Энн Стюарт - На восходе луны
Обзор книги Энн Стюарт - На восходе луны
Энн Стюарт
На восходе луны
Посвящается
Вики Варвелло, обладательнице столь же извращенного, как у меня, вкуса к кино и мужчинам, и умеющей с честью выходить из любых переделок.
Барбаре Сэмюэл, писательнице, наделенной редкими умом и талантом.
И Одри Ля Фер, без мудрости, проницательности и тонкого вкуса которой я бы не смогла обойтись.
Глава 1
Незнакомке в простеньком белом и изрядно помятом после долгого путешествия костюме, которая стояла перед дверью ветхой хибары, даже в голову не приходило, что она оказалась на волосок от гибели. А ведь в другой жизни рука её, только что постучавшаяся в дверь, была бы затянута в белоснежную лайковую перчатку, а мягкие волосы скрывались бы под модной шляпкой.
Он наблюдал за ней, затаившись в тени. Нет, не зря он все-таки выбрал своим пристанищем этот крохотный островок неподалеку от труднодоступного побережья Мексиканского залива. Ни одной живой душе не удалось бы застать его здесь врасплох, подкрасться незамеченным. Скалистый берег, изрезанный кручами могучих утесов, был совершенно неприступен, а от дороги к затерявшейся среди зарослей лачуге вела одна-единственная тропа.
Качаясь в гамаке и время от времени прикладываясь к бутылке текилы «Хосе Куерво», он услышал громыхание приближавшегося такси. Человек его выучки, даже будучи мертвецки пьян, не спутал бы шум двигателя допотопного «бьюика» Теда ни с чем. Надо же, подумал он, бесшумно соскользнув с гамака и устремляясь в дом, чтобы за ним приехали в такси!
Из всего арсенала он вооружился одним лишь пистолетом. Этого ему хватит вполне.
В первый миг он не узнал её. Стройная, во всем белом, женщина выбралась из колымаги Теда, держа в руке чемоданчик. Что за оружие скрывает она в чемоданчике? И как ей удалось незаметно пронести его через местную таможню, сколь поразительно, столь же и необъяснимо придирчивую?
Конечно, она могла припрятать оружие и под одеждой, но он с первого взгляда определил, что на её худощавом теле утаить даже крохотный пистолет было негде. Возможно, конечно, что к бедру её пристегнут стилет, однако девушка совершенно не походила на человека, хоть мало-мальски умеющего управляться с холодным оружием, а чутье, выработавшееся с годами, никогда ещё его не подводило.
Высадив пассажирку, Бен уехал, и они остались один на один. Сумерки уже сгустились — в октябре в этих краях солнце садилось быстро, — и восходящая луна заливала верхушки деревьев призрачным серебристым светом. При свете луны свежая кровь кажется черной.
Он стоял под сенью дерева, спокойный и уверенный. С этой незнакомкой он расправится в считанные секунды. Он был специально выучен убивать. Посланная недрогнувшей рукой пуля ляжет в цель, точно за ухом, и её череп разорвется, мозги брызнут во все стороны.
Можно и по-другому. Он бесшумно подкрадется к ней сзади. Даже если девушку учили и тренировали, как и его самого, она ничего не заподозрит до самого последнего мгновения. А тогда будет уже поздно. Равных ему по этой части нет. К тому же она ещё слишком молода. Будь она даже семи пядей во лбу, ей нечего противопоставить его опыту.
Но почему тогда он колеблется? Ведь никто в здравом уме не попытается добраться до него, потратив столько усилий на его поиски, не преследуя одной лишь цели — покончить с ним. А у него было железное правило — убивай всех без разбора, прежде чем они убьют тебя.
Как-то раз они все же попытались, и он уже решил было, что преподанный кровавый урок пошел им впрок. Что ж, похоже, он ошибся.
Он поднял пистолет. Ему не хотелось к ней прикасаться — много воды утекло с тех пор, как он трогал женщину в последний раз, а он был не из тех, кто мешают секс и смерть в одну кучу. Инстинкты, влечение — всем этим можно пренебречь, даже если слишком припечет. Но только — не работой.
Она поднялась на крыльцо по шатким скрипучим ступенькам, и вдруг он заметил на её ногах совершенно нелепые туфли. Белые, на высоких каблуках. Нет, убийцу на высоких каблуках подослать к нему не могли.
Он медленно опустил пистолет и, только выдохнув, осознал, что задерживал дыхание. Незнакомка постучала в дверь, и в мертвенном отблеске луны его вдруг осенило: она страшно нервничает. Нет, даже не нервничает. Она насмерть перепугана.
А раз так, то она знает, кто он такой и что из себя представляет. Тогда что ей могло от него понадобиться? Любопытство давно сделалось для него непозволительной роскошью. И выбор перед ним был несложный: убить её или — отослать прочь.
В его развалюхе не было ничего, что могло вызвать у кого-либо подозрения — об этом он позаботился. Тайник с оружием был замаскирован столь тщательно, что его не обнаружил бы ни один профессионал. Что ж, он просто растворится в ночи и дождется её ухода.
Он попятился, засунул «беретту» за пояс, слегка поежившись от соприкосновения голой кожи с холодным металлом, и в это мгновение девушка подняла голову. Озарение ударило его под дых с такой силой, будто его лягнул туда жеребец. Он понял, кто была его незваная гостья.
Дочь Уина Сазерленда. Единственный и беззаветно обожаемый ребенок его покровителя, учителя и приемного отца, самого близкого ему человека, которому он доверял больше всех на свете. Человека, который заново возродил его к жизни.
Но цену этого он узнал, когда было уже слишком поздно. Какого черта понадобилось здесь Энни? В последний раз он видел её на похоронах отца, куда сам он явился тайком, укрывшись под своей защитной личиной. Энни была настолько убита горем, что не узнала человека, стоявшего рядом с ней у разверстой могилы, впрочем, и сам он прежде всегда старался, чтобы девочка пореже обращала внимание на отцовского протеже. Искусством маскироваться, растворяться в толпе и оставаться не узнанным он владел в совершенстве. Во многом благодаря этому он до сих пор оставался в живых.
И вот теперь Энни была здесь. Он же тщетно ломал голову, пытаясь понять, как выпутаться из этого переплета.
Вытирая вспотевшие ладони об измятую юбку, Энни мысленно кляла себя на все лады — какая же она безмозглая дура, что поддалась порыву и приехала сюда. Дорога заняла более двенадцати часов, она падала с ног от усталости, желудок свело от голода, а голова раскалывалась от боли. И главное — она была ни жива, ни мертва от страха. Энни не понимала, почему при одной мысли о Джеймсе Маккинли кровь в её жилах леденела. Ведь она знала его почти всю жизнь — он был другом их семьи, которому её отец всецело доверял, — приятным, обходительным, неизменно учтивым и совершенно безобидным человеком.
Были, правда, времена, когда ей казалось, что Джеймс Маккинли не так уж прост, каким представлялся с первого взгляда, но это было так давно, что уже воспринималось как сон.
