Александра Гейл - Дело Кристофера
Даже улыбнуться толком не получается, а Эмилио Юнт, тем временем, властно приказывает:
— Тобиас, уведи детей. — И муж Селии действительно поднимается, чтобы сделать то, что ему сказали. — Мне очень хочется поговорить с прекрасной Джоанной без стеснения.
Мне становится жутко. И Селии, кажется, тоже. Но ей меньше, ведь Эмилио Юнт садится совсем близко ко мне и начинает пытливо изучать лицо.
— А сейчас вы скажете, что мне нужно постричься и вернуть естественный цвет волос?
Ашер и Селия напрягаются, а Юнт начинает посмеиваться.
— Нет, сравнение с Аль Пачино мне льстит, но мы не об Адвокате дьявола. Я просто в очередной раз убеждаюсь, что горе меняют людей, Джоанна. Хорошо это или плохо — вопрос спорный. Но, безусловно, очень грустно. Я сожалею о вашей утрате.
— Вы не знали ее. Вам незачем сожалеть о смерти Керри. Вы даже меня не знаете! Просто так положено говорить, — ощетиниваюсь я.
— Положено. Но я и не сказал, что сожалею о смерти Керри Прескотт. Я вижу грусть и боль в ваших глазах. И сожалею о вашей утрате. Сопереживать имеет смысл только живым.
— Не думаю, что хочу говорить о Керри.
— Хорошо. Давайте поговорим о других. Я сто лет не видел мальчишку Картера, а вы?
— Мальчишку Картера? — Это он о котором?
— Шона. К несчастью, с младшим сыном Бена у нас отношения не сложились. — Так воот кто из нас самый умный! Ай да Джастин.
— Мы тоже нечасто видимся.
— Ах, Шон! Иногда я понять не могу, как можно ни с кем не общаться, но быть всегда занятым, — вздыхает мужчина.
Рада, что Картер с Юнтом видятся редко. Место встречи с Эмилио Юнтом не входит в десятку самых моих любимых достопримечательностей Сиднея.
— Почему вы не общаетесь?
Этот вопрос вгоняет меня в ступор. Я сижу и удивленно моргаю.
— А с чего бы? И вообще, при чем здесь Картер?
— При том, что у нас слишком мало общих знакомых, Джоанна, практически все собрались в этой комнате, а о них в их же присутствии говорить неприлично.
Я выгибаю бровь. Тогда зачем вообще разговаривать?
— Так почему вы не общаетесь с Шоном? Я надеялся узнать от вас о нем хоть что-нибудь.
— Первая причина: с ним в принципе трудно общаться. Он очень асоциален. Вторая причина: попытки обычно заканчиваются хлопком двери или спором, что сильно портит мне настроение. Третья причина: в данный момент у нас с ним диаметрально противоположные приоритеты и он каждый раз старательно доказывает мне, насколько я глупа, — указываю на дверь, где скрылся Тобиас с детьми.
— Но это правда, — весело сверкает глазами Юнт. — У вас, Джоанна, есть ужасный недостаток: вы сами стараетесь решить все на свете. Женщине иногда достаточно быть слабой и плакать.
— А рыцарь приедет и спасет меня от бессмысленности и повседневности. Кому это надо?
Современные нравы позволяют иметь полный букет женщин, а не ограничивать себя одной, тем более той, которая в беде.
— Какой тонкий намек на то, что вы видели у меня на яхте.
— Но это правда. И это не по мне.
— Никто не тащит этих людей силком. Ни мужчин, ни женщин. Все исключительно добровольно. Я как Аль Пачино из вашего любимого Адвоката Дьявола просто не препятствую им предаваться пороку. Так какая разница где? Я просто пытаюсь сделать досуг дорогих мне людей… приятнее. Чтобы они хотели вернуться.
Какая гадость!
— Смею заметить, меня заскочить к вам на огонек совсем не тянет.
— А, может, зря? Уверен, мы смогли бы поладить. Но раз такое дело, зачем же вы согласились туда пойти.
— Я попросила его об услуге, Картер назначил цену и даже не сказал, что это будет.
— Либо вы попросили у него что-то очень серьезное, либо настолько слепо доверяете, что до обидного продешевили.
Я сглатываю ком в горле. Десять страниц рукописного текста плюс отчаянное желание остаться с ним наедине неважно каким способом. Боже. Я конченная идиотка.
— Подарки уже купили?
— Что?
— Детям по случаю отъезда.
— Откуда…
— Я — дыхание этого города, Джоанна. Я знаю все, что здесь происходит. Забирайте детей и уходите. Селия, позови Тобиаса и детей. Пусть идут.
И ему никто не противится. Это так странно и глупо, будто это все мы к нему пришли и он правит бал… Что ж, смотаться подальше от Юнта я очень даже не против! Но напоследок достаю из сумочки кольцо и кладу на столик перед Ашером Циммерманом. Мы не говорим друг другу ни слова, да и сказать, признаться, нечего. Лишь на короткий миг встречаемся глазами, а затем он забирает кольцо и… и все. Лист исписан и закрыт.
Сидим утром с Лайонелом на кухне и завтракаем. Как супружеская пара, охладевшая друг к другу лет после двадцати брака. Как только гости уедут, моя квартира снова станет тихой-тихой.
— Три месяца, как она мертва, — вдруг говорит Лайонел.
У меня внутри зияющая дыра, которую не заполнить ватой, не зашить никакими швами.
Конечно, я знаю, что прошло три месяца, я ведь тоже считала. В месяцах, днях, часах, минутах… Лучше бы он молчал.
— Не обязательно сыпать соль на рану, — сухо отвечаю я.
— Джоанна, однажды об этом придется заговорить…
— Болеть будет всегда. Не надо ковырять.
Может быть, я и хочу с кем-то поговорить о Керри, но уж точно не с Лайонелом. Я даже не уверена, что он понимал наши отношения. Принимал — да, но понимал ли?
— Как ты думаешь, кошка это очень ужасно? — меняю я тему.
— Кошка? Керри бы тебе за это врезала.
— Знаю, — хмыкаю я. Может, нас с Керри он не знал, но вот ее — да. — Но давай помечтаем. Кошка будет… белая. С длинной шерстью, которую я буду комьями вытаскивать из-под кровати и жалеть о том, что вообще ее взяла. — Лайонел смеется. — А еще она обязательно будет толстой. Чтобы топала погромче. — Или три кошки, чтобы имитировали стук ножек сразу трех малышей. Сейчас расплачусь. Скрываю блестящие глаза за смехом.
— А еще она будут гадить. И ронять с полок бутыльки с лаком для ногтей, драть когтями роскошные платья и спать на любимом макбуке, лопать по ночам деликатесную индейку, которую ты готовишь по выходным. Она испортит твою безупречную жизнь.
— Безупречную жизнь?
— Конечно. Ты все время пытаешься сделать свою жизнь безупречной. Найти безупречную работу, купить безупречную квартиру, найти безупречного мужчину. Ты была подружкой ректора, сеньора Хакера и невестой короля Сиднея. До Селии ты, конечно, пока не дотягиваешь, но то, что она с тобой дружит — уже большой успех. Хотя, о чем я? Ты даже кошку решила завести белую.
— Я не алчная, не меркантильная и не страдаю от звездной болезни! Я просто хочу сделать все как можно лучше…
