Хелен Рой - Письма судьбы
- Ну, что вы так расстраиваетесь, Валерия Валентиновна, у нас ещё куча времени. Ваш, мальчик, чувствует себя нормально. Наберитесь терпения.
Лера чувствовала, что ей врут, материнское сердце обмануть нельзя, малышу становиться хуже с каждым днём.
- Что же делать? – шептала она, гладя кювет, под которым лежал Ваня.
Малыш смотрел открытыми глазами и словно просил:
- Мама, помоги, спаси меня!
Проплакав всю ночь, только под утро, девушки удалось уснуть, она проспала до двенадцати часов. Проснувшись сразу же пошла к сыну, но кювет был пуст.
- Нет…! – раздался Лерин вопль, терзающий душу.
- Валерия, не надо! Успокойся! – обнимая её прошептал Кадин, стоящий рядом. – Будут у тебя ещё дети. Ванечка, неизвестно, сколько бы прожил, возможно, даже операция ему не помогла.
- Вы, не понимаете! После операции, у него был шанс выжить! – рыдая, прошептала Голубцова. – Этот малыш всё, что у меня осталось! Зачем теперь жить? Не хочу!
- Подумай об отце, - встряхнув девушку, сказал Владимир.
- Отстаньте от меня! – ответила она, вырвавшись из рук пахана, и сделав несколько шагов, упала на пол без чувств.
В день похорон было холодно, как тогда, когда родился Ванечка. У могилы стояли трое – Лера, Кадин и Галя. Валерия очень тяжело переносила смерть сына, в ней как будто бы, что – то оборвалось. Если бы не успокоительные, то неизвестно, что с не стало. Шишкан старался не на минуту не оставлять её одну, в нём боролись две сущности – одна говорила, что он сделал всё правильно, а вторая видя как убивается и страдает любимая девушка хотела повернуть время назад и изменить, исправить ошибки прошлого.
Валерия попросила оставить её одну, она хотела попрощаться с сыном. Дождавшись пока все уйдут, девушка легла на могилу, и заплакала.
- Мой милый сынок! Зачем, меня покинул? – плакала Лера, поглаживая землю, не замечая холода. - С тех пор как ты, умер, жизнь моя остановилась! Её просто не стало! Душа разрывается на части. Разумом понимаю, что надо жить дальше, а сердцем нет. Моя жизнь ушла вмести с тобой. Как будто от сердца оторвали частичку. Знаю что там на небесах, ты стал ангелочком. Прости, за то что не уберегла, за мои слёзы. Когда мама плачет - ребёнок чувствует её боль даже там, в другом мире. Буду стараться больше не плакать. Обещаю тебе! Ты – самое лучшее в моей жизни. Я, ТЕБЯ, ВСЕГДА БУДУ ЛЮБИТЬ! – прошептала девушка.
Подойдя к чёрному лимузину, Лера обернулась к Кадину.
- Владимир Николаевич, я вам за всё очень благодарна и понимаю, что квартира больше не моя, но и вашим гостеприимством пользоваться больше не могу. Я, хочу начать всё сначала и сама.
- Лера, ты можешь оставаться и жить в квартире сколько хочешь. А деньги у тебя на карточки лежат в целости и сохранности. Так что в любой момент, можешь купить себе другую квартиру. Не спиши, подумай, - попросил Владимир, надеясь, что рано или поздно девушка одумается и примет его предложение, а пока он трогать её не будет, пускай приходит в себя от потрясений!
- Спасибо! Вы, очень добрый человек. Я, с вашего позволения ещё немного поживу там, - ответила она, садясь в машину.
ГЛАВА 4.
Денис уже несколько месяцев находился в состоянии пофигизма, ему было совершенно наплевать на свою жизнь. Пять покушения за один год, не много ли для одного человека? Когда удалось избежать последнего, блатной* ехидно улыбаясь, заметил:
- Зверь, за что тебя так невзлюбил Шишкан?
