Нора Робертс - Игры ангелов
Но рука словно налилась свинцом — ни пошевелить, ни сдвинуть с места. Пальцы тоже как будто онемели — никакой возможности сжать их в кулак. Так она и стояла там, чувствуя себя беспомощной дурой.
— Что, проблемы с дверью?
Вздрогнув, она резко обернулась. Всего лишь Линда-Гейл, с облегчением подумала Рис.
— Да нет, я просто…
— Пыталась прийти в себя? Судя по всему, спалось тебе в эту ночь не очень.
— Это верно. Спала я плохо.
И без того холодный воздух становился еще морознее с каждым шагом Линды-Гейл. Голубые глаза девушки, еще вчера такие дружелюбные, смотрели на Рис с явным презрением.
— Я что, опоздала?
— Удивляюсь, как ты вообще пришла после сегодняшней ночи.
После сегодняшней ночи? Рис тут же вспомнила, как она сидела, съежившись в постели, напряженно прислушиваясь к каждому шороху.
— Откуда ты…
— Ло славится своей выносливостью в постели.
— Ло? При чем тут… О! — у Рис вырвался нервный смешок. — Да нет же, мы не… Бог ты мой, Линда-Гейл! Я общалась с этим парнем каких-нибудь десять минут. Согласись, этого явно недостаточно, чтобы проверять его выносливость.
Линда-Гейл, уже собиравшаяся постучать в дверь, опустила руку. Прищурившись, она внимательно разглядывала Рис.
— Значит, ты не спала с Ло?
— Нет, — теперь уже Рис держалась куда увереннее. — Я что, нарушила местную традицию? И чего мне теперь ждать — ареста? Увольнения? Если это являлось одним из условий найма, следовало предупредить меня с самого начала — тогда бы я точно запросила больше восьми долларов за час.
— Да нет, это по желанию. Извини, — на щеках у Линды-Гейл заиграли привычные ямочки. — Извини, ради бога. Мне не следовало набрасываться на тебя только потому, что вы вместе ушли из ресторана.
— Ло проводил меня до гостиницы и предложил угостить пивом, от чего я, разумеется, отказалась. Тогда он сказал, что не прочь показать мне окрестности, но их я могу посмотреть и сама. Было еще предложение покататься верхом. Тут я пока размышляю. Парень очень мил и любезен, вот, собственно, и все… Я не знала, что между вами что-то есть.
— Между нами? — Линда-Гейл презрительно скривила губы. — Еще чего не хватало! Судя по всему, я единственная женщина в пределах ста миль, которая не переспала с Ло. Я таких не люблю. Шлюха есть шлюха — будь она женского рода или мужского.
Пожав плечами, она вновь всмотрелась в лицо собеседницы.
— В любом случае выглядишь ты не очень.
— Плохо спала, вот и все. Новое место, новая работа. Нервы разыгрались.
— Можешь успокоиться, — распорядилась Линда-Гейл, распахивая дверь. — Мы тут совсем не страшные.
— Я уж думала, вы весь день проторчите перед дверью. — Джоани бросила на них недовольный взгляд. — Хочу напомнить, что я плачу вам не за болтовню.
— Ради бога, Джоани, сейчас только пять минут седьмого. Ну, оштрафуй меня, если уж тебе так хочется. Кстати, о деньгах. Рис, это твоя доля с чаевых.
— Моя доля? Я же не обслуживала столики. Линда-Гейл решительно сунула ей в руку конверт.
— Держи. Повар получает десять процентов чаевых. Нам платят за обслуживание, но вряд ли мы получим много, если еда будет не ахти.
— Спасибо, — что ж, не так уж плохо, думала Рис, пряча конверт в карман.
— Ну что, вы наконец-то наговорились? — Джоани скептически смотрела на них из-за стойки. — Тогда за работу. Линда-Гейл, готовь столики, и поживее. А ты давай на кухню.
— Да, мэм. И кстати, — добавила Рис, направляясь за фартуком. — Ваш сын — очень милый парень, но спала я сегодня одна.
— Парнишка, должно быть, еще в постели.
— Не могу сказать. Вообще-то я и дальше собираюсь спать одна.
Джоани отставила в сторону чашу с тестом.
— Не любишь секс?
— Ну почему… — Рис шагнула к раковине, чтобы помыть руки. — Просто в настоящий момент он не входит в список моих приоритетов.
— Должно быть, неважнецкий это список. Умеешь готовить оладьи?
— Да.
— Вот и прекрасно. Они хорошо расходятся по воскресеньям. Ну а пока начинай жарить сосиски и бекон. Скоро появятся первые посетители.
Незадолго до полудня Джоани сунула в руки Рис тарелку с яичницей и большим куском бекона.
— Давай-ка поешь. Можешь сесть в задней комнате.
— Да тут еды на двух человек.
— Ну да, если оба страдают от отсутствия аппетита.
— Это не обо мне, — Рис отковырнула кусочек яичницы.
— Отправляйся ко мне в кабинет и перекуси. Даю тебе двадцать минут.
Рис уже видела этот кабинет. Какая уж там комната? Так, комнатенка.
— Знаете, я не выношу маленьких помещений.
— Клаустрофобия? Да еще и темноты боишься. Просто не девушка, а комок проблем. Ладно, садись тогда за стойкой. Как я и сказала, у тебя двадцать минут.
Рис так и поступила. Только она пристроилась у дальнего края стойки, как Линда-Гейл подвинула ей чашку с чаем.
— Здравствуйте, док, — девушка приветливо улыбнулась пожилому мужчине, присевшему на стул рядом с Рис. — Вам как обычно?
— Да-да, воскресное меню. Пора побаловать свой желудок.
— Секундочку. Джоани! — крикнула Линда-Гейл. — Доктор пришел. Док, это Рис, наш новый повар. Рис, это доктор Уоллес. Излечит тебя от любой болезни. Только не садись играть с ним в покер — выйдет себе дороже.
— И как же я после таких рекомендаций смогу дурить новичков? — повернувшись, мужчина приветливо кивнул Рис. — Слышал, Джоани вами довольна. Ну а вам тут как?
— Пока все в порядке. — Что с того, что он доктор? Она ведь сейчас не у него на приеме. — Мне нравится работать.
— Лучший воскресный завтрак в Вайоминге подают именно у Джоани. В гостинице есть буфет для туристов, но здесь кормят гораздо вкуснее, — поудобнее устроившись на стуле, он взял чашку с кофе. — А вы бы лучше ели свой завтрак — пока он не остыл.
Вместо того, подумал он, чтобы смотреть на тарелку, как на неразрешимую загадку. Он работал в этом городке уже тридцать лет, о чем и сообщил сейчас Рис. Приехал сюда сразу после университета — по объявлению в газете. Рис слушала его, вяло ковыряя свою яичницу.
— Все жажда приключений, — добавил доктор с еле уловимым западным акцентом. — Влюбился в это место, а потом и в кареглазую барышню по имени Сьюзан. Вырастили с ней трех детишек. Старший пошел по моим стопам — уже год как занимается врачебной практикой. Наша средняя, Энни, вышла замуж за парня, который делает фотографии для «Нэшнл джиогрэфик». Эти двое живут сейчас в Вашингтоне. Ну а младший сын перебрался в Калифорнию, трудится над диссертацией по философии. Уж не знаю, о чем он там намерен философствовать… А Сьюзан уже два года как нет — умерла от рака груди.
