Филлис Уитни - Грозовая обитель
Она, прошелестев платьем, вышла из комнаты, предоставив племяннице последовать за ней.
Обогнув лестничный проем, они прошли в противоположное крыло дома и остановились возле комнаты, расположенной в дальнем его конце.
На стук из двери выглянула сиделка в униформе в синюю полоску и пышном белом чепце; увидев Гортензию, она пригласила их в большую, тускло освещенную спальню. Дрова в камине превратились в тлеющие уголья, так что единственным источником света служила лампа, стоявшая на столике возле просторной кровати с балдахином. Это была красивая комната, с массивной добротной мебелью красного дерева.
Старик лежал в постели, голова покоилась на высоких подушках; волосы и борода совсем седые, но глубоко посаженные глаза под клювоподобным носом отличались живостью, контрастируя с увядшим лицом.
— Вот твоя внучка Камилла, папа, — сказала ему Гортензия. — Но ты не должен долго с ней разговаривать, не то утомишься.
— Уходите, — произнес старик необычайно сильным голосом.
— Ну-ну, — с деланной шутливостью обратилась к нему сиделка, — зачем так сердиться? Мы с мисс Джадд выйдем в коридор и дадим вам десять минут на разговор с внучкой.
— Вы пойдете в коридор и останетесь там, пока я вас не позову, — заявил Оррин Джадд. — Уходите обе, оставьте меня с моей девочкой.
Гортензия пошла к двери, укоризненно качая головой, сиделка последовала за ней. Камилла приблизилась к кровати и вступила в пространство, освещенное лампой. Справа от дедушки на столике лежала большая раскрытая Библия. Он положил на нее руку, как бы моля дать ему сил. Затем он посмотрел Камилле прямо в глаза. Старик и молодая девушка испытующе глядели друг на друга.
— Ты такая же, какой мне запомнилась твоя мать, — произнес он наконец; теперь его голос звучал слабо и прерывисто. — Ты моя возлюбленная Алтея, которая вернулась ко мне, когда я больше всего в ней нуждаюсь.
— Я рада, что смогла приехать, дедушка, — мягко призналась Камилла.
Он издал долгий хриплый звук, словно дыхание навсегда покидало его тело. Глаза старика закрылись. Камилла с тревогой наблюдали за ним, не зная, пора ли звать сиделку. Но через минуту его глаза — глаза пойманного орла, который не смирился с неволей, — снова открылись и с жадностью впились в ее лицо.
— Я уже давно должен был повидаться с дочерью Алтеи. В последние годы я многое запустил. Слишком многое. Дом, а вместе с ним и семью. Подвинь стул и сядь рядом, чтобы я мог тебя видеть. Нам нужно поговорить скорее, пока еще не поздно.
Ближайший стул оказался массивным и тяжелым, но она подтащила его к кровати и села на бархатное сиденье.
Старик некоторое время тяжело дышал, потом заговорил:
— Стервятники кружат надо мной: ждут моей смерти. Но теперь, когда ты здесь, это не имеет значения. Мы с тобой их одурачим, не правда ли, моя девочка? Едва взглянув на тебя, я понял, что могу доверять тебе. Потому что ты похожа на нее — мою Алтею. Иногда мне начинает казаться, что она — или, может быть, ее дух — где-то здесь, живая и веселая, какой была всегда. Ты останешься со мной, Камилла? Поможешь мне победить стервятников? Мы должны здесь переменить, ты и я.
— Я останусь, если вы этого захотите, дедушка, — мягко пообещала она.
Он повернулся в постели и потянулся к столику, стоявшему позади кровати, пытаясь нащупать какую-то вещицу. Камилла привстала, чтобы ему помочь, но старик приказал ей сесть.
— Нашел. Вот как мы выглядели перед тем, как Алтея сбежала и вышла замуж за этого… школьного учителя. — Казалось, он забыл, что «этот школьный учитель» был отцом Камиллы.
Она взяла продолговатую, наклеенную на картон фотографию в рамке и поднесла ее к свету. Снимок, пожелтевший от времени, но не утративший своей четкости, запечатлел сидевшего в резном кресле Оррина Джадда в окружении дочерей. В те дни он, по-видимому, был необычайно крупным, сильным и красивым мужчиной. Младшая из дочерей, Алтея, стройная и привлекательная, смотрела прямо в объектив с мягкой улыбкой на лице; отец нежно обнимал ее за плечи. С другой стороны к Оррину Джадду приникла Гортензия, словно пытаясь привлечь к себе его внимание. Летти, тонкая и хрупкая, стояла рядом с Алтеей, печально улыбаясь. Ее правая рука, вытянутая вдоль тела, не носила на себе никаких признаков увечья.
— Три мои девочки, — проговорил Оррин. — Мы с женой возжелали для них многого. Каких только планов мы с ней не строили! Но она прожила недолго и даже не увидела, как они подросли, а после ее смерти… все пошло наперекосяк, не так, как надо.
Он помолчал с минуту, затем воскликнул с неожиданной злобой:
— Я должен был запретить Джону Кингу посещать наш дом! Что он мог предложить Алтее, если она имела все, что желала?
Камилла не могла не вступиться за отца.
— Мама получила то, о чем мечтала, дедушка, — мягко возразила она. — Если бы вы как следует узнали моего отца, то полюбили бы его.
Старик несколько мгновений смотрел на нее не мигая, и Камилла не знала, до какой степени разгневала деда своим заступничеством за отца. Наконец Оррин Джадд сказал:
— У тебя есть свой характер, и это мне нравится. По крайней мере, ты честна со мной. Не сюсюкаешь попусту.
Он взял фотографию и положил ее на раскрытые страницы Библии; теперь его взгляд затуманился, словно старик утратил ясность мысли.
— Может быть, мне уйти и дать вам возможность отдохнуть? — неуверенно предложила Камилла.
Он явно встревожился.
— Нет, нет! Не покидай меня, девочка. Я должен тебе рассказать… О том, что произошло…
Старик начал задыхаться, но, когда Камилла уже повернулась, чтобы пойти за сиделкой, он протянул руку и с неожиданной силой схватил ее за запястье. Судорожно ловя ртом воздух, Оррин Джадд торопился поскорей выговорить слова, исполненные для него глубокого смысла.
— Неладно… Что-то неладно в этом доме. Ты должна выяснить причину, моя девочка. Здесь затевается дурное дело. Когда мне станет лучше, я докопаюсь до правды. А пока… — он с трудом выдавливал из себя каждое слово, — …понаблюдай за Летти, — проговорил он из последних сил и замолчал.
— Вы не должны так волноваться, дедушка, — прошептала Камилла. — Отдохните. Поговорим завтра. Вы расскажете мне обо всем, что я, по-вашему, должна знать.
Его пальцы, сжимавшие руку Камиллы, ослабели.
— Устал, — прохрипел он. — Дом Алтеи — твой дом… ты должна помочь мне спасти его. Не позволяй им…
— Конечно, дедушка, — торопливо согласилась она. — Я останусь здесь, если вы этого хотите. Проведу в Обители столько времени, сколько понадобится, и сделаю все от меня зависящее, чтобы вам помочь.
![Филлис Уитни - Атмор Холл [Женщина в зеленом]](/uploads/posts/books/40021/40021.jpg)
