Антон Леонтьев - Хозяйка Изумрудного города
— В чем дело? — спросила Изабелла.
Она оглянулась — представителей спецслужб, которые день и ночь охраняли ее дворец и ее кабинет, не было. Что с ними? В колыбели, мирно посапывая, спал Александриньо.
Она узнала вошедших. Начальник Генерального штаба, один из военных, которого она считала лояльным и преданным ей, заместитель министра обороны, шеф эльпараисской полиции, несколько крупных военных чинов. Все они были вооружены.
— Изабелла Баррейро ди Сан-Стефано, — сказал генерал, начальник Генерального штаба, — вы арестованы!
— Генерал Луардес, что вы такое говорите?
Изабелла, оценив ситуацию, попыталась выиграть время. Итак, военный переворот, о возможности которого она забыла. Теперь ясно, зачем организовывалась ее травля в прессе и на телевидении. Теодор Коваччо намеревался вернуться к власти, установить очередную военную диктатуру, поэтому и подготавливалась благодатная почва для путча.
Генерал Нанито Луардес подошел к Изабелле и с размаха ударил ее по щеке. Александриньо, проснувшись от шума, пронзительно закричал.
— Прошло твое время, шлюха! — проревел Луардес, тыкая Изабелле в лицо пистолетом. — Собирайся немедленно! Ты больше не президент Коста-Бьянки.
С этой секунды новый глава государства — это я!
— Вы думаете, генерал, — вытирая кровь с лица, произнесла Изабелла, — что продержитесь у власти?
Меня освободит народ, он меня любит, я его Белла!
Луардес выволок Изабеллу из кресла.
— Ты последняя дрянь, Изабелла. Народу ты больше не нужна! Но на всякий случай мы не будем повторять ошибок моих предшественников, которые не рискнули отправить тебя на тот свет. Еще до рассвета ты будешь мертва, а потом народу придется смириться, что его Беллы более нет в живых. Взять ее!
Солдаты схватили Изабеллу. Александриньо надрывался от истошного крика. Генерал Нанито Луардес вытащил малыша из колыбели, поднял его высоко над головой и произнес:
— Твоего ублюдка мы отправим в монастырь, там ему самое место. Ты достаточно развратила страну, нам нужен железный кулак и военная дисциплина.
Я вышибу дух из твоего любовника Алекса, отправлю на виселицу всех мятежников и свободомыслящих.
Изабелла, твоя эра прошла. Суд будет через два часа, а через пять часов тебя расстреляют! Уведите экс-президента!
Генерал положил малыша в колыбель и уселся в кресло.
— И позовите этих чертовых журналюг, я сейчас запишу обращение к народу, которое утром пойдет в эфир. Я, новый президент Коста-Бьянки, желаю сообщить всему миру, что Изабелла мертва.
Ей не оставалось ничего другого, как подчиниться грубой силе. Изабелла, в легком платье, под конвоем военных, спустилась в подвалы президентского дворца, которые больше походили на казематы — раньше здесь избавлялись от неугодных. Изабелла положила конец этой страшной традиции, а генерал Луардес собирался возобновить ее. И его первой жертвой должна стать она, Изабелла.
Изабеллу поместили в небольшую камеру без окон.
Она лишена всего — свободы, Алекса, сына. И скоро лишится жизни. Как она подозревала, генералы занимались дележом власти. Они выбрали крайне удачный момент для мятежа. Рядом с ней никого нет.
У нее отобрали часы, Изабелла не знала, сколько ей еще оставалось жить. Похоже, наставал самый ответственный момент в ее жизни. Что же, если ей суждено умереть, то она сделает это достойно.
Металлическая дверь распахнулась, в камеру вошел низенький католический священник.
— Дочь моя, произнес он, — желаешь ли ты облегчить свою душу покаянием?
— Вы тоже на их стороне, — сказала Изабелла.
Значит, они на самом деле решили убить ее. Тайно, без свидетелей. Они боятся ее, раз поступают так трусливо.
— Я на стороне истины, дочь моя, — развел руками священник.
— Нет, мне ни за что не стыдно, я не собираюсь приносить покаяние, — сказала Изабелла.
Священник покинул ее, Изабелла осталась одна.
Ей принесли скромную трапезу, она ни к чему не притронулась.
В камере вновь появились посетители, на сей раз это был шеф столичной полиции. Изабелла сама выступила в его защиту, когда зашла речь о том, чтобы его, ставленника Теодора Коваччо, сместить с должности и предать суду.
— Изабелла, — сказал он, — прошу вас, следуйте за мной. Мне не хотелось бы применять к вам силу, так что подчиняйтесь, это будет благоразумнее всего.
Ваша участь решена.
— Знаете, полковник, в жизни я все же допустила одну ошибку, — сказала Изабелла, — мне стоило согласиться с Рамоном, вы бы сейчас сидели в тюрьме, а не я!
Не дав прикоснуться к себе, Изабелла легкой поступью вышла в коридор. Надо же, как все преобразилось. Темные бетонные стены были освещены горящими факелами. Кто-то хотел сделать из ее казни дешевое зрелище.
На запястьях Изабеллы защелкнулись наручники, она пошла по коридору, сопровождаемая вооруженными военными. Она проходила мимо солдат, и многие из них, не в силах вынести ее взгляда, опускали глаза в пол. Они все еще преклонялись перед ней… Но разве это поможет ей выжить?
Они прошли в полукруглый зал, также освещенный факелами и огромным полыхающим камином. Блики огня плясали на лицах нескольких человек, сидевших за прямоугольным столом, покрытым черной материей. На стене висел герб Коста-Бьянки.
С четырех сторон были установлены видеокамеры, которые фиксировали происходящее. Итак, они осудят ее, убьют и покажут это по телевидению, чтобы никто не сомневался в ее смерти.
Генерал Луардес, возглавлявший президиум, уже облаченный в белоснежную маршальскую форму с огромными золотыми звездами, массой орденов и президентской лентой, провозгласил громовым голосом:
— Подсудимая, садитесь!
Для нее приготовили деревянную табуретку напротив стола с судьями. Изабелла, оттолкнув ее, сказала:
— Я предпочту стоять.
Судьи переглянулись. Их сценарий нарушился.
Новый президент Коста-Бьянки не дал отвлечь себя от основной цели, ради которой они и собрались, — судилища над Изабеллой.
Он открыл кожаную папку и стал быстро зачитывать преступления, в которых обвинялась Изабелла: финансовые траты, сотрудничество с мятежниками, геноцид…
— Что вы можете сказать по существу обвинений?
Изабелла произнесла:
— Только то, что они нелепы, как нелепо и это позорное зрелище. Вы, господа, преступники, и вам это хорошо известно. Вы боитесь меня, вы боитесь народа Коста-Бьянки, вы боитесь самих себя, поэтому и не посмели предать меня открытому суду. Если я на самом деле виновна во всех этих жутких преступлениях, то я требую тщательного разбора дела.