- Только не говори, что ещё не получил маляву от Питерских! – равнодушно бросил Дэн, лежа на нарах, закинув руки за голову.
- Получил, - кидая туз пик, ответил Фрол. – Ты, наверное, удивлён, почему тебя ещё на «Чёрной зоне»* не замочили?
Об этом лагере ходило много слухов и легенд, но достоверно знали одно: сюда попадали в основном отморозки, которые были неуправляемы и начальство других лагерей отказывались их принимать. Зеки захватили власть на зоне и установили свои порядки. Руководство предпочитало не вмешиваться и делать вид, что всё в порядке.
В колонии постоянно происходили стычки между двумя враждующими группировками, которые постоянно вспоминали старые обиды и периодические резали друг друга с жестоким хладнокровием. В отчётах начальник колонии, большую смертность списывал на сильные сибирские морозы. Офицеры зоны, находились в постоянном страхе за свою жизнь, даже ложась спать они, всегда клали под подушку револьвер, опасаясь, что зеки в любой момент подымут бунт.
- Мне, параллельно, - ответил Дэн.
- Зверь, ведь никто не поверил, что ты завалил смотрящего. Эти байки для ментов. У меня есть для тебя предложение.
- Общак, не отдам! – заявил Денис, закрывая глаза и тем самым показывая, что этот разговор ему не интересен.
- Оставь его себе, это будет оплата за голову Шишкана. На воле был сходняк и решено тебя короновать. Но для этого как, ты сам понимаешь нужно твоё согласие. Будешь смотрящим по Карелии, но одно из условий – Кадин.
- Если откажусь? – упорствовал Дэн, казалось бы уже в решённом вопросе.
- Как, ты думаешь, почему все попытки тебя урыть были неудачны? – кидая на стол очередную карту, спросил Фрол. – Правильно, мои быки за тобой присматривали. А если откажешься, то и мне незачем будет тебя защищать. Догоняешь?
- Мне, надо подумать.
- Ну, ну. Только не очень долго. Неужели, ты сам не хочешь спросить с Шишкана, за подставу? Фортуна не всегда будет на твоей стороне, - предупредил блатной.
Денис сидел и обдумывал сложившеюся ситуацию, выбора два либо он не соглашается и тогда рано или поздно до него доберётся Кадин, а то и сами зеки, если согласиться то на его голову ложиться ещё больше проблем, только вот это ему надо? На воле его никто не ждёт и зачем тогда весь этот сыр - бор?...
- Дэн, мне пришло письмо, от дочки, - помахал перед лицом друга счастливый, Валентин.
Они подружились, почти сразу же, как только Голубцов появился на зоне и его определили в тот же отряд что и Зверя. Денису стало жалко мужчину, когда зеки попытались на него наехать и отобрать посылку, пришедшую из дома. Дэн, вступился и взял под свою защиту. Это был безобидный, добродушный человек, было совершенно не понятно, как он умудрился убить кого – то и попасть на «Чёрную зону». Они постепенно подружились, Валентин очень много рассказывал о своей дочке - Валерии, и каждый раз читал письма, пришедшие от неё, незаметно для себя Денис стал ждать этих писем с воли.
Он, представлял себе нежную: спокойную, домашнею девушку, которая не вызывал в нём той бури животной страсти, как незнакомка – Голубоглазка. Которая, будучи незнакома с ним, отдалась в первый же вечер знакомства. Нет, он её не упрекал, то, что в тот вечер вспыхнуло между ними, была всего лишь - химия, не каких глубоких чувств, к ней он испытывал, кроме сексуального влечения. Только сейчас вдали от неё, он это понял, да и стал её забывать, с трудом вспоминая, образ незнакомки. В памяти остались только одни голубые глаза, а с Валерией хотелось прожить спокойную жизнь, воспитывать детей, защищать её от невзгод жизни, почему-то именно такие чувства вызывали её искренние письма, у веяные любовью к отцу. Казалось, что такая женщина если полюбит то всей душой…
