров до выбранной позиции, Шаповалов остановился. Резкая боль расколола грудь пополам. Такого, кажется, с ним еще не было.
Он вдруг испугался, что не успеет выполнить задуманного и последний бой так и не состоится. А он не может допустить, чтобы это случилось, он должен не только довести его до конца, но и выиграть. Поэтому надо спешить, он даже не может себе позволить сделать еще несколько шагов, чтобы добраться до выбранной им позиции.
Шаповалов скосил взгляд на продюсера, тот в свою очередь не спускал с него глаз. Сейчас, сейчас ты получишь то, что заслужил всей своей убогой жизнью, мысленно пообещал ему Шаповалов.
Все это время он держал руку в кармане, сжимая рукоятку пистолета. Теперь оставалось только его быстро достать и выстрелить. Он должен во что бы то ни стало опередить Суздальцева.
Сердце продолжало ныть, но Шаповалов старался не обращать на это внимание. Он сейчас выстрелит, а потом скажет своему врачу, что готов лечь на любую операцию. Пусть делают, что считают нужным. Хоть пересаживают все органы, что у него есть.
Шаповалов что есть силы, сжал пистолет. Ну вот, настал решающий момент. Он сделал резкое движение рукой вверх, и в этот миг сильнейшая боль, словно автоматная очередь, прошила грудь насквозь. Он пошатнулся и повалился вперед, почти к ногам Суздальцева.
Филипп, оттолкнув Ромова, бросился к отцу. Суздальцев не стал ему мешать.
— Папа, папа! — закричал Филипп.
Но Шаповалов никак не реагировал на его крики. Он лежал совершенно безжизненный, его лицо было непривычно синим.
— Врача! Где врач? — в свою очередь завопила Марина.
Врач уже спешил к своему пациенту. Схватив его за запястье, стал щупать пульс, затем приложил уху к груди. Поднял голову и сказал:
