Анна Дубчак - Умереть от любви, или Пианино для господина Ш.
– А дальше-то что?
– Ничего. Я же говорю: его убили выстрелом в спину.
– Это я уже слышала. Но вы искали убийцу? Вы что-нибудь нашли?
– Ничего. Извлекли пулю, но пистолета найти не удалось. Ни следов, ни свидетелей, ничего. Пытались откопать что-нибудь в министерстве: мало ли, взятки или еще что… Все чисто. Честный человек и, судя по всему, глубоко порядочный. Еще вопросы будут?
– Игорь, помнишь ту девушку, которая пела вчера в ресторане?
– Конечно. А что?
– А то, что это и есть Валентина Кострова – та самая племянница Родионова.
– Да? И она поет в таком месте?
– Поет. Зарабатывает себе на жизнь. На учебу денег нет, а квартира-то ей досталась от дяди большая, четырехкомнатная, за нее надо платить большие деньги, вот она и пошла в ресторан.
– А ты-то откуда все знаешь?
– Я познакомилась с ней. Не хотела тебе говорить, но не выдержала. Ей очень плохо. Она страшно одинока и находится на грани помешательства. Быть может, я преувеличиваю, но на нее больно смотреть. И я чувствую, что с ней может произойти какое-то несчастье. Я уже как-то говорила тебе, что мне трудно объяснить свои чувства, но поверь, она нуждается в поддержке.
– Что ты этим хочешь сказать? Ты догадываешься, кто убил Родионова?
– Пока нет. Пока – ты понимаешь меня?
– Послушай, ты бы нам очень помогла, если бы хотя бы намекнула, за что его убили. У нас сейчас столько всего нераскрытого, что я готов поверить хоть в черта, хоть в Бога. Я серьезно.
– Наконец-то я услышала это от тебя. Ведь ты же, Логинов, упрямый как осел. Конечно, если мне удастся что-нибудь узнать, я обязательно расскажу, но хочу предупредить тебя, что Валентина может позвонить сюда в любую минуту. Словом, она, скорее всего, переедет сюда и поживет здесь некоторое время. Я не могу ей не помочь. Это совершенно обездоленное и несчастное существо. У меня сердце разрывается, когда я думаю о ней.
– Нет вопросов. Конечно.
– Но и ты мне должен кое-что пообещать.
– Если речь идет о фальшивом удостоверении, то можешь даже и не продолжать. Это опасно.
– В таком случае расхлебывай все сам. Я же не волшебница. – Наталия собрала со стола грязную посуду и повернулась к Логинову спиной. Мытье посуды всегда ассоциировалось у нее с каторжными работами. Она вообще терпеть не могла домашнюю работу, поэтому на тарелках вымещала все свое раздражение.
– Смотри, не перебей тарелки, – услышала она и грохнула половником о супницу. В эту минуту зазвонил телефон.
– Это она. – Наталия вытерла руки и схватила протянутую Логиновым трубку. – Да, слушаю. Хорошо. Через двадцать минут буду у тебя. Никому не открывай и жди, пока я не приеду. – Она вернула трубку Логинову и сорвала с себя фартук: – Ты не поедешь со мной?
– Куда?
– Это же она, Валентина. Она просит, чтобы я срочно приехала.
– У меня же машина под окнами. Уж так и быть, подвезу.
Валентина долго не открывала. Наталия долго звонила, прежде чем услышала звук отпираемой двери, после чего несколько раз назвала свое имя:
– Не бойся. Посмотри в глазок, это я.
Дверь открылась, и на пороге возник пожилой мужчина в полосатой пижаме, который сердито смотрел поверх очков.
– Вы кто и что вам надо? – спросил он зычным голосом. – Я сейчас вызову милицию.
Наталия чуть не задохнулась от спертого воздуха, вырвавшегося из квартиры. Запахло старостью, лекарствами, человеческим нечистым телом. Она подняла голову и увидела металлическую табличку с цифрой «4».
