Джеки Коллинз - Наваждение
И все же именно с таким парнем, как Хоуи, Максу удавалось как следует расслабиться, перекинуться шуткой, просто отдохнуть. Он звонил ему каждый раз, когда его дела шли хуже или вообще никак не шли. И часто это помогало.
Через несколько минут он остановил свой «Мазерати» возле «Риптайда»и, бросив ключи угодливо склонившемуся бою (Макс был известен всему Лос-Анджелесу как человек, который никогда не скупится на чаевые), поднялся по широким ступеням.
«Риптайд» был одним из самых модных мест в городе. Это был клубный ресторан с отличной едой и уютным баром, где всегда можно было найти достаточно красивых и доступных женщин. Впрочем, это, разумеется, не значило, что красивых и доступных женщин нельзя было найти в других местах. В Голливуде они были повсюду. Будущие модели, которые пока нигде не работали, и талантливые актрисы, которые еще не снялись ни в одном фильме, съезжались в Лос-Анджелес в надежде стать второй Памелой Андерсон или Клаудией Шиффер, и кончали в лучшем случае тем, что позировали для «Плейбоя» или снимались в массовых сценах у какого-нибудь сексуально озабоченного продюсера. Лишь единицам удавалось выплыть и получить роли в собственных сериалах или добиться контракта на рекламу косметики. И уж совсем редко бывало, чтобы молодая девчонка смогла сделаться звездой самой первой величины — такой, как Шэрон Стоун, Мишель Пфайфер или Джулия Роберте. Но это были действительно талантливые люди, которые вскарабкались на вершину вопреки всем трудностям и препятствиям, и Макс считал, что их слава и богатство вполне заслуженны.
Сам он, впрочем, не отдавал предпочтения ни одной из перечисленных категорий. Если женщина нравилась ему, он добивался ее с азартом игрока, с упорством охотника, и тогда ничто не могло его остановить. Хоуи, напротив, любил спать с молодыми и неизвестными, полагая, что они должны испытывать особую благодарность к каждому, кто обратил на них внимание.
Едва только Макс переступил порог ресторана, как к нему навстречу бросилась Бьянка — смуглая, волоокая мулатка из Бразилии, которая работала в «Риптайде» главным менеджером. Макс устроил ее на это место после ночи безумного секса, которую они провели на яхте его друга. Подобные одолжения Макс оказывал красивым женщинам с удовольствием, и это весьма содействовало его популярности.
— Привет, Макс! — от души приветствовала его Бьянка и качнула головой, отчего ее большие золотые серьги в виде колец негромко звякнули, — Тебе накрыть отдельно или подсядешь к Хоуи?
— Я думал, он в Вегасе, — отозвался Макс, дружески шлепнув Бьянку по круглому, затянутому в черный атлас заду.
— Нет, мистер Пауэре сегодня у нас, — ответила та, ведя его через зал. — Знаешь, — добавила она, оборачиваясь на него через плечо, — мне просто не хочется верить в эти ужасные новости о Салли Тернер. Она часто бывала у нас с этим своим татуированным авто-мото-ковбоем. Я не удивлюсь, если в конце концов выяснится, что это он сделал с ней такое…
— Сделал что? — машинально уточнил Макс, который был занят тем, что улыбался направо и налево и махал рукой многочисленным знакомым.
— Ты что, ничего не знаешь?! — Бьянка остановилась так внезапно, что Макс чуть на нее не налетел.
— Нет. А что случилось?
— Салли Тернер убили — вот что! Какой-то подонок зарезал ее ножом. Говорят… — тут Бьянка понизила голос, — говорят, убийца почти отрезал ей грудь!
— Какой ужас!.. — Макс содрогнулся помимо собственной воли.
— Да, ужасная история, — согласилась Бьянка. — Ты ее знал?
Макс кивнул, припомнив случай, когда Салли Т, впервые пришла в агентство, чтобы повидаться с Фредди. Как и следовало ожидать, Фредди она нисколько не заинтересовала, так что в конце концов Макс, сжалившись над девушкой, пригласил ее в «Полуостров», чтобы выпить по коктейлю. Там он дал юной Салли несколько ценных профессиональных советов, но, когда она предложила соответствующим образом отблагодарить его, Макс отказался. Салли была совсем не в его вкусе. Он не особенно любил крашеных блондинок с фальшивыми грудями, однако как человек Салли пришлась ему по душе. В ней было много откровенности и граничащей с наивностью искренности — качеств, ставших особенно редкими в Голливуде и оттого — вдвойне ценными.
— Когда это случилось? — спросил он глухо.
— Сегодня вечером, может, час или два тому назад, — объяснила Бьянка. — Я так боюсь, Макс!.. Придется купить оружие — если такое случилось с ней, значит, может случиться и со мной…
— Не сходи с ума, — сухо отрезал Макс, умолчав, впрочем, о том, что у него под приборной доской «Мазе-рати» было специальное потайное отделение, в котором лежал заряженный «глок». — Ничего с тобой не случится.
— Но ведь ты и сам знаешь, что я права. — Бьянка обиженно сверкнула своими большими темными глазами. — Ни одна женщина в наше время не может чувствовать себя в безопасности.
— Особенно такая роскошная, как ты, — не преминул Макс ввернуть комплимент и тут же уточнил:
— Это было ограбление?
— Ты про Салли?.. Этого никто не знает, во всяком случае — пока. По телевизору сказали только, что Салли нашли мертвой в саду ее собственной виллы и что на теле насчитали семнадцать или двадцать ножевых ранений.
Тут она подвела его к столику, за которым, сияя улыбкой, сидел Хоуи в костюме от Бриони за три тысячи баксов. Его рубашка стоила, по меньшей мере, еще полтысячи долларов, а галстук от Армани — сто пятьдесят. В Хоуи вообще не было ничего фальшивого или дешевого, если не считать того, что за свои костюмы он расплачивался денежками своего старика.
На столике перед Хоуи стояло серебряное ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки шампанского «Кристалл», два бокала и огромная салатница, до краев наполненная отборной белужьей икрой. Рядом с ним на удобной кожаной скамье примостилась не кто иная, как Инга Круэлл. Ее безупречное лицо супермодели не выражало ровным счетом ничего.
— О Господи!!! — вырвалось у Макса.
Определенно, у него сегодня выдался не самый лучший день. Во всяком случае, сюрпризы продолжали преследовать его, и не все они были приятными.
Глава 10
Анджела Мускони отчаянно скучала. Во всяком случае, просто наблюдать за тем, что происходит за «взрослым» столом, ей до смерти надоело. В конце концов, Анджи уже исполнилось девятнадцать, и она считала себя слишком взрослой, чтобы в почтительном молчании внимать тому, что говорят между собой эти старые болваны.
Она бы ни за что не поперлась на эту дурацкую вечеринку, если бы не Кевин Пейдж. Это он, одурманенный славой, свалившейся ему как снег на голову, уговорил ее приехать.