Нора Робертс - Правдивая ложь
– Пол. Это не поможет, – тихо сказала спустившаяся в гостиную Джулия.
– Прояснение ситуации всегда помогает, – возразил Пол. – Хэтуэй знает, что – при всем моем отвращении – он получит мое полное содействие.
– Я приехал сюда, чтобы оказать помощь, а не предстать перед судом за ошибку, совершенную более десяти лет назад.
Только теперь Джулия не сдержалась:
– Осторожнее, Линкольн. Эта ошибка сейчас спит наверху. Я принимаю твою помощь не только ради себя, но и ради него. У него никогда не было отца. Я не могу вынести даже мысли о том, что он потеряет и меня.
Очень слабый румянец, поднявшийся от узла галстука к щекам Линкольна, показал, что слова Джулии попали в цель.
– Если мы все сможем отвлечься от своих личных чувств, у нас будет гораздо больше шансов на то, чтобы этого не случилось. – Удовлетворенный тем, что щекотливая тема закрыта, Линкольн двинулся дальше:
– Вы оба знали покойную, ее домочадцев, ее друзей, ее врагов. Было бы очень полезно, если бы вы вкратце рассказали о них и обо всех, кто извлек выгоду из ее смерти материально или морально.
– Кроме меня? – спросила Джулия.
– Мы можем начать с тебя и с мистера Уинтропа. Очень коротко. Я забронировал номер в «Беверли-Хиллз». Завтра прилетает моя секретарша, а «Мейерс, Кортни и Лоу» одолжили мне двух своих клерков. – Линкольн взглянул на часы, которые уже перевел на время Западного побережья, нахмурился. – Как только я войду в курс дела, мы поговорим подробнее. В понедельник утром я подам прошение об отсрочке предварительных слушаний.
– Нет. Прости, Линкольн, но нет.
– Джулия, мне необходимо время, чтобы построить твою защиту. Если повезет, дело вообще не дойдет до суда.
– Я не упрямлюсь, но я должна как можно скорее покончить с этим. Отсрочки лишь усилят шум в прессе. Брэндон достаточно взрослый, чтобы читать газеты, смотреть новости. И… если честно, я не выдержу ожидания и неизвестности.
– Ну, у нас есть уик-энд, чтобы все обдумать. – Или убедить ее в своей правоте, мысленно добавил Линкольн. – А теперь расскажите мне о Еве Бенедикт.
Когда Линкольн собрался уходить, было уже два часа ночи, а Пол успел проникнуться к нему некоторым уважением. Хотя педантичность адвоката раздражала – Линкольн при каждой смене темы открывал чистую страницу, ел шоколадное печенье вилкой и ни разу за весь вечер не ослабил галстук, – но Пол заметил, как вспыхнули глаза Линкольна, когда всплыло имя Дельрико. И, вежливо прощаясь, Линкольн совсем не походил на человека, не спавшего больше суток.
– Полагаю, это не мое дело, – заметил Пол, закрывая дверь и поворачиваясь к Джулии. Она напряглась, решив, что ее снова заставят объясняться или вспоминать. – Но я просто должен знать. Он развешивал одежду и складывал носки перед тем, как вы занимались сексом?
Она хихикнула и опустила голову на его плечо.
– Если честно, он складывал одежду и скатывал носки.
– Джил, должен сказать тебе, что твой вкус изменился в лучшую сторону. – Он чмокнул ее в губы, подхватил на руки и понес к лестнице. – И после того, как ты поспишь двенадцать часов, я тебе это докажу.
– Может, ты сначала докажешь, а потом я посплю?
– Еще лучше.
Даже посадив Брэндона в самолет, даже зная, что он в тысячах миль от разразившейся бури, Джулия не могла успокоиться. Она хотела вернуть своего ребенка. Она хотела вернуть свою прежнюю жизнь.
Каждый день Джулия встречалась с Линкольном в его номере, беседовала с ним и нанятым им детективом – еще одно вторжение в ее личную жизнь – и пила черный кофе, как ей казалось, уже прожегший дыру в ее желудке.
Папки с документами, юридические справочники, деловитый перезвон телефонов – все было так упорядочение, так размеренно, что убаюкивало ее… до новых заголовков в газетах, до новых выпусков теленовостей. И тогда ее лицо, ее имя, ее жизнь, брошенные на растерзание алчной публики, вновь ввергали ее в панику. Ее судьба в руках правосудия, чья слепота – не всегда благо для невиновного.
Пол поддерживал ее. Она не хотела на него опираться. Разве давным-давно она не пообещала себе, что больше никогда и никому не доверит свое счастье, свою безопасность, свой душевный покой? Присутствие Пола создавало иллюзию и того, и другого, и третьего, но, понимая, что это всего лишь иллюзия, Джулия постепенно отдалялась от него.
Пол сам был измучен и обескуражен тем, что связи в полиции не помогают ему подобраться к истине. Фрэнк позволил ему присутствовать на допросе Лайла, однако бывший шофер Евы ни на йоту не отклонился от своих прежних показаний: он ничего не видел, ничего не слышал, и точка.
Финансовые затруднения Дрейка никак не связывали его с убийством. Более того, тот факт, что за несколько недель до убийства Ева дала ему сто тысяч долларов, говорил в его пользу. Зачем убивать курицу, несущую золотые яйца?
Полу удалось встретиться с Глорией. Дрожа и заливаясь слезами, Глория призналась, что ссорилась с Евой в день убийства. Да, она говорила ужасные вещи, уехала в ярости, а примчавшись домой, призналась во всем потрясенному мужу. В тот момент, когда Джулия обнаружила тело Евы, Глория рыдала в объятиях Маркуса и просила прощения. Поскольку экономка и любопытный парень, чистивший бассейн, слышали рыдания Глории в час пятнадцать, а дорога между двумя поместьями занимает не меньше десяти минут, невозможно было связать Глорию с убийством.
Ситуация ухудшалась, однако Пол по-прежнему был уверен в том, что ключ к разгадке – биография Евы. В отсутствие Джулии он снова и снова прослушивал записи, выискивая ту единственную фразу, то единственное имя, которое приоткроет дверь.
Вернувшись домой после очередной репетиции с Линкольном ее выступления в суде, Джулия услышала голос Евы.
«Он был диктатором. Никто другой на моей памяти не мог добиться лучших результатов даже менее жестокими способами. Я думала, что ненавижу его… во всяком случае, пока снимался фильм. Однако, когда Маккарти со своей омерзительной комиссией прислал ему повестку, я пришла в ярость. Поэтому я присоединилась ко всем остальным, отправившимся в Вашингтон. Я никогда не ввязывалась в политику, однако, видит бог, в этом случае я готова была бороться не на жизнь, а на смерть. Может, мы принесли какую-то пользу, может, нет, но мы высказали свое мнение во весь голос. А ведь это главное, не правда ли, Джулия?»
– Да, – прошептала Джулия.
Пол выключил магнитофон и обернулся. Он не удивился бы, если бы Ева попросила его зажечь сигарету или открыть бутылку шампанского, но за его спиной стояла Джулия. Всю последнюю неделю она старательно скрывала от него панику, но как только ее самообладание давало трещину, он видел этот затравленный взгляд.