– Извините, мы ошиблись этажом, – пробормотала она и потянула за рукав Логинова к лестнице. Оказывается, они поднялись на четвертый этаж.
Перед квартирой номер «3» Наталия собралась. Больше всего она боялась, что они опоздали. Такое уже бывало. И не раз. Но не успела она позвонить, как дверь сама распахнулась, и они увидели Валентину. Лицо ее было бледным, глаза заплаканными.
– Ты можешь сейчас поехать с нами?
– А это кто?
Логинов, ожидавший такого вопроса, молча протянул ей свое удостоверение. Валентина мельком взглянула на него, затем скрылась в квартире. Через мгновение она вышла с дорожной сумкой.
– Я решила пожить у вас. Если можно, то я потом все объясню. Подержите, пожалуйста, сумку, мне необходимо запереть квартиру. – Она минут десять возилась с замками, пока Логинов не предложил ей свою помощь. Уже перед тем как спуститься по лестнице, Валентина еще раз взглянула на дверь и вздохнула. Она боялась потерять последнее, что у нее было.
…С утра шел дождь, в открытое окно врывался холодный, настоянный на горьких мокрых осенних листьях воздух. Наталия варила на кухне кофе и думала о том, как хорошо все-таки нигде не работать: не надо мчаться сломя голову в музыкальную школу, проводить долгие часы в пробках, которых с каждым днем становилось все больше и больше. Логинов ушел чуть свет, а Валентина крепко спала в гостиной на диване: сказывались таблетки, которыми она напоила ее ночью. Наталия заглянула в комнату и, к своей радости, обнаружила, что постель пуста, значит, Валентина в ванной. Спустя некоторое время девушка действительно вошла на кухню и попыталась улыбнуться:
– Доброе утро. Я думала, что у меня будет болеть голова, я уже успела к этому привыкнуть, а она не болит. У вас здесь так хорошо, уютно. Спасибо вам за все.
– Мы же, кажется, перешли на «ты»? – Наталия плеснула в чашку с кофе молока и поставила перед Валентиной. – У меня есть овсянка и горячие бутерброды. Будешь?
– Наверное, да. Я уже забыла, когда нормально ела.
– А разве в ресторане тебя не кормят?
– Кормят, но только я ничего не ем. Кусок в горло не лезет.
– Тогда ешь, а я тебя буду расспрашивать, хорошо?
– А это правда, что ваш муж прокурор? Или мне это приснилось?
– Нет, не приснилось. Только он мне не муж, понимаешь?
– Понимаю. Тогда я действительно могу чувствовать себя с вами как за каменной стеной?
– Даже без этого прокурора, поверь, ты была бы здесь в безопасности. Мне не первый раз приходится прятать у себя людей.
– Я вообще-то так и не поняла, чем ты занимаешься и как получилось, что ты пришла именно ко мне.
– А тебе это и не обязательно знать. Может быть, когда-нибудь я тебе и расскажу, а пока постарайся собраться, оставь в стороне свои эмоции и слезы и ответь мне на некоторые вопросы. Первый: у тебя есть телефон той самой женщины, которая жила с твоим дядей, Ольги Константиновны, если я не ошибаюсь?
– Конечно.
– Ты можешь мне его дать?
– Сейчас. – Валентина ушла в комнату и вернулась с записной книжкой. – 24-35-78. Оленина Ольга Константиновна.
Наталия тоже достала свой потрепанный блокнот и переписала номер телефона.
– А теперь напиши сама, своей рукой фамилию, имя и отчество твоих родителей. Сегодня мы с тобой съездим в фотоателье и сделаем копии снимков твоих родителей. Это очень важно. Еще нам предстоит не менее важная поездка на квартиру твоего дяди. Мне необходимо взглянуть на его документы и бумаги, какие только окажутся в его письменном столе.
