Барбара Картленд - Несравненная
— Очень любезно с его стороны, — улыбнулась Аморита.
— Я тоже так думаю. Но я оставил его в неведении, так и не сказав, кто будет сопровождать меня на вечере.
— А у него не возникнет никаких подозрений по этому поводу?
Хотя вокруг них не было ни души и никто не мог слышать их разговора, Аморита понизила голос.
Гарри покачал головой.
— Нет, не должно, — ответил молодой человек. — А теперь ты должна помочь мне разгрузить фаэтон и внести вещи в дом, ведь у нас больше нет лакеев.
Аморита сказала, смеясь:
— Да уж, либо мы, либо никто!
— Я знаю, — сказал Гарри. — Со мной также приехал конюх Чарли. И я стараюсь произвести на него впечатление. Пусть думает, что у нас все в полном порядке.
Аморита занервничала:
— Он же… он же… не поедет с нами в замок?
— Нет, конечно же, нет, — успокоил ее брат. — Он вернется домой в почтовой карете, которую Чарли ему уже оплатил.
— Лорд Рэйнем, безусловно, оказал тебе большую честь! — облегченно вздохнула девушка.
— Он должен мне за пару небольших услуг, — высокомерно ответил Гарри.
Он не объяснил, что это были за услуги, а Аморите не хотелось его спрашивать об этом.
У нее было такое чувство, что они тонули все больше и больше в паутине бесконечной лжи.
Однако, когда Гарри достал из фаэтона багаж, она заметно обрадовалась. Это были два больших чемодана и три коробки для дамских шляпок.
Пока они несли их в холл, поднимаясь по лестнице, девушка с замиранием сердца думала, что же там может быть.
Гарри спустился обратно во двор и сказал конюху:
— Будь добр, отведи лошадей в конюшню. Она вон гам, под аркой.
Он указал рукой, куда нужно было идти, и добавил:
— Там ты найдешь старого слугу. Остальные работники конюшни сейчас на полях, объезжают лошадей.
Это была неправда, но конюх уважительно приподнял край своей шляпы и отправился выполнять поручение.
Гарри наблюдал за тем, как лошади чинно шли по направлению к конюшне.
Он с завистью подумал, как хорошо было бы иметь таких же замечательных животных. Это значило очень много для него.
Затем, скривив губы в горькой усмешке, он сказал себе: «Мечтать не вредно. Нищие могут ездить верхом только на своих мечтах».
Он зашел в дом.
Аморита уже открыла один из чемоданов и смотрела на платья, не вынимая их оттуда.
— Эти платья, должно быть, очень дорогие, Гарри, — сказала она брату, когда тот зашел в комнату, — но они такие яркие и экстравагантные! Ты только взгляни!
— Я знаю, — ответил Гарри, — они не совсем в твоем вкусе и не очень сочетаются с цветом твоих волос. Девушка, у которой я все это взял, темненькая, и ей больше идет красный цвет, изумрудно-зеленый и ярко-розовый. Думаешь, тебе они совсем не подойдут?
Аморита дотронулась до одного платья из нежнейшего атласа и сказала:
— Цвет моих волос тут совсем ни при чем. Мы же не хотим, чтобы на меня обратили внимание. Я должна быть абсолютно незаметной. А в таких нарядах, боюсь, выйдет совсем наоборот. Они так и притягивают взгляд!
— Не волнуйся, там соберется много ярко одетых женщин, так что джентльменам будет на кого обратить внимание, — ответил Гарри. — Ты не хочешь выделяться — хорошо, тогда твоя задача вести себя тихо и незаметно.
— Думаю, я такая и есть, — сказала Аморита.
Она закрыла чемодан и заметила:
— Нет нужды распаковывать остальные вещи, нам все равно везти их завтра в Элдридж.
— Да, не будем, — согласился Гарри, — но тебе нужно будет достать из чемоданов что-нибудь приличное, чтобы надеть в дорогу. Не забывай, нас ждет долгий путь.
Аморита всплеснула руками:
— Конечно же! Как глупо было с моей стороны не подумать об этом! Ох, Гарри, тебе придется внимательно присматривать за мной, чтобы я не наделала ошибок.
Гарри обнял сестру за плечи.
— С тобой все будет в порядке, — уверенно сказал он. — Надеюсь, ты нашла дома все необходимое для макияжа? Впрочем, по-моему, Милли говорила, что она положила кое-какую косметику в один из чемоданов, так, на случай, если не сможешь найти ничего подходящего.
— Значит, так зовут ту леди, которая одолжила тебе все эти вещи? — спросила Аморита. — Я ей очень, очень благодарна, и когда ты поедешь отвозить ей все это назад, я обязательно напишу ей записку, чтобы выразить свою признательность.
— Она сказала, что ты можешь оставить все себе, — ответил ей брат. — Она и так собиралась выкинуть половину, чтобы разгрузить гардероб.
— Выкинуть? Неужели? — воскликнула Аморита. — Должно быть, она очень богата!
Гарри подумал, что об этом лучше промолчать, поэтому довольно поспешно сказал:
— Давай-ка посмотрим. Милли сказала мне, в каком чемодане находится повседневная одежда. По-моему, вот в этом, точно.
Он поднял один из чемоданов:
— Я отнесу его наверх и поставлю в твоей комнате. А ты неси коробки со шляпами. Тебе придется надеть что-нибудь на голову.
— Ну разумеется, — ответила Аморита.
Они поднялись вверх по лестнице.
Гарри поставил чемодан на пол в комнате сестры и открыл его.
Аморита нашла косметику в одной из шляпных коробок.
Потом села на пол и рассмеялась.
— Что смешного? — спросил Гарри.
— Только взгляни на эти шляпы! — продолжая смеяться, сказала Аморита. — Если я их надену, то буду похожа на петуха, да еще со страусовыми перьями!
— Глупая, ты будешь выглядеть элегантно и нарядно, — ответил ей брат. — Это же как раз и имеет большое значение!
— Надеюсь, что ты не будешь разочарован, — успокоила его девушка.
Но Гарри уже не слушал.
Он отправился в свою комнату, без конца думая, что совершает чудовищную ошибку, позволив Аморите уговорить себя взять ее в замок графа.
Он надеялся только на то, что на нее не обратят особого внимания.
Им нужно будет уехать с вечеринки сразу же после того, как он выиграет скачки.
У него было такое чувство, что субботний вечер будет для них с сестрой самым опасным.
К этому времени все смогут пить сколько захотят, ведь уже не нужно будет думать о скачках, а, наоборот, подойдет самое время расслабиться.
Гарри также предполагал, что обязательно будет нечто вроде танцев под музыку приглашенного оркестра или, может быть, игра в карты.
Это значило, что все выигранные деньги достанутся женщинам, а за проигрыши будут платить мужчины — таковы правила.
Конечно же, этого Гарри никак не мог допустить, так как средств на подобные развлечения у него не было. А в случае победы на скачках нельзя будет ни в коем случае ввязываться в игру.
Если же, наоборот, женщины захотят устроить представление, тогда ни в коем случае нельзя было допускать туда Амориту. Короче говоря, надо было убираться подобру-поздорову как можно раньше.
