Юлия Кова - #DUO (СИ)
— Да, — кивнул я. — Она боялась вас обидеть, она думала…
— Ты знаешь, что такое хороший брак? — Дмитрий Бергер поднялся и теперь стоял передо мной, покачиваясь с пятки на носок. — Брак — это прежде всего партнёрство.
— Я разорю ваш бизнес, если вы не отпустите Аллу, — ещё не понимая, что я услышал сейчас, пригрозил я.
— Ты ничего мне не сделаешь. — Бергер отвернулся и подошёл к окну. — Ты ничего мне не сделаешь, — лениво повторил он, рассматривая парковку, полную страждущих автовладельцев. — Алла говорила, что ты не сторонник теневых игр и всегда играешь в открытую. Но ты так ничего не понял о моей, теперь уже бывшей, жене. Наш с Аллой развод состоялся ещё полгода назад. Я бы и раньше отпустил её, но она так цеплялась за меня… подарила мне эту фирму… Видишь, как получается? — Бергер усмехнулся. — Ты отписал свою долю Алле, а она всё отдала мне… Я с самого начала знал о тебе, но меня Ваши отношения устраивали.
— Почему? — Я, как утопающий, схватился за косяк двери.
— Почему? — Бергер обернулся и неприятно осклабился. — Ну, наверное, потому что ничто так не лечит самолюбие брошенной женщины, как влюблённый в неё мальчишка. Я тебе не соперник, мальчик — это ты был третьим лишним…
Чуть позже я высчитал, что эта сцена заняла ровно три минуты. За это время меня расчленили, выпотрошили и вышвырнули на помойку. Но я собрал себя по частям и даже научился ровно дышать. Правда, я не мог больше работать. Вычеркнув из телефонного списка всех друзей, знавших про меня и про Аллу, я с месяц провалялся на диване. Глядел в потолок и без конца представлял, как Алла раскаялась и вернулась ко мне. И что любила она только меня. И только мне подставляла губы для поцелуя.
Потом пришёл день, которого я боялся больше всего: Алла не просто продолжила жить, а снова вышла замуж и навсегда переехала в Санкт — Петербург. Она ни разу не позвонила мне, ни разу не написала. А я? А я стал объяснять себе, что вся наша история с ней совсем не конец света и что так случается почти со всеми моими ровесниками. Я утешал себя тем, что миллион раз читал про это в социальных сетях, препарируя чужую жизнь и чувства таких вот, как я, лишних. И при этом отчётливо понимал, что я снова вру себе, потому что 'со всеми' это совсем не 'с тобой'.
Дальше были загулы, попытка работать и новые поиски забвения. В конце концов, я смог убедить себя, что я никогда не любил Аллу.
И вот сейчас, когда прошёл почти год, как я потерял её, я больше не хочу себе лгать. Я любил её. Любил любой, хотя это она командовала мной и вечно мной помыкала. Любил, и именно поэтому мой счётчик написанных ей сообщений зашкалил за нереальную отметку в восемьсот семьдесят три смс — ки. Но я больше не тот герой, которым я был. Я перестал воевать за женщин, бросаться за них в огонь, в воду и на амбразуры. В мире, в котором отныне я существую, больше не берут пленных. Да, я сумел покинуть все миры, в которых жила Алла, но вокруг меня по — прежнему вращаются созданные ею планеты. И одной из этих планет является её бывший муж. Быть может, мелочная месть — это плохое лекарство от растоптанной любви и попранного самолюбия, но почему бы мне не восстановить справедливость и хоть на миг не показать Дмитрию Бергеру, как чувствует себя униженный человек? И что это такое, быть третьим лишним?
С этой мыслью я возвращаюсь на диван. Беру ноутбук и подключаю авторскую страницу Екатерины DUO. Для начала я хочу знать, кто эта женщина и как она выглядит. И если она похожа на Аллу, то ей не поздоровится. Google 'вращает' мышку. Я всё ещё жду. И наконец, на мониторе возникает изображение, заставившее меня замереть на месте. Матьтвоютак, поверить не могу: передо мной — блондинка, которая в 'Меге' нахально и самоуверенно промаршировала мимо меня. Стервозная девчонка с ногами от ушей и юным лицом мадонны даст фору даже Алле. Воистину, этот мир полон красивых женщин. Вот только женщины в это мире давно не красивы сердцем. Наученный горьким опытом, я знаю, что под маской красоты женщины часто делают гадости. И если б я сразу взял Аллу в оборот, то всё было бы иначе. Но с этой Катей DUO у нас получится неплохой дуэт. Я бы даже сказал, особый…
Вот только он вряд ли обрадует её. Впрочем, мне это всё равно.'
— 2 —
21 мая 2016 года, суббота.
'Суббота утром. Димка, на прощание чмокнув меня в нос, опять убежал в свой офис. В последнее время в его сервисном центре что‑то не заладилось, и он пропадал на работе все выходные. Вопрос со свадьбой тоже подвис, но я принимала Димку таким, какой он есть, и не доставала его расспросами. Правда, однажды я предложила ему помочь, на что он самолюбиво ответил, что в моей помощи он не нуждается и решит все вопросы сам. И я отступила: я никогда не любила навязываться. К тому же, все свои проблемы я тоже привыкла улаживать сама, и именно поэтому не стала говорить Димке, во что мне обошёлся вчерашний день и общение с модератором 'Звёзд самиздата'. Я не хотела лишний раз расстраивать своего жениха. Слоняюсь по квартире и думаю, чем бы заняться. Мои размышления прерывает звук почты. Беру телефон. В отправителях значится Герман. Похоже, моё письмо и ставка на фотографию всё‑таки сработала?
Улыбаюсь, открываю 'входящие', ищу письмо.
'Добрый день, Катя…'
'Добрый день, Катя. Я получил Ваше письмо и прочитал Вашу книгу. И я скажу Вам честно: я не уверен, что Ваш роман будет хорошо воспринят читателями. Вы, как я понял, автор молодой? И хотя в мои задачи не входит поддержка начинающих писателей, но я готов рискнуть и поставить Вашу книгу на ленту, если Вы докажете мне серьёзность своих намерений'.
'Не поняла… Что он хочет вымутить с меня? Деньги за публикацию?'. Внутри меня поднимается волна праведного возмущения. Продолжаю читать письмо:
'Я предлагаю Вам очень простое пари. Напишите то, что у Вас получается лучше всего. Удивите меня чем‑нибудь. С уважением, Г. Дьячков'.
'Ну ничего себе…'
'Добрый день, Герман! Лучше всего у меня получается писать о природе. О чем бы Вы хотели прочитать? О зайцах или о погоде? С уважением, Катя'.
'Вот тебе.'
Отправляю письмо. Проходит две секунды.
'Мне нравится Ваше чувство юмора, Катя, но роман у Вас не про 'заек', а про чувства. Ведь Ваша книга про любовь? Вот и удивите меня описанием какой‑нибудь чувственной сцены'.
Сейчас у меня вообще нет слов. Подумав, пишу: 'Герман, простите, а те чувственные сцены в романе Вас не вдохновили?'.
Я напечатала это и прикусила губу. Кажется, мы разругаемся. Но моя книга держит меня, и я начинаю молиться, чтобы хозяин сайта не оказался слишком самолюбивым и чересчур обидчивым. Впрочем, у Германа, видимо, хорошее чувство юмора, потому что ко мне приходит моментальный ответ:
