Екатерина Кариди - Белое на голубом (СИ)
Советника мучили ужасные подозрения, что он где-то видел этого юношу. Правда, старик не мог припомнить, чтобы в стране был колдун такой силы, да еще такой молодой. Еще казалось удивительным, что он не слышал шагов, будто юноша парил по воздуху.
Когда они со всеми возможными предосторожностями добрались до места и влезли в потайной ход, Голен зажег яркий "светляк", советник наконец-то смог нормально увидеть его лицо. И замер с открытым ртом, а потом потрясенно пробормотал:
- Голен..? Голен Таргийский? Ты живой? Не... не может быть...
Голен мрачно усмехнулся и качнул головой:
- Может, Ваше светлость. Ведите, времени мало.
Потом они то двигались, то не двигались, советник считал шаги, возвращался, простукивал стены, прислушивался пытался уловить движение воздуха и разность температур. Наконец он сказал:
- Здесь. попробуй аккуратно раздвинуть пласты, чтобы ничего не обрушить... - и нерешительно указал трясущейся от волнения рукой на стену.
- Здесь... - почесал в затылке Голен, потом опустился на пол, чтобы ничего не отвлекало.
Он никогда еще такого не делал, и сейчас не хотел тратить лишние силы на концентрацию.
- Что ты...
Голен разглядывал стену, обдумывая, как бы сделать получше, что он еще сам не знал, как будет делать. А у старого советника вдруг всплыла перед глазами сцена казни друзей наследника Алексиора. Он вспомнил этого окровавленного, измученного мальчика, который полулежал, прислоненный к столбу виселицы. вспомнил, что тот не мог самостоятельно стоять. Старику стало тошно. Ни он, ни остальные члены Совета тогда ни слова не возразили, не посмели заступиться за ребят...
Он прокашлялся и спросил:
- Что у тебя с ногами, сынок?
- А, это... Последствие близкого общения с нашей государыней.
- Прости меня, сынок, - старик прижал пальцы к глазам, скрывая слезы.
Молодой колдун не ответил, он в это время сосредоточенно водил руками по поверхности, потом прижался к стене...
А потом камень под его руками стал расходиться, будто тесто, открывая в толще скалы довольно большое отверстие, которое парень растягивал и углублял все дальше и дальше.
***
Алексиор странно себя чувствовал, сердце будто клещами сжимали, оно трепетало от тревоги и стремилось вырваться из груди, лететь куда-то. С драконом они почти не разговаривали, но он ощущал его беспокойство даже острее, чем свое собственное.
Началось это с ним с того момента, как на горизонте увидел паруса далекого корабля, направлявшегося в сторону "черного берега".
***
Господин Ли Сан Фу, капитан "Ласточки", в последнее время все больше безвылазно сидел в своей каюте. И что самое подозрительное, никого туда не впускал! А если любопытствующие старались пол разными предлогами проникнуть, наталкивались на яростное сопротивление. И потому попытки по-хорошему выяснить, чем он там занят, вынужденно прекратились. Но не тот народ был у него в команде, чтобы бросить дело на полпути.
Капитан что-то явно скрывает... О... Это так подозрительно... Тем более, что из его каюты доносится женский голос...
Потому они вытягивали шеи всякий раз, пытаясь увидеть через дверь, кого ж там скрывает. А когда не вышло, решили хоть послушать. Ну интересно же.
Так вот, боцман и старпом притаились за стенкой каюты и затихли, приложив к переборке стакан. Слушать решили по очереди, кому больше повезет что-то услышать, должен будет пересказать остальным. Первая очередь была старпома. Он приник ухом к донышку стакана и застыл, вытаращив глаза.
Потому что приятный женский голос рассказывал:
- Жил некогда белый Змей, он был царем всех змей на нашем берегу. И был Змей великим колдуном...
Забыв обо всем, старпом слушал сказку, пока ему не напомнили, что он тут вообще-то не один. Теперь народу стало ясно, почему капитан постоянно торчит в своей каюте. Женщина.
Неясно было только одно - где он эту женщину прячет?
***
Ночь не принесла покоя и отдохновения царице, государыня Онхельма смотрела из окна на свой город. На город, упорно не желавший принять ее, упорно отказывавший ей в ее законном праве - праве властвовать. А ведь она хотела быть доброй государыней, она собиралась принести им мир и процветание. Но они сами не захотели. Глупцы.
***
Уже примерно двадцать минут Ширас слышал за стеной какие-то странные звуки, будто скребется кто-то. Ему даже казалось, что оттуда слышатся голоса. От волнения он даже вспотел. Больше всего это походило на подкоп. Ширас стал насвистывать и постарался усесться так, чтобы перекрыть собой подозрительный кусок стены. Не дай Бог, не привлек бы этот шум чье-то внимание.
Шум между тем становился все явственнее. А потом Ширас вдруг завалился назад, так и не успев ничего понять, но тут же извернулся - увидеть, с какой напастью имеет дело.
На него потрясенно уставились лохматый Голен и какой-то лысый старикашка, на которых он свалился. Первым отмер Голен:
- Говорите, знаете как свои пять пальцев, Ваша светлость?
Старик что-то забормотал, разводя руками, а снаружи-то их заметили и стали кричать. не долго думая, Голен скомандовал:
- Уходим!
Они полезли обратно, молодой колдун полз последним, заделывая ход. Тело скалы под его руками принимало первоначальный вид, и никто бы не подумал, что когда-то это могло выглядеть иначе.
Через некоторое время они вылезли снова в тот потайной ход, откуда начали свою попытку влезть в хранилище. Ширас, который до этого молчал, как пришибленный, все-таки не каждый день видишь работу настоящего великого колдуна собственными глазами, теперь обрел дар речи. И уж сколько вопросов из него полезло одновременно... Но почти все они сводились к Фелиде. Когда наконец можно было вставить слово, Голен вкратце обрисовал общую картину и сказал, что Фелида среди беженцев.
После недолгого совещания, решили пока уходить, а поисками входа в хранилище заняться завтра ночью, потому что неизвестно, куда они в следующий раз вылезут среди бела дня. Пристыженный советник крякнул и попытался объяснить эту неудачу ремонтными работами во дворце. На что Голен ехидно заметил:
- Да, кое-что поштукатурили и заодно передвинули подземный ход.
Возразить на это было нечего.
Надо было спешить, больше они не останавливались, пока не добрались до своих. Но тут их встретила вся в слезах Дениза.
Оказалось, один из стражников, что постоянно обходили площадь, был среди тех, кто арестовывал Шираса. Он заметил яркие рыжие волосы Фелиды и стал присматриваться. А потом узнал в ней ту девушку из таверны. Поднял тревогу, мол, найдена опасная преступница. Сбежались остальные стражники.
Кончилось это тем, что Фелиду схватили и отправили в застенок. Старые советники сидели под телегой и молчали, трясясь от презрения к себе, от страха и унижения, осознавая собственное ничтожество и радуясь, что стражники отвлеклась на девушку, а про них забыли.
