Сидни Шелдон - Если наступит завтра
– Шлюха! Шлюха! Шлюха!
Вдвоем они исполняли смертельный дуэт, пока в конце концов не остался только его голос:
– Шлюха… Шлюха…
Он был весь забрызган ее кровью. Встал под ее душ и скреб себя до тех пор, пока не стало саднить кожу.
Мать убил сосед, и ему придется за все заплатить.
Все последующее происходило будто по неземному на итию и как в замедленной съемке. Дэниел тщательно стер полотенцем с ножниц отпечатки пальцев и швырнул их в воду. Ножницы глухо стукнули об эмалированное дно. Оделся и вызвал полицию. Сначала, воя сиренами, приехали две патрульные машины, затем еще одна – со следователями. Они задавали Дэниелу вопросы, и он рассказал, как его раньше отпустили из школы и как он заметил выходящим из их двери соседа Фреда Циммера. На допросе мужчина сознался, что был любовником матери Дэниела, однако отрицал, что убил ее. И только благодаря свидетельству Дэниела суд признал его виновным.
– Подходя к дому, ты видел, как ваш сосед Фред Циммер выбегал из вашей двери?
– Да, сэр.
– Ты ясно разглядел его?
– Да, сэр. На его руках была кровь.
– Что ты сделал потом, Дэниел?
– Я… я очень испугался. Понял, с моей мамой произо шло нечто ужасное.
– Ты вошел в дом?
– Да, сэр.
– И что дальше?
– Я позвал: «Мама!», она не ответила. Я заглянул в ванную и…
Здесь мальчик истерически разрыдался, и его пришлось увести с места для дачи показаний.
Через тринадцать месяцев Фреда Циммера казнили.
А двенадцатилетнего подростка отправили жить к дальней родственнице в Техас. До этого он не был знаком с тетей Мэтти. Она оказалась суровой женщиной, фанатичной баптисткой самых строгих правил, поэтому не сомневалась, что всех грешников ожидает адское пламя. В ее доме не было ни любви, ни сострадания, и Дэниел рос, страшась своей тайной вины и грозящего ему проклятия. Вскоре после убийства матери у Дэниела начались проблемы со зрением. Врачи утверждали, что они носили психосоматический характер.
– Сознание блокирует область, которую мозг не желает видеть, – объяснил доктор.
Линзы на очках с годами становились все толще.
В семнадцать лет Дэниел навсегда сбежал от тети Мэтти и из Техаса. Добрался до Нью-Йорка и там нанялся рассыльным в Международную ассоциацию защиты страховщиков. За три года он дослужился до следователя и стал лучшим из всех. Никогда не требовал прибавки к жалованью или улучшения условий работы. Его это не волновало. Он был Божьей десницей, Его карающим мечом и наказывал порок.
Дэниел Купер вылез из ванны и лег в постель. «Завтра, – думал он. – Завтра настанет день Страшного суда над блудницей».
Он жалел об одном – что этого не увидит его мать.
34
Амстердам
Пятница, 22 августа, 8.00
Дэниел Купер и два прикрепленных к посту звукозаписи детектива слушали, о чем разговаривали за завтраком Трейси и Джеф.
– Джеф, что тебе дать: сладкую булочку? Кофе?
– Нет, спасибо.
«Это их последний завтрак в жизни», – подумал Дэниел Купер.
– Знаешь, что меня больше всего радует? Наше предстоящее плавание на барже.
– У нас такой большой день, а ты говоришь о какой-то барже. Почему?
– Потому что мы там будем вдвоем. Думаешь, я сумасшедшая?
– Конечно. Но ты моя сумасшедшая.
– Поцелуй.
Раздался звук поцелуя.
«Хоть бы она немного разволновалась, – расстроился Купер. – Я хочу, чтобы она понервничала».
– Джеф, мне даже жалко уезжать отсюда.
– Посмотри на это с другой стороны. Здешний опыт нас нисколько не обеднил.
– Ты прав, – рассмеялась Трейси.
В девять часов они все еще трепались.
– Пора бы им начинать готовиться, – забеспокоился Купер. – Покончить с последними деталями. Что там с этим Монти? Где они встречаются?
Джеф тем временем говорил:
– Консьержем придется заняться тебе. И выписаться из гостиницы тоже. У меня много дел.
– Не возражаю. Консьерж здесь милашка. Почему у нас в Штатах нет консьержей?
– Это европейская традиция. Знаешь, с чего все началось?
– Нет.
– Во Франции, в 1627 году король Гуго построил в Париже тюрьму и назначил распоряжаться ею знатного человека. Он присвоил ему титул comte des cierges или concierge, то есть граф свечей. Тот получал два фунта и пепел из королевского камина. Впоследствии каждый, кто отвечал за тюрьму или замок, именовался консьержем. Потом такую должность ввели в гостиницах.
«О чем, черт возьми, они болтают? – недоумевал Купер. – Уже половина десятого. Им пора на выход!»
Незнакомый женский голос:
– Goede morgen, mevrouw, mijnheer[136].
Голос Джефа:
– А я здесь не встретил ни одной симпатичной консьержки.
Озадаченный женский голос:
– Ik begrijp het niet.
Голос Трейси:
– Ни минуты не сомневаюсь, если бы такие были, мимо тебя не проскочили бы.
– Дьявольщина! Что там происходит? – Купер вскочил.
Полицейские ошарашенно переглядывались.
– Горничная звонит экономке. Она говорит, что ничего не понимает: слышит голоса, но никого нет.
– Что?! – Купер бросился к двери, слетел по лестнице и через несколько секунд вместе с детективами ворвался в номер Трейси. Кроме смущенной горничной, там никого не оказалось. На стоявшем перед диваном кофейном столике работал магнитофон.
Голос Джефа:
– Пожалуй, я передумал насчет кофе. Он еще горячий?
Голос Трейси:
– Угу.
Купер и детективы не верили собственным глазам.
– Н-ничего не понимаю, – запинаясь, пробормотал один из полицейских.
– Какой номер экстренной связи с полицией? – рявкнул американец.
– Двадцать два, двадцать два, двадцать два.
Купер поспешно набрал. Голос Джефа на пленке продолжал:
– По-моему, их кофе лучше нашего. Интересно, как они его готовят?
Американец кричал в телефон:
– Это Дэниел Купер. Найдите инспектора ван Дюрена! Сообщите ему, что Уитни и Стивенс скрылись. Пусть проверит гараж: там или нет их фургон. Я еду в банк! – Он бросил на рычаг трубку.
Голос Трейси говорил:
– Ты не пробовал кофе, который варили с яичной скорлупой? Это так…
Купер выбежал за дверь.
– Все в порядке, – успокоил коллег инспектор ван Дюрен. – Фургон покинул гараж. Они на пути к нам. – Ван Дюрен, Купер и два детектива находились на команд ном полицейском посту на крыше здания напротив «Амро-банка». – Видимо, они поняли, что их подслушивают, и решили форсировать планы, – продолжал инспектор. – Но не тревожьтесь, мой друг. Посмотрите сюда. – Он подтолкнул американца к установленному на крыше широкоугольному телескопу: внизу, на улице, человек в форме уборщика старательно драил медную табличку с названием банка… другой подметал тротуар… на углу торговец продавал газеты… три рабочих занимались каким-то ремонтом. Все были снабжены миниатюрными рациями.
