Джулия Веллсли - Комната в башне
Внутри царили невероятный шум и толчея. Большой зал гудел, как разбуженный улей. Без надоевших оленьих голов не обошлось и здесь. Стеклянные глаза несчастных животных, похоже, протерли накануне, и теперь они печально взирали на веселившуюся изо всех сил молодежь.
Присмотревшись, я поняла: все опасения относительно платья были совершенно напрасны. Даже холщовое рубище здесь никто не счел бы предосудительным. Половина присутствующих не стала утруждать себя переодеванием после охоты и щеголяла в костюмах для верховой езды, многие молодые люди были в повседневных твидовых пиджаках. У девушек вообще наблюдалась полная демократия: можно было встретить и спортивные брюки, и длинное вечернее платье в блестках.
Родрик Игэн, стоявший у противоположной стены, сразу же заметил меня и начал, активно работая локтями, пробиваться в сторону дверей. Рассечь толпу плавной поступью ледокола бедняге не удалось: его то и дело хватали за рукав, хлопали по плечу, выкрикивали приветствия. Трудно было отыскать человека, с которым он не обменялся бы по пути хотя бы парой слов.
Мое появление тоже не осталось незамеченным. Элегантная незнакомка, южанка, вид более чем независимый. Только вот слово «музыкантша» не было написано у меня на лбу крупными буквами, а жаль: сценические пристрастия этих людей, судя по всему, колебались где-то между поп-группами и духовыми оркестрами.
Игэн сиял самодовольной улыбкой. «Интересно, много ли дичи он подстрелил на охоте? — подумалось мне невольно. — Должно быть, гордится своими трофеями».
Наконец моему незадачливому обожателю удалось вынырнуть где-то сбоку, пожать мне руку и даже проводить к почетному месту у стойки бара. Сидящие вокруг молодые люди громко обсуждали свои охотничьи подвиги и достоинства борзых.
Я усмехнулась про себя, представив на минуту, как сэкономили бы время, потраченное на формальную процедуру знакомства с собеседниками, таблички с именами на их лацканах. На них стоило бы напечатать не «Вас обслуживает…», как у кассиров в банках, а «Вам перемывает косточки…» Гм, неплохая идея? По крайней мере лаконично и честно.
Да, дух бесстыдной сплетни царил здесь, сгущаясь с каждой минутой и становясь почти ощутимым, как сигаретный дым. Не отвлеченные темы, вроде искусства или политики, а личная жизнь соседа — вот что более всего на свете приковывало внимание этой разряженной толпы. Молодые люди взирали на меня со жгучим любопытством, дамы — с плохо скрываемой настороженностью, заранее видя во мне опасную соперницу.
Как только представилась возможность, я во всеуслышание заявила, что не имею ни малейшего представления ни об охоте, ни о рыбной ловле, ни вообще о животном мире Западной Англии. Мне стали поспешно разъяснять на примере висящих на стенах оленьих голов, в какую именно точку должна попасть пуля при метком выстреле. Это меня несколько позабавило. Нет, эти люди определенно не так уж плохи, даже чем-то привлекательны. Недостаток интеллекта с лихвой искупался живостью и простодушием, свойственным провинциалам.
Продолжая болтать, мы гурьбой двинулись в соседний зал, где находился шведский стол. И тут я увидела Лэмберта Эшфорта.
Отвратительный льстец, лицемер, от одного вида которого меня всегда передергивало, он подвизался в лондонских околомузыкальных кругах. Никто не любил его за пристрастие к сплетням и интригам, распространять которые ему помогали обширный круг знакомств и отличная память.
Ухмыльнувшись, он помахал рукой, мне ничего не оставалось, как ответить кивком. Игэн заметил мое движение.
— Знакомый?
— Так… Пару раз встречались в Лондоне, даже не помню, в какой компании. Вы хорошо его знаете?
— Только по имени. Думаю, он здесь у кого-то гостит. Мерзкий тип, правда?
Эшфорт так и не подошел к нам ближе, но его косые взгляды скоро начали действовать мне на нервы. Ни минуты не оставаясь на месте, он перемещался от одной группы к другой с застывшей на лице сладкой улыбочкой, после чего многие головы поворачивались в мою сторону. Можно было только догадываться, какие жареные истории он выкладывал разинувшим рты слушателям.
Я старалась вести себя непринужденно, танцуя то с Игэном, то с его многочисленными друзьями. В конце концов все эти люди вольны думать и говорить обо мне, что им заблагорассудится. Их мнение не значило для меня ровным счетом ничего. Главное на данном этапе — занятия с Тарквином. Если станет совсем уж невмоготу, вернусь в Лондон, и никто обо мне здесь и не вспомнит. Зачем принимать близко к сердцу какие-то досужие разговоры?
Но настроение все равно было непоправимо испорчено. И когда Родрик намекнул, что пора ехать домой, я вздохнула с облегчением.
Мы ехали в машине с открытым верхом. Я с наслаждением вдыхала холодный ночной воздух. От луны остался на небе тоненький светящийся серп. Волшебная ночь.
— Вам понравилось?
— Все было замечательно, — рассеянно ответила я, наглядно представляя при этом, с каким наслаждением вонзила бы острый каблук своей вечерней туфельки в самодовольно ухмыляющуюся физиономию Эшфорта.
— Эта напомаженная макака весь вечер болтала о вас, — словно угадав мои мысли, сказал Игэн. — Какая наглость!
— Он разносит гнусные сплетни обо всех, кого знает. Для него это что-то вроде профессии. Не обращайте внимания.
Узкая улочка протянулась в гору: этим путем мы ехали с Мэйкинсом от станции, но дальше местность показалась мне незнакомой.
— Вы хотите сократить путь?
— Наоборот, я решил, что сейчас самое время подъехать к старому маяку и полюбоваться видом с набережной.
— Ночью, в темноте?
— Да, именно в темноте. Лунная дорожка на канале — неземная красота! — Игэн немного смутился.
Мы остановились на круглой, мощенной булыжником площадке.
— Смотрите вон туда! — воскликнул Игэн.
Я повернула голову, но не увидела ничего, кроме превратившейся в тонкую ниточку луны и россыпи крупных звезд на совершенно черном небосводе. Становилось совсем холодно, я передернула плечами.
— Замерзли? — участливо осведомился мой спутник. Я не отстранилась, когда он обнял меня одной рукой за плечи, потому что была уверена: никаких вольностей он себе не позволит.
Мы еще немного поболтали о прошедшей вечеринке, потом Игэн опять задал вопрос о Веннерах.
— Мое мнение о них не изменилось, — ответила я. — К тому же Тарквин делает заметные успехи, стало быть, мои старания не пропадут даром.
— Странная семейка.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, люди говорят всякое. И уже очень давно. Знаете, как бывает, когда семья на протяжении нескольких поколений живет в уединенном поместье… Возникают самые невероятные легенды, которые тоже передаются по наследству. А Веннеры…
