Юлия Шилова - Влюбиться насмерть, или Мы оба играем с огнем
– Пока ничего. Сами в шоке. Тела умерших обычно не воруют.
Мы вышли из сауны, сели в баре, где ещё с полчаса проговорили о смерти Вадима.
– Моя компания не занималась и не занимается финансовыми махинациями, – попытался уверить меня Олег. – В том, что вашего мужа убили не из-за работы, можете не сомневаться. А вот то, что украли тело из морга, не поддаётся объяснению. – Олег посмотрел на часы и вытер полотенцем выступивший на лбу пот. – Настя, у меня сейчас важная встреча в ресторане. Вынужден уйти. Я действительно от всего этого в шоке и сожалею, что не могу ничем помочь.
– А вы в каком направлении сейчас едете?
– В сторону Проспекта Мира.
– Надо же, и мне туда надо. Не подбросите?
Олег попытался скрыть недовольство:
– Хорошо, буду ждать вас в машине на стоянке, прямо напротив входа.
Я пошла одеваться и даже не стала сушить волосы феном. Не знаю, зачем увязалась за этим человеком, но мне казалось, что там, где он, разгадка смерти Вадима. Выйдя из бассейна, я посмотрела на «мерседес», который помигал мне фарами, и не раздумывая села в машину. В «мерседесе» находились Олег, водитель и охранник. Пока мы ехали до Проспекта Мира, я выпытывала у Олега различные мелочи и старалась не обращать внимания на его усиливающееся раздражение.
– Кирилл, останови здесь. – Олег показал на стеклянный цветочный магазин у дороги. – Мне нужно купить Таньке цветы. Настя, я сейчас с девушкой встречаюсь. В цветах не очень понимаю. Буду очень признателен, если поможете мне выбрать самый красивый букет.
– Тогда нужно знать, кем приходится вам эта девушка.
– Любимой.
– Так вы вроде женаты. Вадим говорил. Уже развелись? – брякнула я.
– Настя, что за домострой? Разве у человека, связанного брачными узами, не может быть любимой девушки?
– Простите, вы правы, – растерянно ответила я и подумала о Тимуре.
– Вот и я про то же. Ну что, идём?
– А какие цветы любит ваша девушка?
– Всё банально. Розы.
– Тогда купите ей корзину роз.
– Боюсь, что ей это может не понравиться. Ну что, идём выбирать?
– Идём.
Первым из машины вышел охранник. Открыл дверцу сначала шефу. В тот момент, когда я уже хотела выбраться из машины сама, он галантно протянул мне руку.
– Спасибо.
Мы зашли в магазин, и продавщица тут же бросила заниматься своими делами и расплылась в улыбке.
– Давайте помогу вам подобрать букет, – слащавым голосом предложила она.
Дальше произошло невообразимое. Вдруг раздались выстрелы. Я бросила взгляд на дорогу и увидела возле «мерседеса» Олега большой чёрный джип. Из него выскочили люди в масках и бросились в магазин. Меня из магазина волоком потащили в джип, от шока и страха я плохо соображала. На полу магазина остался лежать убитый охранник Олега, а перевалившись через стойку, свисала истекающая кровью продавщица. Рядом с «мерседесом» валялся окровавленный водитель. Видимо, перед тем, как его убили, решил покурить и вышел из машины. Прежде чем бросить в багажник, мне поднесли под нос платок, пропитанный отвратительно воняющей жидкостью, и я потеряла сознание.
Очнулась я от дикой боли в голове. Хотела потереть виски, но затёкшие руки оказались связаны. Я лежала в каком-то помещении, похожем на подвал, куда почти не проникал свет. Глаза постепенно привыкли к темноте. Уловив шорох где-то совсем рядом, я поняла, что не одна, и тихо спросила:
– Олег, вы здесь?
– Здесь. Может, хватит выкать? Думаю, мы сейчас в том месте, где не стоит придерживаться этикета.
– Ты можешь двигаться?
– Я связан.
– Что с нами произошло?
– Похитили. Убили двоих моих людей и ни в чём не повинную продавщицу.
– А ты говорил, твоя компания не занимается криминальными делами. Просто так людей не убивают и не похищают. Не такой уж ты белый и пушистый.
– Послушай, ты что, мораль сейчас читать собралась?! Отвали от меня вместе со своим морализаторством. И так тошно.
– Я не собираюсь читать мораль. Просто хочу сказать, что теперь на сто процентов уверена: моего мужа убили из-за тебя.
– И со своим мужем тоже отвали. Затрахала.
– А ты почему со мной разговариваешь в подобном тоне?! Кто дал тебе право? Ты генеральный директор только в своей конторе. Поэтому поубавь пыл. Если бы не ты, меня бы здесь не было. Попала я в этот дурацкий подвал только по твоей вине.
– Тебя никто не просил тащиться за мной в бассейн, а потом и на Проспект Мира.
– Я вот только не пойму… какого чёрта меня вместе с тобой взяли в заложники?! Ты-то денежный мешок, понятно. С тебя можно деньги трясти. А я им зачем?
– Вообще-то ты должна радоваться, что тебя взяли вместе со мной, а не убили. Продавщицу – и ту расстреляли.
– Где гарантия, что нас здесь с тобой не расстреляют?
– Если оставили в живых, значит, им от нас чтото нужно. Точнее, им нужно что-то от меня. С тебя брать особо нечего.
– Олег, надеюсь, ты будешь благоразумным и сделаешь всё, что они потребуют? Не будешь жадничать и отдашь всё, что они захотят? Мне умирать совсем не хочется.
Но Олег больше ничего не сказал. Только дышал тяжело и, как мне показалось, о чём-то усиленно думал. А я закрыла глаза и жалобно заскулила. Мне стало жалко Вадима, себя и продавщицу из цветочного магазина… Как непредсказуема жизнь… Женщина вышла на работу, стала подбирать букеты. Залетели люди в масках и непонятно за что расстреляли. Уж её-то могли оставить живой… Решили убрать всех свидетелей. А дома, наверное, ребёнок есть. Может быть, муж. Кто-то из близких звонит ей на мобильный и слышит одну и ту же фразу: «Абонент недоступен». Да, человеческая жизнь ничего не стоит. Мне почему-то захотелось спрятаться в объятиях Тимура. Хотелось почувствовать себя маленькой. Чтобы он погладил меня по голове, помог, поддержал и сказал мне, как сильно я ему нужна.
– Послушай, хватит реветь. Ненавижу, когда бабы ноют.
– Я жить хочу…
– А кто не хочет. У меня дома жена, дети. Любимая девушка, которая не дождалась меня сегодня в ресторане.
– Олег, а ты жену любишь? – немного успокоилась я.
– Конечно люблю. Она же мать моих детей.
– Значит, ты её любишь только как мать твоих детей? А как женщину?
– Зачем тебе?
– Просто интересно. Здесь же всё равно заняться нечем. Давай хоть поговорим. – Я закрыла глаза и попыталась примерить ситуацию Олега на себя.
У Тимура есть семья и есть я. Он тоже называет меня любимой и мчится ко мне в ресторан сказать, как я ему дорога и как сильно он по мне соскучился.
– Жену я люблю, – повторил Олег. – Просто… не совсем хочу её как женщину. Не знаю, как у тебя, но думаю, у всех та же история. Секс в браке с годами ослабевает и превращается в формальное выполнение супружеского долга.
